Сказка — ложь, да в ней намек...
— Даша, отбей их, пока я смотаюсь. Встречаемся у колодца.
— Беги, Тиша.
— Аааа! На самом интересном месте! — от расстройства бью со всей силы кулаком по столу. — Теперь Олег выиграет, а мы в отключке будем. Ну что за фигня?
— Что-что, свет потух, — спокойно отвечает Даша. — Кажись, гейм овер.
— Почему потух-то?
— А я откуда знаю?
— И на улице темно... Странно...
Выходим с сестрой на балкон. На улице ещё темнее, чем дома.
— Уууу... Будто магическое облако накрыло город, — тихо и скрипуче шепчет сестра у меня за спиной и, скрючив пальцы, как лапы с когтями, сжимает мне плечи. — Тьма-а-а! — ее голос зловеще дрожит.
А меня сковывает ужас. Вдруг реально становится страшно. Мы с Дашкой дома одни, время около полуночи.
— Пойдем в комнату, — зову ее и тяну за руку. Одному страшно. И на балконе оставаться жутко.
Мы заходим в комнату и вдруг натыкаемся на огромную черную тень. Очертания громадного человека в плаще и капюшоне выглядят до дрожи страшно. Я вжимаюсь в сестру и вцепляюсь в нее мертвой хваткой.
— Даша, Тиша, приветствую вас, — глубокий голос негромкими раскатами заполнил комнату.
Мы молчим.
— Не бойтесь. Я слышал, что вы хотели бы продолжить игру?
Мы молчим.
— Хотите?
— А вы кто? — спрашивает сестра.
— Я Маг-воспитатель.
— Откуда вы тут взялись? — снова сестра.
— Я из Безвременья.
— Вы злой или добрый? — и я теперь начинаю смелеть.
— Я — справедливый.
— Мы еще маленькие, нам нельзя с чужими разговаривать, — сестра еще насторожена.
— Ну какие же вы маленькие? В двенадцать лет, ты, Даша, уже на каком уровне? На двенадцатом? Это круто, это уже взрослый уровень. А ты, Тиша, в свои девять, почти от сестры не отстаешь, смельчак!
— Ну да, мы такие с сестрой, — гордость из меня полилась рекой.
— Ну тогда смелее, хватайте меня за руки и вперед, играть!
Мы с Дашей, как загипнотизированные, хватаем его за протянутые руки, и вжух!
Ощущения, как на очень скоростных американских горках, только от скорости глаза не открыть, дыхание застряло и давит так, что в голове темнеет и тело слабеет.
Расслабон и тишина. Кажется, мы уснули с Дашкой. Такое бывало: что мы за пультами вырубались к трем ночи, когда родители на сутках.
...
— Ну все, пора вставать! — резкий командный голос врезается в приятные ощущения, и меня чем-то тыкают в бок — острым и неприятным. Я открываю глаза и не сразу вижу что-либо вокруг от яркого света. Но взгляд быстро проясняется, когда в бок снова тыкают острым.
Передо мной стоит громила в странной одежде, будто Ведьмак в нашей с Дашкой игре. А я лицом на уровне его колен.
Не понял!
Поворачиваю голову в сторону и вижу рядом белку, огромную, размером с меня. Она смотрит на меня очень знакомыми испуганными глазами, зажав лапой мордочку, а другой лапой тычет в меня.
Я опускаю глаза на себя и вижу... такое же тело белки. В шоке поднимаю руки. Но... у меня не руки, а лапы.
— ААА! Что за прикол?
— Не нужно так кричать. Все в порядке. Вы в игре.
— Я не хочу играть в эту игру! — я чуть ли не плачу, мне страшно, я жуть как напуган. Белка-Даша кладет лапу мне на плечо, будто бы успокаивая.
— Это всегда так: сначала вы играете в игру, а потом игра играет вами, если вы преступаете черту нормальности. Так что примите это. — Голос громилы спокоен и тягуч, от такой манеры поневоле можно впасть в транс.
— Что мы сделали? — тихо спрашивает Даша, и я слышу испуг в ее голосе.
— На вас поступила жалоба. Время заявило, что вы его не цените и не уважаете, тратите без цели и пользы. Поэтому пришлось вас забрать на перевоспитание. Время — это самый ценный ресурс: его нужно беречь, тратить с пользой для себя и для других.
— Да мы знаем, что такое время, зачем нам это объяснять? Объясните лучше, почему мы белки, и что с нами будет? Что значит «на перевоспитание»? — Дашин голос дрожит, и уже я пытаюсь сжать ее... лапку.
— Здесь ферма времени. В этом волшебном месте генерируется время всей Вселенной и дальше идет в мир, в том числе потребляется людьми. Люди потребляют время в огромных количествах. Вы будете работать белками в колесе и добывать время для других.
— Но я не хочу!
— Хм! А тебя никто не спрашивает! — холодно посмеивается Маг. — Убивал время впустую, будь добр отработать, выжить и, в хорошем варианте, перевоспитаться.
— А если я не смогу? — упрямлюсь я.
— Значит, останешься белкой, здесь, и в вечном рабстве. Но помни, белки в дикой природе живут 3-4 года, в неволе и при хороших условиях — до 10 лет. Но хороших условий я вам обещать не могу. Мы же в Безвременье.
— Что это значит? — Даша задает вопросы только по делу и не пытается скандалить, как я. А мне хочется плакать, топать ногами и требовать вернуть нас домой.
— Время у нас течет иначе, — продолжает спокойно наш воспитатель, — нет ни времени суток, ни времен года, время почти стоит на месте, поэтому здесь идеальное место для генерации, но тяжелое для генерирующей силы.
Больше с нами не ведут никаких разговоров, а отправляют на одну из станций фермы, без церемоний ставят в колесо и запускают двигатель.
Это страшно. Сначала нас толкает само колесо, заставляя бежать, а потом начинают подгонять ошейники, снабженные электрическим током. Стоит только сбросить скорость, и он начинает жалить и сжиматься. Так дрессируют новеньких.
Работа тяжелая: без сна и отдыха, без перерыва и остановки. Станций в поместье очень много, и на большинстве из них трудятся белки на исправительных работах, «вечные» тоже есть, но про них мы ничего не знаем.
Мы с Дашкой в шоке. Долгое время не разговариваем. Бесконечный бег обладает каким-то гипнотическим свойством. Мы как в волшебно-страшном сне.
Кругом нашего колеса густой туман, будто мы на тучке. Вдалеке видно много таких конструкций, как наша. Общаться с другими нет возможности, только можно что-то спросить у наставников и воспитателей, которые приносят орехи и проверяют нас.
Время тянется, и сколько мы уже здесь, непонятно, счет вести невозможно — всегда светло и всегда одно и то же: на пределе сил бежишь в колесе. Перед глазами бессменная картинка и до ряби в глазах, дикая усталость и только одна мысль: «Когда же это кончится? Этот кошмар».
Но самое страшное, что в этом состоянии начинаешь забывать, кто ты и откуда, и все больше и больше начинаешь чувствовать себя белкой: беспомощной, тупо крутящей колесо времени для других. А забывать себя в этом месте нельзя, тогда случится необратимое превращение, и вернуться обратно не получится уже никогда.
К нам всегда подведен ток: в какой-то момент ошейники заменили на провода, заходящие в плечо, как вилка в розетку. Если сбиться или сбавить скорость, то сразу бьет током, и потом долго в голове туман, но от такой встряски скорость прибавляется моментально.
Кажется, что мы здесь уже вечность.
— Даша, что нам делать? Как Маг поймет, что мы перевоспитались? Сколько нам еще здесь мучиться?
— Терпи, братец, терпи. Нельзя было играть в компьютерные игры вместо того, чтобы учить уроки, вместо того, чтобы маме с папой помогать, и бабушке с дедом... мы тоже никогда ничем не помогали. Весь наш интерес и желания были только в торчании в телефоне да в компьютерных играх, как заведенные. Вот нас и превратили в белок, бегаем теперь как заведенные в колесе времени, пока другие его тратят.
— Я все это уже понял.
— Хорошо. Теперь глянь на табло: нам нужно наработать время, использованное правильно, а не бесполезно. Если кто-то потратил наше время впустую, тогда наши труды просто улетают в никуда.
— Так на табло из 100% всего лишь 5%. И эта цифра почти не растет! Мы за четыре времени между орехами заработали минус полпроцента. Минус! То есть кто-то спалил всю нашу работу!
— Тиша, я все понимаю, но я не знаю, как выбраться из этого, кроме как бежать в этом колесе.
— Я уже посчитал, четыре-пять орех — это примерно один день. И если такими темпами, то мы что, здесь на годы или всю жизнь?
— Не знаю, Тиша. Но пока есть силы, нужно бежать, крутить колесо и играть в игру Мага. Иначе нам не выбраться. А дома мама и папа, как же они без нас? Они нас любят! Да они умрут от горя, если мы не вернемся. Нельзя, братец, останавливаться.
Я понимаю Дашку. Она из нас двоих более послушная и дисциплинированная, но я ее вечно соблазняю и сбиваю с правильного настроя. И даже чаще она ведется за мной, только чтобы пытаться контролировать. Но... вляпались мы сюда одинаково.
Время... время... какое ты... оказывается, дорогое!
И я уже не могу держаться. Результаты табло орех от ореха совсем не радуют, даже если в копилке немного прибавляется.
— Даш, я домой хочу-у-у... Я уста-а-ал... Я больше не могу-у-у...
— Я бы тоже лучше дома сейчас пылесосила и вытирала пыль. И порядок у себя на полках наводила. И даже английский ненавистный с удовольствием бы подтянула.
— А я бы русский у нашей грымзы учил как заведенный и книги читал: все, что задают, и даже больше.
— Тиша, что там с мамой и папой? Я так боюсь их потерять!
— Мама, наверное, рыдает каждый день... — И я всхлипываю, представляя родителей убитых горем.
— Я буду бегать! — Дашка упрямо припустилась вперед, будто у нее открылось второе дыхание. — Нам главное — говорить друг с другом и поддерживать, чтобы не забывать, кто мы есть, планировать свою жизнь, когда вернемся. И я теперь никогда не буду так бездарно тратить время!
— Даш, я с тобой согласен. И я тоже буду во всем помогать: и дома, и не только. Не хочу быть белкой и делать время для бездарей.
— Тиша, только ты не тормози.
— Не хочу больше играть, я хочу домой, хочу учить уроки, хочу делать домашние дела, хочу с мальчишками гонять футбол, хочу читать книги, хочу к маме с папой.
— Не останавливайся, я не справлюсь одна за двоих. Если ты перестанешь бежать, то мы оба погибнем.
— Я хочу домой! Я не хочу больше никаких игр!
— И я не хочу.
— Давай, выпрыгиваем из колеса на счет: раз, два, ТРИ!
И!
Треск! Грохот! Что-то куда-то летит с гулом, как от самолёта.
Тело то растягивается с дикой болью, то сжимается судорогами. Темно так, что ничего не видно: глаза что открыть, что закрыть — кругом чернота. Но с закрытыми легче, проще представить, что вот вдруг случится чудо, и мы окажемся дома.
И то ли засыпаем, то ли от такого состояния впадаем в забытье, но все затихает и успокаивается.
Открываю глаза и вижу, что сестра уставилась на меня с другой стороны дивана. Будто мирно спала, укрывшись пледом, а недавно проснулась. Мы мгновение смотрим друг другу в глаза.
— Даша! Тиша!
Радостно вскрикиваем и кидаемся обниматься. Потом осматриваем себя, боясь найти следы белок.
Мы дома. И слезы радости у обоих.
За окном светло. Время на телефоне показывает следующие сутки после нашего исчезновения. Выдыхаем с Дашкой одновременно и молча осматриваемся: в комнате бардак.
Нам стыдно.
Молча, но согласованно бросаемся наводить порядок, и не только в большой комнате, где мы играли в приставку, а во всей квартире. Больше двух часов мы с сестрой убираемся, выносим мусор и раскладываем вещи по местам в своих комнатах.
— Даш, а что будем делать с этим? — Киваю на стопку игр и две приставки.
— Не знаю, но я больше к ним не подойду. Мне что-то больше не хочется выпадать из реальности, даже на чуть-чуть. Я, пожалуй, составлю расписание себе, как мама предлагала, и спланирую время. А еще я хочу записаться в кружок, литературный. Сказки хочу писать.
— Тебе что, мало той страшной сказки, что с нами случилась?
— Может, нам это приснилось всего лишь? — Даша неуверенно пожимает плечами. — Мы же с тобой понимаем, что в реальности такого не может быть.
— Сразу обоим приснилось? Одно и то же?
— Совпадение...
— Угу... А у тебя нет случайно на плече, как у меня, круглых рубчиков, как следы от электрической вилки?
— У меня? — Даша спешно начинает тормошить одежду на плечах и испуганно вскрикивает, обнаружив два шрама.
— Современная виртуальная реальность? Или сказка?
— Давай никому об этом не будем рассказывать! А иначе нас примут за поехавших. — Сестра крутит пальцем у виска. — Родители еще потащут куда-нибудь лечиться... Нет! Не хочу!
— Согласен! Но сказку напиши... современную... Где все ложь, но есть намек. А в нашем случае, еще и урок.