Емельян Пугачёв: самозванец на троне, который чуть не сжёг Российскую империю дотла

Беглый казак, назвавшийся мёртвым императором, сумел поднять самое кровопролитное восстание в истории страны. Что за ним стояло?

Имя Емельяна Пугачёва стало символом русского бунта — беспощадного и бессмысленного. Но за этим штампом скрывается невероятная история человека, который был тонким психологом, харизматичным лидером и создателем альтернативного государства внутри Российской империи. Давайте перенесемся в эпоху, когда трон под императрицей Екатериной II зашатался от натиска «мужицкого царя».

Часть 1: Становление будущего «государя». От казака до странника

Биография Пугачёва до его появления на исторической сцене — это готовый сюжет для приключенческого романа.

• Родом из станицы бунтарей. Родился в 1742 году в той самой станице Зимовейской на Дону, что подарила России Степана Разина. Судьба будто намеренно готовила здесь нового смутьяна. Его отец был простым казаком, и будущее Емельяна виделось предопределённым: служба, женитьба, хозяйство.
• Суровая школа войн. С 17 лет он участвовал в Семилетней войне, а затем в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов. Он проявил себя как храбрый и умелый воин, дослужившись до звания хорунжего (что-то среднее между младшим офицером и уважаемым рядовым). Но его характер был слишком беспокоен для размеренной казачьей жизни.
• Годы скитаний — ключ к успеху. Несколько раз он дезертировал, его ловили, он снова бежал. Эти годы скитаний по России, Польше, на Кавказе и на Урале стали для него бесценным опытом. Он побывал в старообрядческих скитах, где культивировалась ненависть к официальной власти; работал на уральских заводах, видел каторжный труд приписных крестьян; общался с яицкими казаками, чьи вольности урезала Екатерина II. Он как губка впитал все обиды, чаяния и мифы простого народа. Это был единственный «простолюдин», который видел империю изнутри от Петербурга до Урала.

Часть 2: Гениальная мистификация. Механика обмана целой страны

Как беглому казаку удалось убедить тысячи людей, что он — мёртвый император? Дело не в его внешности (он был мало похож на Петра III), а в идеальном попадании в «болевые точки» эпохи.

• Народный миф о «добром царе». В XVIII веке в народе жила устойчивая легенда: царь Пётр III не умер, а чудом спасся. Он хотел дать народу волю и землю, но злые дворяне-немцы (и прежде всего жена Екатерина) свергли его. Пугачёв не создавал этот миф — он лишь гениально его использовал.
• «Золотые грамоты» — пиар-оружие восстания. Пугачёв понимал силу слова. От его имени писались и рассылались «царские манифесты». В них он жаловал своих сторонников всем, о чём они могли мечтать:
  Крестьянам — «вольность и свободу», земли и угодья.
  Казакам — восстановление всех старых прав и привилегий.
  Народам Поволжья и Урала — землю, веру и волю.
  Это была не просто агитация, это была альтернативная реальность, которую он создавал.
• Создание параллельного государства. У «императора Петра Фёдоровича» (так он себя величал) была полноценная государственная машина:
  Военная коллегия — аналог военного министерства, ведала снабжением, судом и распределением трофеев.
  Собственная гвардия — отряд личной охраны из преданных казаков.
  «Генералитет» — он назначал своих сподвижников графами и генералами (Чика-Зарубин стал «графом Чернышёвым», а Салават Юлаев — «бригадиром»).
  «Царская семья» — он объявил свою жену Софью «императрицей Екатериной», а позже женился на молодой казачке Устинье Кузнецовой, сделав её новой «государыней».

Малоизвестный факт: У Пугачёва была собственная печать с надписью «Большая государственная печать Петра Третьего, императора и самодержца Всероссийского». Он вёл активную переписку, и его «указы» зачитывались по деревням с тем же трепетом, что и указы настоящей императрицы.

Часть 3: Огненный вал «пугачёвщины». Хроники великой смуты

Восстание 1773–1775 годов было не серией разрозненных бунтов, а полномасштабной крестьянской войной.

• Этапы войны:
  Начало (сентябрь 1773 – март 1774): Осенью 1773 года Пугачёв с отрядом в 80 человек появился под Оренбургом — главным форпостом империи на Яике. Его армия росла как снежный ком. Он осадил Оренбург, нанеся ряд поражений правительственным войскам. Этот период — пик его успехов.
  Поражение и возрождение (апрель – июль 1774): После поражения от армии генерала Голицына под Татищевой крепостью, восстание казалось подавленным. Но Пугачёв проявил невероятную энергию. С небольшим отрядом он ушёл на Урал, где к нему присоединились тысячи работных людей и башкир. Его армия снова стала грозной силой.
  «Поход на Москву» (июль – сентябрь 1774): Разгромив несколько правительственных отрядов, Пугачёв взял Казань (кроме кремля). Это был звёздный час и начало конца. Не решившись идти на старую столицу, он повернул на юг, надеясь на поддержку донских казаков. Он брал города Пензу, Саратов, Царицын.
• Социальный котёл. В армии Пугачёва были все:
  Яицкие казаки — костяк и движущая сила на начальном этапе.
  Крепостные крестьяне — самые массовые и яростные участники, жестоко расправлявшиеся с помещиками.
  Работные люди уральских заводов — обеспечивали повстанцев пушками и ядрами.
  Народы Поволжья (башкиры, татары, марийцы, калмыки) — видели в «Петре III» защитника от колониального гнёта. Легендарный башкирский герой Салават Юлаев стал одним из самых верных и талантливых полководцев Пугачёва.
• Апокалипсис по-русски. Жестокость была тотальной. Пугачёвцы вешали, рубили головы, топили помещиков, офицеров, священников. Правительственные войска под командованием Михельсона, а затем и Суворова, отвечали тем же: виселицы ставили вдоль дорог, деревни, поддержавшие бунтовщиков, сжигались дотла. Это была война на уничтожение, где не было правил и не брали пленных.

Часть 4: Крах «императора». Предательство, плен и казнь

Конец был закономерным и стремительным.

• Последнее поражение. 25 августа 1774 года у Солениковой ватаги под Царицыном армия Пугачёва была наголову разбита. Остатки его войска рассеялись по степи.
• Цена головы. Понимая безысходность, группа заговорщиков из числа яицких казаков во главе с Твороговым и Чумаковым, решила выдать «государя» властям в обмен на помилование. 15 сентября 1775 года они связали спящего Пугачёва и сдали его властям в Яицком городке.
• Путь в клетке. Для устрашения, Екатерина II приказала доставить бунтовщика в Москву в железной клетке, поставленной на телегу. Весь путь он был закован в кандалы.
• Казнь как спектакль. Суд приговорил его к четвертованию. Казнь состоялась 10 января 1775 года на Болотной площади при огромном стечении народа. По легенде, палач сначала отрубал головы его сподвижникам, а уже потом — ему, чтобы он видел агонию своих товарищей. Для полного уничтожения самой памяти о нём, императрица приказала:
  Сжечь тело Пугачёва вместе с эшафотом.
  Пепел развеять по ветру.
  Станицу Зимовейскую переименовать в Потёмкинскую.
  Реку Яик переименовать в Урал, а Яицкое казачье войско — в Уральское.

Часть 5: Эхо «пугачёвщины». Как один бунтовщик изменил Россию

Наследие Пугачёва оказалось колоссальным и повлияло на всю дальнейшую историю страны.

• Испуг элиты. Шок, который пережило дворянство, был так велик, что Екатерина II окончательно свернула либеральные проекты. Наступила эпоха консерватизма и укрепления сословного строя. Крепостное право, которое она вроде бы хотела облегчить, было, наоборот, ужесточено.
• Военная реформа. Восстание показало слабость местной военной администрации. Была проведена губернская реформа 1775 года, раздробившая территории и усилившая власть губернаторов и военных гарнизонов на местах.
• Образ в культуре. А.С. Пушкин в «Капитанской дочке» создал сложный и притягательный образ Пугачёва — одновременно жестокого и великодушного, народного вожака и обречённого человека. Для народа он навсегда остался «батюшкой-царём», о котором слагали песни и легенды.
• Урок для власти. «Пугачёвщина» стала страшным сном российской государственности, показав, на каком пороховом погребе она стоит. Призрак масштабного народного бунта, не управляемого никем и не щадящего никого, с тех пор витал над любым правителем России.

Емельян Пугачёв был не просто самозванцем. Он был зеркалом, в котором Российская империя увидела своё самое уродливое и самое справедливое отражение — ярость униженных и оскорблённых, которую уже нельзя было сдержать.