В 1986 году на экраны вышел фильм, от которого по спине бежали мурашки — и не из-за спецэффектов, а от пугающего реализма происходящего. "Письма мертвого человека" показали апокалипсис таким, каким его никто не видел раньше: без взрывов, супергероев и надежды. Почему эта картина до сих пор считается одним из самых тяжелых фильмов в истории советского кино и как ее создатели сумели обойти цензуру?
Три года борьбы за право снять кошмар
Константин Лопушанский мечтал снять этот фильм еще с начала 80-х. Режиссер, работавший ассистентом у Андрея Тарковского на легендарном "Сталкере" (1979), знал: тема ядерной катастрофы в СССР — табу. Как пишет британское издание The EOFFTV Review, потребовалось три года, чтобы пробить проект через цензуру.
Сценарий писали вчетвером — Константин Лопушанский, Алексей Герман, Вячеслав Рыбаков и Борис Стругацкий.
Спасло покровительство влиятельных людей. В интервью "Ленфильму" Лопушанский вспоминал: решающую роль сыграл Комитет ученых против ядерной войны во главе с академиком Велиховым.
"Он подписал письмо о том, что комитет готов оказывать всяческое содействие. Это стало "защитной грамотой" для фильма", — признавался режиссер. Плюс поддержал Анатолий Громыко — историк, академик и сын министра иностранных дел СССР Андрея Громыко, что окончательно переломило ситуацию.
Апокалипсис в газгольдерах
Съемки превратились в настоящее испытание. Изначально планировали снимать на островах-фортах в Финском заливе у Кронштадта, но потом нашли идеальное место — разрушенный дом в Ораниенбауме, который шел под снос. Воссоздали постапокалиптическую улицу: поставили фонари, разместили кузова брошенных машин.
А вот затопленную библиотеку — один из самых жутких эпизодов фильма — снимали в старинных газгольдерах у Фрунзенского универмага, обожженных пожарными. Убежище главного героя устроили в подвале церкви.
Оператор Николай Покопцев снимал на черно-белую пленку, но потом почти весь материал окрасили в болезненный желто-коричневый сепия-фильтр. Критики точно подметили: "Цвет словно выцвел из умирающего мира". Этот прием создавал ощущение токсичности, отравленности всего вокруг.
Когда реальность догнала кино
Весной, 26 апреля 1986 года, когда фильм уже был готов к выходу, произошло то, чего никто не ожидал. Взорвался четвертый энергоблок Чернобыльской АЭС. Одна из крупнейших техногенных катастроф в истории человечества — и она случилась именно тогда, когда на экраны должна была выйти картина о последствиях ядерного взрыва.
Совпадение оказалось пугающим. Фильм вышел в один год с аварией на ЧАЭС, из-за чего встал в ряд с "фильмами-пророчествами". "Письма" были созвучны времени и настроению людей. Зрители шли в кинотеатры и видели на экране то, что произошло в реальности: людей в противогазах, эвакуацию, радиацию, страх. Эффект был ошеломляющим.
Что внутри: история без героев
Сюжет фильма прост и страшен одновременно. Профессор Ларсен — нобелевский лауреат по физике — прячется в подвале исторического музея после ядерного взрыва. Вместе с ним его умирающая жена и несколько коллег. Мир наверху уничтожен. Выжившие не знают, была ли это война или чья-то роковая ошибка.
Ларсена играет Ролан Быков — и это одна из сильнейших его ролей. Профессор пишет письма своему сыну Эрику, который почти наверняка погиб. Эти письма — попытка сохранить рассудок, оправдать человечество перед самим собой, найти смысл в катастрофе.
Группа немых от шока детей сначала находится под опекой священника, а потом умирающий ученый берет на себя их спасение. Для картины, снятой в СССР, это было смелым шагом.
Борьба за голос героя
Изначально голос профессора Ларсена должен был принадлежать Зиновию Гердту. Ролан Быков, вложивший в образ профессора всю душу, потом писал в мемуарах, что тяжело переживал это решение. Актер настолько проникся ролью, что считал важным сохранить именно свой голос, свое прочтение персонажа. В итоге ему удалось отстоять право озвучить Ларсена самостоятельно.
За эту работу Быков позже получил Государственную премию. Критики единодушно называли его игру мастерской — способность передать отчаяние, надежду и медленное угасание одновременно.
Триумф на Западе и дома
Картина стала сенсацией. Ее показали практически во всех странах мира — редчайший случай для советского кино того времени, отмечает "Российская газета". Фильм получил Гран-при на международных кинофестивалях в Варне и Мангейме, приз за режиссуру в Мадриде, приз жюри на Всесоюзном кинофестивале в Тбилиси. В 1987 году картину показали в программе Международной недели критики в Каннах, где она получила приз FIPRESCI.
Но главное — фильм посмотрели в СССР. Мрачная, сложная антиутопия собрала 9,1 миллиона зрителей — поразительный результат для картины, предназначенной не для развлечения, а для тяжелого размышления.
На Западе "Письма мертвого человека" воспринимали как советский ответ американскому телефильму "На следующий день" (The Day After) и британским "Нитям" (Threads). Американский телеканал TBS даже купил права на показ фильма.
Наследие, которое живет
Прошло почти сорок лет, но "Письма мертвого человека" не устарели. Фильм продолжает изучаться в академических кругах, его ценят за художественные достоинства и предостережение об опасности ядерной войны.
Эта картина доказала: не нужны спецэффекты и голливудский размах, чтобы показать настоящий ужас. Достаточно честности, таланта и смелости снять то, что все боятся увидеть.
Константин Лопушанский создал фильм-предостережение. И пусть мир с тех пор изменился, послание картины остается актуальным: человечество слишком хрупко, чтобы играть с огнем, способным уничтожить все живое.