Вот живешь ты, считаешь себя человеком современным, идущим в ногу с прогрессом. А потом в твоей жизни появляется она. Не жена, нет. Жена – она хоть иногда слушает, что ты ей говоришь. А это… это было существо с другой планеты, облаченное в блестящий пластик и хромированную сталь. Кофемашина. И не простая, а «умная», «продвинутая», купленная женой по какой-то невероятной акции.
Привезли эту громадину, установили на самое почетное место на кухне, вытеснив на задворки мой старый, верный, дымящийся, как паровоз, заварной чайник. Я смотрел на эту конструкцию с десятком кнопок, дисплеем и двумя рычагами, торчащими, как руки у робота, готового к объятиям, и чувствовал себя не хозяином положения, а абитуриентом на экзамене перед строгой комиссией.
«Смотри, – говорит супруга, сияя, как этот самый дисплей, – она всё умеет! Эспрессо, американо, капучино, латте! И даже молоко сама взбивает! Это же мечта!»
Моя мечта, скажу я вам, больше походила на чашку крепкого чая, но я, как настоящий мужчина, решил не спорить и освоить нового «члена семьи».
Первое наше знакомство началось с инструкции. Инструкция, как водится, была на пятнадцати языках, но русского среди них, разумеется, не оказалось. Ну, думаю, ничего, мы люди бывалые, английский со словарем одолеем. А эта машина, как выяснилось, понимала только один язык – язык техноманьяков, придумавших ее.
На дисплее высветилась первая команда: «RINSE». Ну, rinse – это полоскание, понятно. Я, как послушный пользователь, нажал на кнопку. Машина издала довольное урчание, и из ее недр хлынула мутная вода прямо в поддон. «Ну, вот, – подумал я с гордостью, – началось. Сейчас будем кофе делать».
Нажал на значок «ESPRESSO». Машина помолчала, подумала и выдала на дисплей: «INSERT GROUND COFFEE». Я посмотрел на нее с недоумением. «Какой еще ground coffee? – мысленно спросил я ее. – У тебя же там внутри, в бункере, целые зерна лежат!» Оказалось, что для «особых режимов» нужно сыпать молотый кофе в отдельный, маленький, неудобный отсек, похожий на ложемент для снаряда.
Ладно. Насыпал. Снова нажал «ESPRESSO». Машина снова задумалась. Я уже представил, как из нее сейчас польется ароматный, бодрящий эликсир… Но вместо этого дисплей выдал: «FILL WATER TANK». Я посмотрел на резервуар для воды – он был полон до краев. «Да он же полный!» – сказал я ей вслух, по-русски. Машина невозмутимо мигала мне той же надписью. «FILL WATER TANK».
Тут начался наш первый диалог.
Я (терпеливо): Вода есть. Смотри.
(Тычу пальцем в резервуар).
Кофемашина (молча, но очень выразительно мигая): FILL WATER TANK.
Я (уже раздраженно): Да что ж ты, слепая что ли? Он полный!
Жена (из комнаты): Ты там не ругайся на нее, она же чувствительная!
Чувствительная! Еще бы, у нее там, наверное, датчик настроения встроен. Я попробовал пойти на хитрость. Вытащил резервуар, побултыхал его, чтобы она «услышала» плеск воды, и поставил на место. Машина на секунду затихла, а потом… снова: «FILL WATER TANK».
В тот момент я понял, что имел дело не с бытовым прибором, а с существом, обладающим своим, очень упрямым, характером. Я плюнул и пошел за чайником. Пока я его грел, до меня донеслось довольное бульканье. Оказалось, жена подошла, ласково погладила машину по крышке и нажала те же кнопки. И о чудо! Машина, как шелковая, начала молоть зерна и готовить кофе.
«Ты просто не умеешь с ней обращаться, – сказала жена. – С ней надо нежнее».
Нежнее! Я посмотрел на эту металлическую коробку с проводами и процессорами и представил, как я с ней нежничаю. «Дорогая, солнышко, можно мне сегодня американо, только не очень крепкий, а то печень пошаливает?»
Следующий акт нашей драмы разыгрался, когда я решил побаловать себя капучино. Вставил контейнер с молоком, как учила инструкция (вернее, как показывала жена, ибо инструкцию я к тому времени уже мысленно порвал). Выбрал на дисплее «CAPPUCCINO». Машина ожила, загудела, и из ее носа – того самого, который для молока – с противным шипением вырвалась струя пара, а потом… потом она начала издавать звуки, похожие на предсмертные хрипы пылесоса, глохнущего в пустыне. Из носа выползла жалкая, полужидкая белая струйка, больше похожая на слезу неудачника, чем на воздушную молочную пенку.
Я снова полез в инструкцию. Оказалось, что молоко должно быть определенной жирности, определенной температуры и, как мне показалось, от определенной коровы, названной в честь кого-то из итальянских святых. Я использовал обычное, наше, родное, «Простоквашино». И машина его не приняла. Оно было для нее слишком… русским. Слишком душевным. Ей подавай что-то стерильное, обезличенное, «лакталис» какое-нибудь.
Но кульминация нашего противостояния наступила сегодня утром. Я, не выспавшийся, с одним рабочим глазом, подошел к машине с единственной целью – получить дозу кофеина. Я сделал всё, как меня учили. Резервуар полон, зерна есть, молоко – то самое, «правильное». Нажимаю на заветную кнопку. Машина начинает свою церемонию: жужжит, мелет, капает. Я уже предвкушаю. И вот она издает свой финальный, торжествующий звук – «ПЫЩЬ!». И на дисплее появляется не название напитка, а фраза, которая свела всю мою философию общения с техникой в одну точку.
«DESCALE ME».
Я замер с пустой чашкой в руке. «Дискейл ми?» – перевел я про себя. «Очисти меня от накипи?» Но мы чистили ее буквально неделю назад! Это была не просьба. Это был ультиматум. Это был крик души механизма, который устал от моих бестолковых манипуляций. В тот самый момент, когда я больше всего нуждался в ней, она объявила забастовку. Требовала техобслуживания. Чувствовала свою незаменимость.
Я стоял и смотрел на эту надпись, а она мигала, нагло и самодовольно. «DESCALE ME». И тут меня осенило. Эта кофемашина – она же не просто не понимает по-русски. Она не понимает по-человечески! Она не понимает отчаяния в глазах человека в семь утра. Она не понимает понятия «срочно». Она живет по своей, железной логике: сначала процедуры, потом результат. Сначала обслуживание, потом продукт.
Я вздохнул, поставил чашку в раковину и пошел греть воду для старого, доброго, немудрящего чая. Он хоть и дымится, как паровоз, но никогда не просит его почистить от накипи именно в тот момент, когда ты больше всего хочешь чаю.
И ведь вот какая штука, уважаемые мои. Мы всю жизнь жалуемся на свою технику: «Ой, вот на Западе… у них всё работает, а у нас…». А я вам вот что скажу. Наш старенький чайник, который свистит, когда закипит, – он меня понимает с полусвистка. А эта, с дисплеем и голосом робота из фантастического фильма, – она, возможно, и умная. Но души в ней нет. А без души, каким бы умным ты ни был, ты никогда не поймешь, чего от тебя в семь утра понедельника хочет простой русский человек. Всего лишь чашку кофе. Без лишних вопросов.