Диакон Александр Схиртладзе. Термин ἀμνὸς τοῦ θεοῦ в грузинских переводах евангелия от Иоанна

При исследовании переводов Священного Писания особое внимание привлекают переводы имён Божиих, поскольку каждое из этих имён «указывает на какое-либо действие Божие по отношению к человеку»[1] , тем самым выбор лексических соответствий для имён Божиих представляет собой богословскую проблему. В Евангелии от Иоанна одним из символических наименований, усваиваемых Иисусу Христу, является ἀμνὸς τοῦ θεοῦ, что на русский язык переводится как «Агнец Божий». Сложность перевода указанного термина на другие языки связана с тем, что в Евангелии от Иоанна он приводится лишь дважды — в стихах Ин 1:29, 36, контекст которых не позволяет однозначно его интерпретировать.

При интерпретации рассматриваемого термина необходимо отметить, что в Новом Завете слово ἀμνὸς встречается также в Деян 8:32 и 1 Пет 1:19, однако, учитывая отличия в терминологии между книгами, включающими указанные стихи, и Евангелием от Иоанна, богословское содержание указанного термина в них может различаться. Очевидно, что ἀμνὸς τοῦ θεοῦ — символический образ, которым Иоанн Креститель выражает некую аллюзию, которая должна была быть понятна тем, кому он её сообщил. Стих 1:29 содержит уточнение: «Агнец Божий, Который берёт на Себя грех мира». На основании этого уточнения церковная традиция в большинстве случаев интерпретирует слово ἀμνὸς как жертвенное животное, чтобы подчеркнуть значение крестной жертвы ради спасения человека. Данная интерпретация основывается на аллюзиях к ветхозаветным агнцам[2] :

• ἀμνὸς в Ис 53:7 — агнец, с которым сравнивается Раб Господень, о котором Господь говорит: «за преступления народа Моего претерпел казнь» (Ис 53:8);
• πρόβατον в Быт 22:8 — жертвенный агнец, о котором говорит Авраам, готовящийся принести в жертву сына;
• κριὸς в Лев 16 — овен, приносимый в жертву всесожжения;
• πασχα в Исх 12:21 — агнец, закланный для спасения народа Израиля.

Стоит отметить, что интерпретация слова ἀμνὸς в контексте жертвы содержится в 1 Пет 1:19, где говорится об искуплении «драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца». В контексте событий, при которых Иоанн Креститель называет Иисуса Христа ἀμνὸς τοῦ θεοῦ, интерпретация понятия «Агнец» как жертвы встречается в большинстве толкований святых отцов. Например, свт. Кирилл Александрийский, комментируя Ин 1:29, пишет: «теперь же Тот, Кто некогда живописуем был посредством загадок, Истинный Агнец, Непорочная Жертва, ведется на заклание за всех, дабы отогнать грех мира… Един за всех умре Агнец, спасая Богу и Отцу весь сонм людей»[3] .

Интерпретация термина «Агнец Божий» в контексте жертвы нашла отражение в ряде грузинских переводов Евангелия от Иоанна. В редакции прп. Георгия Святогорца (XI в.), переводе Б. Брегвадзе (1998 г.) и переводе Группы по переводу Библии при Грузинской Патриархии (2010 г.) слово ἀμνὸς переведено как ტარიგი [tarigi]. Этим словом в грузинском языке обозначается жертвенный агнец, поэтому его употребление в указанных переводах исключает другие возможные интерпретации.

Среди современных западных исследователей Библии (Ч. Х. Додд, М. де Ланг и др.) существует другая интерпретация термина ἀμνὸς τοῦ θεοῦ в Ин 1:29, 36. Она основана на мысли, что в фразе ὁ αἴρων ἐφ’ ἑαυτῷ τὴν ἁμαρτίαν τοῦ κόσμου («Который берёт на Себя грех мира») слова ἐφ’ ἑαυτῷ («на Себя») являются позднейшей вставкой[4] , а глагол αἴρω, от которого образовано причастие αἴρων, следует переводить не как «брать», а как «уносить»[5] . Кроме того, сторонники этой интерпретации заявляют, что в сотериологии евангелиста Иоанна «смерть Иисуса не играет большой роли», на первом плане — «принятие Иисуса как того единственного, через кого можно познать Отца»[6] . На основании перечисленных идей делается вывод о том, что образ ἀμνὸς выражает не жертвенность, а послушание и покорность[7] . В связи с этим авторы данной концепции предлагают переводить слово ἀμνὸς в Ин 1:29, 36 как «ягнёнок» без указания на его жертвенность, если в языке перевода есть такая возможность. В современных грузинских переводах, среди которых Стокгольмское издание (1980 г.), а также перевод З. Кикнадзе и М. Сонгулашвили (1993 г.), слово ἀμνὸς в Ин 1:29, 36 переведено как კრავი [kravi] — «ягнёнок» в общем смысле. Возможно, такой выбор лексического соответствия обусловлен тем, что слово ტარიგი устарело, однако он оставляет возможность для более широкого толкования термина ἀμνὸς τοῦ θεοῦ, включая описанную выше интерпретацию.

Описанная выше интерпретация выглядит неубедительно. Главной проблемой в её аргументации является отсутствие сколь- нибудь ясного разъяснения образа «унесения» («удаления») греха Агнцем без принятия его на Себя. Такое понимание сотериологии ап. Иоанна Богослова полностью игнорирует смысл стиха Ин 1:29. Кроме того, идея жертвенности отнюдь не чужда Евангелию от Иоанна: например, Господь, называя себя пастырем добрым, говорит, что «пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (Ин 10:11). Тем не менее, в этой интерпретации заслуживает внимания предположение, что термином «Агнец» евангелист, кроме жертвенности, мог выразить что-то ещё. Действительно, ап. Иоанн Богослов использует слово ἀμνὸς, которое Ветхом Завете не используется в контексте жертвоприношения. Вероятно, евангелист намеренно выбрал понятие с широким значением, которое отсылает читателя одновременно к нескольким ветхозаветным контекстам. Кроме того, нельзя обойти вниманием толкования ряда святых отцов, в которых Агнец является символом чистоты и непорочности. Августин Блаженный, рассуждая о стихе Ин 1:29, пишет: «Так и Агнец назван в исключительном смысле, как единственный без пятна и греха, у Которого не то чтобы стёрты пятна, но и не было никаких пятен. <…> Ибо кровью исключительно лишь Этого Агнца могут быть искуплены люди»[8] .

В свете наличия приведённых выше двух различных интерпретаций термина ἀμνὸς τοῦ θεοῦ интерес представляет перевод Ин 1:29, 36, который содержится в Тбетском Четвероевангелии (995 г.). В нём слово ἀμνὸς в Ин 1:29 переведено как კრავი, а в Ин 1:36 — как ტარიგი. С одной стороны, выбор разных лексических соответствий для одного и того же понятия в пределах одной главы выглядит необычно, но с другой стороны, такой перевод можно считать разумным компромиссом между описанными выше двумя интерпретациями. Представляется, что указанное различие в выборе лексических соответствий обусловлено различием контекстов, в которых употребляется термин ἀμνὸς τοῦ θεοῦ. В Ин 1:29 Иоанн Креститель, называя Иисуса Агнцем Божиим, имеет целью отмести подозрения крестившегося народа в том, что Иисус во время событий Богоявления приходил по той же причине, что и другие — исповедать согрешения и омыться с покаянием[9] . Поэтому Иоанн Креститель делает акцент на чистоте Иисуса, «Он так чист, что может даже разрешать чужие грехи»[10]. При этом следующее за термином «Агнец Божий» уточнение «Который берёт на Себя грех мира» вводит упомянутый ранее контекст жертвенности Христа. Таким образом, выбор слова «ягнёнок» в общем смысле в Ин 1:29 позволяет переводчику Тбетского Четвероевангелия сохранить одновременно оба контекста — чистоты и жертвенности. Это согласуется с мнением свт. Иоанна Златоуста о том, что Иоанн Креститель «показывает всем и дар, с которым Он пришёл, и образ искупления. Слово “агнец” выражает то и другое»[11]. Что касается стиха Ин 1:36, то в данном случае необходимо заметить, что после именования Иисуса Агнцем Божиим двое учеников Иоанна Крестителя следуют за Христом. Это говорит о том, что они поняли именование «Агнец Божий» как указание на то, что Иисус — Мессия, только этим можно объяснить тот факт, что они оставили прежнего учителя. В этом контексте переводчик Тбетского Четвероевангелия использует понятие «агнец» в смысле жертвенного животного, чтобы показать, что Иоанн Креститель представляет ученикам не образ чистого и непорочного ягнёнка, а образ пасхального агнца — Агнца, являющегося Спасителем избранного народа.

Таким образом, среди грузинских переводов Евангелия от Иоанна можно обнаружить различные интерпретации термина ἀμνὸς τοῦ θεοῦ — в контексте жертвенности Иисуса Христа, в контексте Его чистоты и непорочности, а также компромиссную интерпретацию, в которой в соответствии с контекстом повествования соединяются различные контексты рассматриваемого имени Божия.

Ссылки и примечания:

1. Иларион (Алфеев), митр. Имя Божие // Православная энциклопедия. Т. 22. М., 2009. С. 430.
2. Греческие соответствия приводятся по Септуагинте.
3. Кирилл Александрийский, свт. Толкование на Евангелие от Иоанна. В 2 т. Т. 1. М., 2011. С. 174–175.
4. Де Ланг М. Значение ἀμνὸς τοῦ θεοῦ в Ин 1:29, 36 и сотериологии Иоанна // Ветхий Завет в Новом Завете: образы, цитаты, аллюзии. М., 2021. С. 209.
5. Грей Д. Агнец Божий // Ветхий Завет в Новом Завете: образы, цитаты, аллюзии. С. 222.
6. Де Ланг М. Значение ἀμνὸς τοῦ θεοῦ в Ин 1:29, 36 и сотериологии Иоанна. С. 220.
7. Там же. Иное значение ἀμνὸς строится на объединении мест о Предтече в Ин 1:29 и Мф 11:3, последнее из которых, по мнению Тертуллиана и некоторых других более поздних авторов, указывало на сомнения Иоанна Предтечи в том, что перед ним Мессия. В таком случае жертвенность оказывалась «неуместной» (Юревич Д., прот. Иисус Христос и Иоанн Предтеча (Мф 11:2–19): исторический контекст и церковная традиция интерпретации // Ипатьевский вестник. 2018. № 6 (6). С. 175–176).
8. Августин Гиппонский, блаж. Толкование на Евангелие от Иоанна. В 2 т. Т. 1. М., 2020. С. 187.
9. Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Евангелие святого Апостола Иоанна Богослова // Иоанн Златоуст, свт. Творения. В 12 т. Т. 8. Кн. 1. СПб., 1902. С. 111.
10. Там же.
11. Там же. С. 119

Источник: Диакон Александр Схиртладзе. Термин ἀμνὸς τοῦ θεοῦ в грузинских переводах евангелия от Иоанна // Актуальные вопросы церковной науки. №1. 2025