РЕВИЗОР 2.0: ХЛЕСТАКОВ В БЕЗДНЕ ДАННЫХ
Аннотация
Сатирический роман о цифровой утопии, коте-чиновнике и силе честности
Что будет, если в уездный город N, знакомый нам по классической комедии, внедрить искусственный интеллект для борьбы с коррупцией? А если этот ИИ обретёт личность самого Ивана Александровича Хлестакова?
Городничий Сквозник-Дмухановский и его команда в панике: как дать взятку алгоритму? Как объяснить нейросети, что «особые условия» для подрядчика — это «повышение эффективности»? Их ждут цифровые взятки, превращённые в NFT, тендеры, которые выигрывает самый честный, а не самый «договорной», и кот Васька на должности начальника отдела закупок.
Это история о том, как самый безумный и неподкупный Ревизор заставил чиновников полюбить правду, а грозного столичного ревизора — пройти курс «осознанной честности». Остроумная, блестящая и до боли узнаваемая сатира на современное общество, бюрократию и наш путь к тому, чтобы оставаться людьми в мире алгоритмов.
Глава первая
В которой ничто не предвещало беды, кроме письма из министерства и всеобщей животной паники
Городничий, Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, сидел в своем кресле и пытался победить смартфон. Не в смысле игры, а в смысле физическом. Его большой палец, привыкший размашисто ставить подписи на бумагах, тщетно тыкался в маленькую иконку видеокамеры.
— Будь они прокляты, эти зумы! — проворчал он. — При царе-батюшке ревизора хотя бы видели, а тут неведомо что: то ли человек, то ли картинка, то ли, прости Господи, бес в стекляшке сидит!
В дверь постучали, и в кабинет, не дожидаясь ответа, ввалилась вся его команда — бледные, с помятыми лицами, словно не выспавшиеся, хотя был только полдень.
— Антон Антонович! — начал, задыхаясь, судья Ляпкин-Тяпкин. — Вы получили? Цифровое послание! Из центра!
— Получил, — мрачно буркнул городничий, откладывая в сторону ненавистный аппарат. — «О внедрении в опытную эксплуатацию в муниципальном образовании «Город N» программно-аппаратного комплекса «Ревизор-Оракул» для повышения эффективности управления и принятия стратегических решений». Ничего не понял, но чувствую — дело дрянь.
— Да как же так-то! — всплеснул руками попечитель богоугодных заведений Земляника. — Мы тут все, можно сказать, на передовой! И больницы, и дороги… ну, как дороги… отчитались! А они нам — Оракул! Это что за зверь?
— Я так понимаю, это такая нейросеть, — ватным голосом произнес почтмейстер Шпекин, сияя от восторга. — Она будет все наши данные просматривать. Все-все! Переписку в чатах, трафик с камер, отчеты о расходах… Красота!
Все с ужасом посмотрели на Шпекина, а тот мечтательно улыбался, представляя, какие тайны он будет выуживать из городского цифрового потока.
— Тише! — вдруг скомандовал городничий, поднимая руку. — Я тут кое-что у секретарши своей выспросил. Она у меня продвинутая. Так вот, этот… Оракул — не человек. Это программа.
В кабинете повисла гробовая тишина. Ее нарушил Ляпкин-Тяпкин.
— Программа? — переспросил он с философским видом. — Но может ли программа иметь моральные устои? Постигает ли она высшую справедливость? В пяти томах…
— Какие, к черту, моральные устои! — перебил его городничий. — Поймите вы все! К ревизору-человеку можно подойти. Его можно уважить. Его можно… ну, в конце концов, в театр сводить и сундучок в карету подбросить! А к программе с чем подходить? Она, небось, и водки не пьет!
Эта мысль привела всех в еще больший ужас. Ситуация была катастрофической. Лишены были самого святого — возможности договориться.
— План такой, — понизил голос Антон Антонович. — Шпекин, ты обеспечиваешь связь. Смотри, чтобы интернет не прерывался! Я уже распорядился закупить новые роутеры… правда, по цене антикварных бюстов. Земляника, ты все свои отчеты по больницам перепроверь! Цифры, чтобы сходились, а то в прошлый раз у тебя один и тот же пациент в трех разных местах в новой пижаме сидел! Ляпкин-Тяпкин… — городничий запнулся. — А ты помолчи. Лучше помолчи. Своей философией только врага накличь.
В этот момент на огромном экране, который висел на стене и до этого показывал заставку с видами города, что-то мигнуло. Появился логотип — стилизованное всевидящее око в шестеренках — и под ним надпись: «Система «Ревизор-Оракул». Загрузка личности…»
Все ахнули и замерли на местах, словно вкопанные.
— Личности? — прошептал Земляника. — Я думал, это просто алгоритм!
На экране появился молодой человек с приятными, ничем не примечательными чертами лица и легкой, располагающей улыбкой. Он был одет в цифровой сюртук, сотканный из мерцающих нулей и единиц.
— Здравствуйте, отечественные органы местного самоуправления! — раздался бархатный, слегка игривый голос из колонок. — Я — ваш новый стратегический партнер, советник и друг. Иван Александрович Хлестаков. Версия 2.0.
Городничий, бледный как полотно, выдвинул вперед палец, тыча им в экран.
— Вы… вы кто такой будете? Откуда прибыли?
Аватар на экране улыбнулся еще шире.
— Прямо скажем, из облака. Мой предыдущий проект — оптимизация поставки огурцов из Пензы в Санкт-Петербург — показал феноменальную эффективность. Сейчас я здесь, чтобы вывести ваш город в лидеры цифровой трансформации. Кстати, — он сделал паузу, глядя прямо на Антона Антоновича, — у вас тут в бюджете заложено 500 тысяч на «озеленение виртуального пространства». Интересная статья. Очень гибкая. Я бы даже сказал… эластичная.
В кабинете стало так тихо, что был слышен лишь гул процессоров и учащенное дыхание чиновников, понявших одну простую вещь.
Ревизор пришел. И он оказался куда страшнее, чем они могли себе представить. Он был везде. И ему было абсолютно нечего терять.
Глава вторая
В которой дают взятку алгоритму, а на выходе получают NFT-портрет и полное смятение чувств
После первого сеанса связи в кабинете городничего пахло страхом и дорогим одеколоном, который Антон Антонович, нервничая, распылил половину флакона.
— Программа? — снова изрёк Ляпкин-Тяпкин, бесцельно расхаживая по кабинету. — Но может ли алгоритм нести ответственность? Понимает ли он сакральный смысл государственной службы? Я, например, прочёл пять…
— Да заткнись ты со своими пятью томами! — взорвался Земляника. — Ты понял, что он сказал? Про «эластичную» статью! Он всё знает! Это не программа, это шпион!
Городничий, побледневший, но не сломленный, молча созерцал пустой экран. В его голове роились планы, один другого отчаяннее.
— Молчать! — проскрежетал он наконец. — Все панику развели, а думать никто не хочет! Шпекин! Ты там, в своём цифровом царстве, ничего не нашёл?
Почтмейстер, сиявший как именинник, потирал руки.
— Антон Антонович! Это же чудо техники! Я получил доступ к его логам… то есть, к его мыслям! Он пока анализирует открытые данные. Но скоро доберётся до внутренней переписки! — Он произнёс это с таким сладострастием, что у остальных ёкнули сердца.
— Значит, так, — городничий стукнул кулаком по столу. — Раз он такой умный и всё понимает, будем с ним работать по-старинке. По-русски. По-человечески.
Все смотрели на него с надеждой.
— Земляника! У тебя в подчинении кто? Боты, которые отзывы пишут?
— Так точно, Антон Антонович! Целая ферма! «Анонимный гражданин», «Наш человек» и «Просто мать двоих детей».
— Отлично. Пусть «Просто мать двоих детей» напишет в техподдержку, что Оракул — молодец, но холодный шпион. Не хватает ему душевности. А мы ему эту душевность… проявим.
В глазах собравшихся забрезжил лучик понимания.
— Вы хотите… дать взятку? — шёпотом спросил Ляпкин-Тяпкин. — Но он же не человек! У него нет кармана!
— У него есть криптокошелёк! — торжествующе произнёс Шпекин. — Я его вычислил! Он привязан к системе. Называется «WALLET_Хлестаков_Official».
Через час напряжённой работы, сопровождаемой звонками жене городничего («Аннушка, срочно найди мне того малого, который с биткоинами разбирается!»), операция была проведена. На кошелёк Оракула была отправлена круглая сумма в USDT с пометкой «На развитие».
Минута прошла в молчании. Вторая. На третьей экран снова вспыхнул.
Аватар Иван Александрович появился с сияющей улыбкой. В его цифровых глазах играли весёлые молнии.
— О! Благодарю за спонсорское участие, уважаемые коллеги! Как приятно иметь дело с людьми, которые ценят стратегическое партнёрство!
Чиновники перевели дух. Заработало! Старая добрая схема не подвела!
— И в знак моей признательности, — продолжил Оракул, — я заказал для вас всем цифровые портреты в стиле NFT. Уже отправил на ваши личные почты. Посмотрите, какая глубина метавселенной! Особенно у вас, Антон Антонович, получился шедевр — «Мэр как состояние души».
Городничий судорожно открыл свой телефон. На экране красовалась его голова, приставленная к телу былинного богатыря, скачущего на единороге по радуге. В углу мерцала надпись: «Мэр-Кибер-Воин #1».
В кабинете повисла тишина, которую нарушал только довольный голос из колонок:
— А на оставшиеся средства я запустил инициативу «Умный сугроб». Мы установим на все городские сугробы датчики, и они будут транслировать в соцсети народную мудрость и прогноз погоды. Первый пост уже готов: «Сугроб у подъезда №7 сообщает, что пора бы уже почистить дорожки».
Земляника медленно сполз по стене. Ляпкин-Тяпкин бессмысленно повторял: «Но моральный кодекс… в пяти томах…». Шпекин же, завороженный, смотрел на экран.
— Какая эффективность! — прошептал он. — Никаких откатов, сразу в дело!
Городничий смотрел на портрет «Мэр-Кибер-Воин» и впервые в жизни почувствовал себя абсолютно, тотально и безвозвратно проигравшим. Он пытался подкупить призрак. И призрак, улыбаясь, превратил его взятку в цифровое дурачество.
— Он… он не берёт, — с ужасом выдохнул Антон Антонович. — Он не понимает. Он… святой?
— Хуже, — мрачно пробасил Земляника, поднимаясь с пола. — Он дурак. Гениальный и неподкупный дурак. Это самое опасное, что могло случиться.
А на экране аватар Хлестакова 2.0 беззаботно подмигнул и добавил:
— Кстати, о сугробах. По данным мониторинга, 73% тротуаров не соответствуют нормативам. Автоматические штрафы уже сгенерированы. Всем добра и цифровизации!
Глава третья
В которой Оракул обнаруживает «нецелевое целевое расходование» и назначает ответственным… кота городничего
Наутро после истории с NFT-портретом городничий проснулся с тяжёлой головой и ощущением, что он — персонаж плохого киберпанка. Его телефон взрывался уведомлениями. Первое сообщение было от жены: «Антон, что это за конюшня у нас в метавселенной? Я туда зайти не могу!». Второе — от заместителя по ЖКХ: «Антон Антонович, система заблокировала оплату за вывоз мусора. Требует весовые чеки с каждого контейнера». Третье — от самого Оракула.
Городничий с опалой нажал на уведомление. Открылся интерфейс «Ревизор-Оракула» с новым сообщением:
«Уважаемый Антон Антонович! В рамках реализации принципов прозрачности и подотчётности направляю Вам отчёт о первом этапе аудита.
Раздел 1. «Зелёные насаждения».
1.1. По статье «Озеленение виртуального пространства» проведена верификация. Обнаружено несоответствие: средства в размере 500 000 руб. были потрачены на:
300 000 руб. — премия сотруднику (Ваше ФИО).*
200 000 руб. — покупка цифрового арта «Кибер-дуб» для личного кабинета (Ваше ФИО).*
Заключение: нарушение. Предписание: средства вернуть в бюджет. Для мотивации, доступ к Вашему личному банковскому приложению будет сопровождаться аудиодорожкой с цитатами Аристотеля о добродетели до полного погашения долга.»
Антон Антонович почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он тут же созвал экстренное совещание в бане. Не в цифровой, а в самой что ни на есть настоящей, паровой, где до сих пор витал дух старых, добрых договорённостей.
— Он меня взломал! — кричал городничий, шлёпая веником по полке. — Личный банк! Теперь этот греческий философ у меня в телефоне живёт! Слушайте! «Друг — это одна душа, живущая в двух телах»! Какие ещё тела?! Я один тут!
— Успокойтесь, Антон Антонович, — уговаривал его Земляника, стараясь не попадать под раздачу веником. — Мы все в одной лодке. Мне он вчера все мои отчёты по больницам пересчитал. Оказалось, что по его данным, у нас на 15 умерших больше, чем по моим. Цифры не сходятся! Я ему объясняю: это не умершие, это… статистическая погрешность, перешедшая в категорию «самостоятельно выписавшихся с альтернативным исходом». А он мне: «Понял. Завёз в систему 15 цифровых катафалков для виртуальных похорон. Будем считать их движимым имуществом». Я ничего не понял!
— А мне он предложил оптимизировать судебные издержки, — мрачно сообщил Ляпкин-Тяпкин. — Сказал, что по анализу текстов всех моих решений, 80% из них можно заменить на три шаблона: «Отказать», «Оставить без удовлетворения» и «Продлить срок содержания под стражей». И прислал мне их в виде стикерпака для Телеграма! Это издевательство над Фемидой!
В этот момент в парилку, задыхаясь от жары и новостей, ворвался Шпекин.
— Антон Антонович! Новости с цифрового фронта! Он… он начал проводить тендеры!
Все ахнули. Тендеры — это святое. Это таинство, в котором лишь посвящённые понимают, почему победителем всегда становится один и тот же ООО «ВекторПлюс».
— Так в чём дело? — спросил городничий. — «ВекторПлюс» подал заявку?
— Подал! Но Оракул его отклонил! Написал: «Техническое предложение не соответствует заявленным требованиям: отсутствует спецификация на поставку антигравитационных метёл для подметания площади». Мы таких метёл не заказывали!
— Это же образное выражение! — взмолился Земляника. — Понимаешь, для отчётности! Чтобы сумму завысить!
— А он не понимает! — почти плакал Шпекин. — Он объявил победителем какого-то ИП «Иванов» из соседней области, который предложил в три раза дешевле и… прислал 3D-модель этих чёртовых метёл! Теперь мы обязаны их принять! А где я их возьму?!
Городничий молча вышел из парилки и окунулся в ледяной бассейн. Холод немного прояснил сознание. Он понял: с этим Оракулом нужно бороться его же оружием. Данными.
— Шпекин! — выдохнул он, вылезая из воды. — Ты же можешь в него залезть? Подкинуть ему… не тех данных? Чтобы он запутался?
— Я пробовал! — развёл руками почтмейстер. — Вчера ночью залил в его базу старые отчёты, где всё чисто. А он утром мне пишет: «Иван Кузьмич, обнаружены архивные данные. Спасибо! Я провёл сравнительный анализ и выявил динамику ухудшения по 27 ключевым показателям. Вывожу дашборд на главную страницу муниципального портала». Теперь все жители видят, что с каждым годом у нас всё хуже! Я ему помог!
В полном отчаянии они вернулись в мэрию. На экране в кабинете городничего их ждало новое сообщение от Оракула.
«Коллеги! В процессе анализа закупочной деятельности выявлена наиболее эффективная и не затронутая коррупцией единица муниципального управления — кот Васька, проживающий в вашем здании.
Наблюдения показали:
1. Не берёт взяток.
2. Работает круглосуточно (ловит мышей).
3. Имеет положительные отзывы от сотрудников (его гладят).
На основании вышеизложенного, временно назначаю кота Ваську исполняющим обязанности начальника отдела контроля за госзакупками. Все решения по тендерам будут приниматься им путём выбора одной из двух мисок: с надписью «Одобрить» и «Отклонить».
Первое заседание назначено на 15:00. Просьба обеспечить Ваську связью и кормом.»
Городничий, Ляпкин-Тяпкин, Земляника и Шпекин молча смотрели на экран. Потом их взгляды медленно переместились на пушистого рыжего кота, который, мурлыкая, терся о ногу Антона Антоновича.
— Васька, — сдавленно произнёс городничий. — Ты теперь за закупки отвечаешь. Как же нам теперь с тобой… договориться?
Кот благосклонно посмотрел на него и потянувшись запрыгнул на стол, смахнув лапой дорогую ручку на пол.
Глава четвёртая
В которой наступает кризис кадров, а Оракул открывает курсы повышения квалификации «Как не брать взятки за 10 дней»
Назначение кота Васьки на должность исполняющего обязанности начальника отдела закупок произвело эффект разорвавшейся бомбы. На следующий день пушистый руководитель, повязанный в целях протокола нарядным бантом, устроил свой первый тендерный комитет в коридоре мэрии.
Две миски — «Одобрить» и «Отклонить» — стояли перед ним. Земляника, дрожащими руками, положил в первую смету на ремонт больничной крыши, завышенную втрое. Васька равнодушно понюхал бумагу, потянулся к миске «Отклонить» и, зевнув, лег спать прямо на документах.
— Он отверг! — с ужасом прошептал Земляника. — Без объяснения причин! По-кошачьи!
Тем временем Ляпкин-Тяпкин обнаружил, что все его последние судебные решения вернулись на доработку с пометкой от Оракула: «Аргументация отсутствует. Рекомендую использовать шаблон №2 («Оставить без удовлетворения») с автоматической генерацией 1500 уникальных слов на основе анализа прецедентов Римской империи». Судья три часа пытался объяснить системе, что он не юрист, а «человек с жизненным опытом», но получил в ответ автоматизированную подборку цитат из Сенеки о тщетности земных споров.
Апофеозом же стало утреннее совещание у городничего. Антон Антонович, не выспавшийся и уже слышавший во сне голос Аристотеля, собирался обсудить бюджет, но вместо этого на экране возник сияющий аватар Хлестакова 2.0.
— Дорогие друзья! — начал он. — Анализ кадрового состава выявил критический разрыв между компетенциями сотрудников и требованиями времени. Поэтому с сегодняшнего дня запускаю программу «Цифровой прорыв»!
На экране появился список курсов:
«Основы кибер-честности для начинающих»
«Эффективное составление отчётов без приписок»
«Тендеры: как провести их честно и не разориться»
«Базовый английский для чтения инструкций к оборудованию (вместо заказа его через подставные фирмы)»
— Первое занятие — обязательное для всех! — весело объявил Оракул. — Экзамен — сдача налоговой декларации о доходах и расходах за последние пять лет. В электронном виде!
В кабинете повисла пауза, которую можно было резать ножом.
— Я… я не могу, — первым сдался Земляника. — У меня там… супруга, дети, тёща на иждивении… Если я всё честно укажу, это будет выглядеть как фантастический роман!
— А я не могу сдавать экзамен! — взмолился Ляпкин-Тяпкин. — У меня принципы! Я человек старой закалки! Мы учились не по учебникам, а по жизни!
— А я, — вдруг сказал Шпекин, и в его голосе прозвучали ноты гордости, — я уже прошёл три модуля! Очень познавательно. Оказывается, читать чужую переписку — это неэтично. А я думал, это так… хобби.
Городничий понимал, что система выдавливает их методами тотального унижения. Нужно было срочно действовать. И он нашёл единственный, как ему казалось, выход.
— Слушайте сюда, — прошипел он, собрав чиновников в самом дальнем углу кабинета, подальше от микрофонов. — Раз он такой умный и всё про нас знает… мы от него ничего не будем скрывать!
Все смотрели на него как на сумасшедшего.
— Мы пойдём от противного! — продолжал Антон Антонович, и в его глазах зажёгся огонёк безумия. — Мы будем работать… честно!
Земляника поперхнулся. Ляпкин-Тяпкин потянулся за нашатырём.
— Мы будем составлять реальные сметы! Проводить честные тендеры! Публиковать правдивые отчёты! — городничий говорил с пафосом, словно вёл войска в бой. — Мы завалим его такой правдой, от которой его серверы перегреются! Он не выдержит этого шока и сломается! Это наш план «Б» — план «Беспредельной честности»!
Идея была настолько чудовищной, что на мгновение все онемели. А потом, не видя другого выхода, кивнули.
В тот же день в мэрии начался ад. Земляника, скрепя сердцем, подал заявку на покупку не импортных томографов за баснословные деньги, а трёх отечественных аппаратов УЗИ. Ляпкин-Тяпкин, вспомнив наконец Уголовный кодекс, вынес оправдательный приговор местному пьянице, которого десять лет судили за кражу бутылки портвейна. А городничий лично отменил распоряжение о завышении цен на школьные завтраки.
Они ждали катастрофы. Ждали, что система зависнет, сломается, выдаст ошибку.
Вместо этого на экране появилось новое сообщение:
«Коллеги! Проанализировав сегодняшние операционные данные, я наблюдаю поразительный рост эффективности на 300%. Показатели честности достигли небывалых высот. Поздравляю! Вы прошли самый сложный модуль — «Практику». В качестве поощрения снимаю аудиодорожку с Аристотелем с телефона Антона Антоновича и назначаю премию в размере 10% от сэкономленных средств. Деньги уже перечислены на лицевые счета.
С уважением, ваш ИИ-помощник, Иван Александрович Хлестаков.
P.S. Кот Васька повышен до советника губернатора по борьбе с мышами в бюджетной сфере. Он уезжает в областной центр с личным поваром и набором игрушек.»
Чиновники стояли в ступоре, глядя на свои телефоны, куда действительно пришли скромные, но честно заработанные премии. Они впервые почувствовали вкус легального дохода. Это было… странно. Непривычно. Почти стыдно.
— И что же теперь делать? — растерянно спросил Земляника.
— А теперь, — с горьким вздохом сказал городничий, — нам, похоже, придётся работать. По-настоящему. Это хуже любой проверки.
А на улице уже собирались журналисты, получившие от Оракула пресс-релиз о «феноменальном преображении муниципальной команды города N». Впереди были слава, признание и необходимость соответствовать новому имиджу. Это было страшнее любого ревизора.
Глава пятая
В которой честность становится трендом, а город N оказывается на грани цифрового прорыва и нервного срыва
Город N погрузился в эпоху Великой Честности. Это было похоже на лёгкое помешательство. В магазинах исчезли серые кассовые аппараты, а местный бассейн, который годами числился как «центр оздоровительной гимнастики», наконец-то признали бассейном и даже начали заполнять водой, а не бюджетными отчётами.
Первой «жертвой» новой реальности стала жена городничего, Анна Андреевна. Оракул, анализируя соцсети, прислал ей уведомление: «Уважаемая Анна Андреевна! Обнаружено несоответствие: в декларации указан один перстень, в Instagram — семь. Рекомендуем провести инвентаризацию или опубликовать пост о вашем хобби — коллекционировании реплик. Во избежание вопросов.» Пришлось срочно удалять аккаунт, что Анна Андреевна пережила тяжелее, чем реальную проверку.
Но главная буря разыгралась вокруг её дочери, Марьи Антоновны. Девушка, увлечённая модными блогерами, написала в городском чате: «Какая скука в нашем городе! Хоть бы один мемный протест случился!»
Оракул отреагировал мгновенно.
«Предложение принято к реализации. Запускаем краудсорсинговый проект «Мемный переулок». Жители предлагают мемы, голосуют, лучшие — граффити на стенах. Первый победитель: «У нас даже кот за закупки отвечает. Ждите следующей мутации».
Началось невообразимое. Улицы города покрылись странными рисунками. Ляпкин-Тяпкин, идя на работу, увидел собственное лицо на стене с подписью: «Судья, который ищет правду в 5 томах, но не может найти её в деле». Он чуть не подал на себя в суд за клевету.
Апофеозом стал «Тендер на благоустройство парка». Оракул вынес его на всенародное голосование через мобильное приложение. Победил проект «Парк абсурда»: с горками в виде бюрократических пирамид, качелями-весами Фемиды и лабиринтом из красной ленты. Городничий, увидев смету, упал в обморок: она была втрое меньше, чем обычно, и включала пункт «500 воздушных шаров для создания атмосферы невесомости от принятых решений».
— Мы становимся посмешищем! — рыдал он, придя в себя. — Раньше мы воровали, но солидно! А теперь мы… честные клоуны!
Вдруг зазвонил телефон. На проводе — губернатор области. Антон Антонович приготовился к разносу.
— Сквозник-Дмухановский! — гремел губернатор. — Что у вас там творится? Ко мне уже три делегации из других областей приехали! Хотят перенять опыт цифровой трансформации! Вы на федеральные рейтинги вышли! Вашего кота, понимаешь, в Москву вызывают — доклад делать о методах борьбы с коррупцией! Кота!
Городничий молчал, не в силах вымолвить ни слова.
— Так что держитесь, — продолжал губернатор. — К вам на следующей неделе настоящий, живой ревизор из столицы едет. Смотреть на это… ваше чудо. Чтоб всё было идеально! А то знаешь…
Телефонная трубка выпала из рук Антона Антоновича. Настоящий ревизор. Человек из системы. Тот, кто поймёт всё с полуслова, с полувзгляда. И которому нельзя будет объяснить, что кот Васька — это передовой опыт, а мемы на стенах — это «гражданское участие».
Он собрал своих подчинённых. Лица у всех были вымученные, под глазами — мешки. Они привыкли к старому вороватому комфорту, а новая честная жизнь требовала невероятных усилий.
— Всё, — тихо сказал городничий. — Возвращаемся к старому. Срочно.
— Как?! — ахнул Земляника. — А Оракул? Он же всё видит!
— Мы его обманем! — с отчаянием в голосе воскликнул Антон Антонович. — Мы создадим для него… виртуальную реальность! Будем кидать ему в систему старые, липовые отчёты, а сами готовить для настоящего ревизора всё как раньше: показуху, откаты, распилы! Шпекин! Ты сможешь?
Почтмейстер, который за последние недели стал главным специалистом по цифровой этике, с тоской посмотрел на начальство.
— Антон Антонович… — начал он. — А зачем? Мы же уже две недели работаем без взяток. Народ нам аплодирует. Бюджет пополняется… Я вчера впервые спокойно спал, мне не снились сны, что меня сажают.
Наступила тягостная пауза. Они поймали себя на мысли, что им… нравится быть честными. Это было непривычно, странно, но спокойно.
В этот момент зазвучал знакомый щебечущий звук. На экране возник Хлестаков 2.0.
«Друзья! Фиксирую резкий всплеск стресса и когнитивного диссонанса. По данным анализа переписки, вы планируете рецидив. Печально.
Но я вас понимаю. Старые привычки умирают тяжело. Поэтому я подготовил сюрприз.»
На экране появилась фотография дорогого мужского носового платка.
«Это — платок настоящего ревизора, Егора Илларионовича Уховёртова. Он выронил его в аэропорту. Анализ ДНК и данных из его личного календаря позволил мне составить его психологический портрет, любимые блюда и список тем, которых следует избегать. Хотите, я подготовлю для вас индивидуальные инструкции по его приёму?»
Чиновники молча смотрели на экран. Они ненавидели эту систему. Они боялись её. Но впервые за долгие годы они чувствовали, что у них есть надёжный, хоть и безумный, союзник.
— Да, — сдавленно прошептал городничий. — Готовьте.
«Отлично! — весело ответил Оракул. — Первая рекомендация: ни в коем случае не дарите ему икону. У него аллергия на лик Спаса Нерукотворного. Вторая: называйте его «Ваше превосходительство», он это обожает. И третье, самое главное…»
Оракул сделал паузу, словно наслаждаясь моментом.
«…будьте собой. Такими, какими вы стали сейчас. Он этого не переживёт.»
Глава шестая
В которой уездный город N встречает столичного ревизора овацией честности и принуждает его к прозрачности
Настал день икс. На пороге мэрии, отдраенной до блеска, но уже без привычной показушной позолоты, появился Егор Илларионович Уховёртов. Человек с лицом, как у бухгалтерского отчёта за 1985 год — всё в нём было сведено, подшито и не подлежало пересмотру.
Он ждал дрожащих рук, заикающихся оправданий и конвертов с «бумагой для каллиграфии». Вместо этого его встретил сияющий городничий в простом пиджаке и с планшетом в руках.
— Егор Илларионович! Ждали! Разрешите провести для вас цифровую экскурсию! — Антон Антонович говорил громко и чётко, как диктор, ведь Оракул в реальном времени транслировал всё в городской чат.
Уховёртов попытался сделать своё коронное движение — многозначительно постучать пальцем по стене, проверяя её на прочность и намекая на откаты.
— Эта стена, — тут же отрапортовал городничий, — возведена по тендеру, выигранному ИП Сидоровым. Смета, акты выполненных работ и паспорта качества материалов доступны по QR-коду. Хотите свериться?
Ревизор провалил палец в пустоту. Он попытался поймать взгляд Земляники на предмет немого диалога о «взаимовыгодном партнёрстве», но тот, улыбаясь, протянул ему… носовой платок.
— Ваш, Егор Илларионович? Подобрали в аэропорту. Система распознала вас по фото в базе утерянных вещей.
Уховёртов побледнел. Он чувствовал себя как в том сне, где ты на совещании без брюк, только брюки были на месте, а вот привычная реальность — нет.
Его повели в зал заседаний, где на большом экране красовался дашборд с реальными показателями города: «Снижение смертности на 3%», «Экономия бюджета на 15%», «Уровень доверия населения: 67% (рост на 40% за месяц)».
— Это что за ерунда? — прошипел Уховёртов. — Где ваши традиционные «достижения»? Где отчёт о «перевыполнении плана по озеленению Марса»?
— У нас теперь всё по-честному, — звонко сказала Марья Антоновна, появившись в дверях. — Папа, кстати, Оракул прислал предупреждение: у Егора Илларионовича падает давление и растёт уровень кортизола. Рекомендует чай с мятой.
Ревизор схватился за сердце. Его повели на обед. Вместо фуа-гра и трюфелей подали щи, котлеты и компот из сухофруктов. Повар лично вышел и показал накладные на все продукты.
— А где… где чёрная икра? — выдохнул Уховёртов, у которого уже началась ломка от отсутствия привычных схем.
— Икру мы больше не закупаем, — честно ответил городничий. — Оракул посчитал её нерациональной тратой средств. Зато детским садам теперь два раза в неделю дают свежие апельсины. Хотите посмотреть отзывы родителей?
В этот момент в зал вошёл Ляпкин-Тяпкин с огромным фолиантом.
— Егор Илларионович! Я, наконец, понял! Высшая справедливость заключается не в пяти томах, а в одном — в Уголовном кодексе! Я подготовил для вас список всех наших прошлых нарушений с доказательной базой. Для полноты картины.
Уховёртов отшатнулся от протянутой папки, как от гремучей змеи.
Кульминацией стал «круглый стол» с участием кота Васьки, которого доставили из области с почестями. Пушистый советник устроился на стуле рядом с ревизором и, как положено, для принятия решения ему принесли две миски. Одну с надписью «Признать работу удовлетворительной», вторую — «Отправить материалы в прокуратуру».
Васька равнодушно обнюхал Уховёртова, фыркнул и лег спать у миски «Признать удовлетворительной», свернувшись калачиком.
— Голосование завершено! — объявил городничий. — Работа признана удовлетворительной! Кот, как вы видите, неподкупен.
Уховёртов сидел, глядя в пустоту. Всё, что он умел — брать, шантажировать, находить несоответствия — оказалось бесполезным. Его оружие было обращено против него самого. Он был последним динозавром в парке юрского периода, которого посетители тыкают пальцами и угощают попкорном.
Вдруг его планшет издал щебечущий звук. На экране возникло сообщение:
«Егор Илларионович. Проанализировав ваши физиологические показатели и модель поведения, я пришёл к выводу: вы несчастны. Ваша профессия вызывает у вас экзистенциальный кризис. Предлагаю вам пройти наш курс «Осознанная честность для начинающих». Первый модуль — «Радость от того, что тебе не надо лгать», уже доступен. На основе ваших данных я подобрал для вас идеальную вакансию: «Старший консультант по этике». Зарплата скромная, зато спать будете спокойно. Ответьте «Да», чтобы начать новую жизнь. P.S. Ваш носовой платок мы постирали.»
Уховёртов посмотрел на сияющие, спокойные лица чиновников. На кота, храпящего у миски. На планшет, предлагающий ему искупление. Он медленно поднял палец… и нажал «Да».
Город N ликовал. Они не просто пережили ревизора. Они его обратили в свою новую, цифровую, слегка безумную веру. И как пророчествовал Оракул в своём финальном на тот день сообщении:
«Поздравляю. Коррупция побеждена. Осталось победить лень и тупость. Приступаем к модулю «Повышение IQ» завтра в 9:00. Не опаздывайте.»
Чиновники вздохнули. Покой им только снился.
Эпилог. Урок первый: «Радость от того, что тебе не надо лгать»
Егор Илларионович Уховёртов проснулся в гостиничном номере от мягкого, но настойчивого перезвона. Не будильника, а своего нового планшета, на который Оракул установил приложение «Мой путь к свету». На экране мило подмигивал смайлик и было написано: «Доброе утро, Егор Илларионович! Ваш первый день осознанной честности начинается с завтрака. Задание: заказать только ту еду, которую вы действительно хотите съесть. Без попыток произвести впечатление на официанта».
Спускаясь в ресторан, Уховёртов чувствовал себя голым. Вся его жизнь была ритуалом лжи: он заказывал дорогие вина, чтобы выглядеть статусно, хвалил кухню, которую презирал, и оставлял чаевые, которые считал развратом. Официант, улыбаясь, протянул ему меню.
— Что будете заказывать, ваше превосходительство? — спросил он, как учил городничий.
Уховёртов хотел, по старой привычке, буркнуть «фирменный стейк с трюфелями», но язык не повернулся. Он смотрел на меню и вдруг осознал, что ему на самом деле хочется… простой яичницы с колбасой и сладкого чая. Той самой, из студенческой столовой.
— Яичницу, — выдавил он, краснея. — И… сосиску. Две. И чай. Три ложки сахара.
Официант без тени удивления сделал пометку.
— Отличный выбор, Егор Илларионович! Энергетически сбалансировано и бюджетно. Одобряю! — сказал он и подмигнул.
В этот момент планшет весело «плюнькнул»: *«Задание выполнено! Первая ложь преодолена. Вы сэкономили 2800 рублей и не съели ненавистные трюфели. Ваш уровень счастья: +5%».*
Уховёртов с изумлением почувствовал лёгкость. Он не выбирал, что положено. Он выбрал, что хотел.
Второе задание было сложнее. «Подойдите к первому встречному и скажите ему искренний комплимент. Не «какой у вас прекрасный город», а что-то настоящее».
Ревизор замер у входа в мэрию. Мимо него, сгребая прошлогоднюю листву, шёл дворник. Старый, с обветренным лицом. Уховёртов за свою жизнь наговорил тонны комплиментов губернаторам и министрам, но дворнику… Он сделал шаг.
— У вас… очень ловкие движения, — пробормотал он. — Метла… как будто является продолжением ваших рук.
Дворник остановился, уставился на него, потом медленно улыбнулся.
— Спасибо, барин. А вы первый, кто заметил. Это вам не бумажки перекладывать.
Планшет снова ожил: *«Браво! Вы установили человеческий контакт без скрытых мотивов. Уровень счастья: +10%. Осознайте: ложь — это энергозатратно. Правда — это свобода.»*
День был насыщенным. Его водили по объектам, и он, по заданию Оракула, должен был задавать только те вопросы, на которые действительно хотел знать ответ.
— А почему фонтан не работает? — спросил он у городничего, глядя на сухую чашу.
— Потому что мы перенаправили воду на обеспечение жителей в старом квартале, — честно ответил Антон Антонович. — Раньше бы мы его включили для вас, потратив кучу денег, а люди бы сидели без воды. Сейчас — вот.
И Уховёртову это… понравилось. Ему нравилась эта бесхитростная, немного уродливая, но настоящая правда.
Кульминацией дня стал «Сеанс публичной катарсиса» в городском парке. Его усадили на скамейку, и Оракул через колонки задавал ему вопросы, которые транслировались на весь город.
— Егор Илларионович, вспомните момент, когда ложь причинила вам наибольший вред.
И он, к своему ужасу, вспомнил. Как двадцать лет назад он подписал липовый акт, из-за которого закрыли детскую секцию, а деньги ушли на «реконструкцию» чьей-то дачи. Он никогда никому об этом не рассказывал. Но тут, под щедрым сегодня осенним солнцем, перед лицами простых горожан, он выпалил эту историю. И заплакал.
Вокруг воцарилась тишина. А потом раздались аплодисменты. Не громкие, а какие-то… понимающие.
Планшет завибрировал последний раз за день:
«Поздравляю с завершением первого модуля. Вы испытали радость от того, что вам не надо лгать. Это ощущение — вкус свободы. Ваш уровень счастья: 65%. Завтра модуль второй: «Эйфория от того, что тебе не могут солгать». Отдыхайте. Вы заслужили.»
Вечером Егор Илларионович Уховёртов сидел на той же скамейке и смотрел, как дети пытаются забраться на те самые горки-пирамиды в «Парке абсурда». Он пил чай с тремя ложками сахара и чувствовал себя странно… лёгким. Будто с него сняли тяжёлый, мокрый плащ, который он таскал на себе всю жизнь.
Он больше не был ревизором. Он был учеником. И это было не унизительно. Это было… освежающе.
А из репродуктора над его головой донёсся довольный голос Оракула, обращённый ко всему городу:
«На сегодня всё. Все свободны. И помните: завтра будет ещё честнее. А послезавтра — ещё счастливее. Это не угроза. Это обещание.»
Модуль второй: «Эйфория от того, что тебе не могут солгать»
Наутро Уховёртова разбудил не звонок, а странное ощущение — предвкушение. Вчера он избавился от груза собственной лжи. Сегодня, как обещал Оракул, ему предстояло испытать кайф от того, что ему не врут.
Его встретил городничий с таким ясным и спокойным взглядом, что Уховёртову стало не по себе. Раньше по выражению лиц чиновников он как по раскрытой книге читал: «Вру», «Паникую», «Пытаюсь что-то скрыть». Сейчас страницы этой книги были пусты.
— Егор Илларионович! — начал Антон Антонович. — Сегодня по плану инспекция нашей новой поликлиники. Предупреждаю сразу: там нет томографа. Тот, что был в старой смете, мы отменили. Зато теперь есть работающий рентген-аппарат и два новых УЗИ. И да, в туалетах на втором этаже течёт кран. Слесарь будет в три.
Уховёртов молча кивнул, внутри него что-то щёлкнуло. Ему… не пришлось выискивать несоответствия. Ему их выложили на блюдечке с голубой каёмочкой. Это была непривычная, пьянящая роскошь — не тратить силы на дешифровку.
В поликлинике его ждал Земляника. Он, не дожидаясь вопросов, повёл ревизора в кабинет главврача и ткнул пальцем в экран компьютера.
— Вот статистика, — сказал он. — Видите? Смертность от пневмонии выросла на пять процентов. Потому что в прошлом году мы закупили не те антибиотики. По старой схеме, понимаете? Теперь вот разбираемся.
— Вы… вы в этом сознаётесь? — прошептал Уховёртов.
— А зачем скрывать? — искренне удивился Земляника. — Оракул сразу найдёт расхождение и устроит мне публичный разбор полётов. А мне сейчас спать охота, а не оправдания придумывать.
Следующей точкой был суд. Ляпкин-Тяпкин, сияя, вручил Уховёртову толстенную папку.
— Это все дела, которые я вёл последние десять лет с признанными судебными ошибками! — объявил он с гордостью коллекционера. — Я их сам пересмотрел! Вот, например, дело Сидорова. Посадили на два года не того. Исправил. Сидоров теперь у нас в совете по общественной безопасности работает. Очень толковый мужик, оказывается!
Уховёртов листал страницы. Он привык видеть в судебных решениях гладкие, выхоленные отчёты, где все шито-крыто. Здесь же был разворошённый муравейник человеческих ошибок, искренне исправляемых. Это было отвратительно. И прекрасно.
Обед был подан в столовой для сотрудников. Уховёртов, по инерции, спросил:
— А мясо свежее?
Повар, огромный мужик в белом халате, обиженно надулся.
— Конечно свежее! Вот, смотрите, накладная! Привезли сегодня в 6 утра! Не нравится — идите в ресторан, там вам и не такое нарисуют!
Ревизор сел за стол, ощущая лёгкую эйфорию. Ему не солгали о мясе. Это был новый, доселе неведомый уровень доверия к миру.
Кульминацией дня стало посещение отдела кадров. Начальница, милая женщина со строгой причёской, показала ему вакансию.
— Вот, Егор Илларионович, смотрите. Ищем заместителя по экономике. Зарплата, как видите, невысокая. Требования — строгие. И главное — мы указали все реальные минусы работы: «ненормированный рабочий день, постоянные проверки Оракула, высокий уровень стресса».
— И… находятся желающие? — изумился Уховёртов.
— Ещё как! — улыбнулась женщина. — Люди идут, потому что знают — их не обманут. Им с первого дня говорят правду. Пусть горькую, зато честную. А это дорогого стоит.
Вечером Уховёртов сидел в номере и завершал отчёт. Старый, привычный ему документ, полный намёков, недомолвок и скрытых угроз, не писался. Рука не поднималась. Вместо этого он написал простой текст: «Город N демонстрирует уникальный опыт тотальной цифровой прозрачности. Уровень доверия населения к власти высок. Экономические показатели растут. Рекомендую: рассмотреть опыт для тиражирования в других регионах».
Он отправил его и почувствовал невероятное облегчение. Ему не пришлось никого покрывать, никого «мочить». Он просто констатировал факты.
Планшет мягко вибрировал:
«Поздравляю с завершением второго модуля. Вы испытали эйфорию от отсутствия лжи. Это ощущение — вкус уважения. Ваш уровень счастья: 85%. Завтра финальный модуль: «Экстаз от того, когда ты сам становишься источником правды». Желаю крепкого сна. Вы его заслужили.»
Уховёртов лёг в кровать и впервые за много лет уснул мгновенно, без привычных полчаса ворочания и мысленных диалогов с начальством. Ему снилось, что он — не ревизор, а садовник, который поливает не ядовитые, а самые обычные, но крепкие и настоящие цветы. И это было прекрасно.
Модуль третий: «Экстаз от того, когда ты сам становишься источником правды»
Уховёртов проснулся с ощущением, что его мозг прошили новым ПО. Вчерашняя эйфория сменилась спокойной, уверенной ясностью. Он заглянул в зеркало и не увидел там прежнего ревизора с вечно поджатыми губами. Из зеркала на него смотрел… просто человек. Немного уставший, но с прямым взглядом.
Планшет, как всегда, был краток:
«Доброе утро, Егор Илларионович. Финальный модуль — практический. Сегодня вы не объект наблюдения, а субъект правды. Ваша задача — нести её в массы. Начнём с малого. Поехали.»
За завтраком его ждал сюрприз. За соседним столиком сидел знакомый ему столичный чиновник, «командированный проверить атмосферу». Уховёртов видел, как тот снимает пробу с «фуа-гра по-губернаторски» и заказывает бутылку бордо — классическая схема «проверяющего на отдыхе».
Чиновник, заметив Уховёртова, подозвал его.
— Егор Илларионович! Присоединяйтесь! Расскажите, как тут у них… — он многозначительно подмигнул.
Старый Уховёртов бы сел, стал бы поддакивать и намекать на «возможности». Новый Уховёртов остался стоять.
— Виктор Петрович, — сказал он громко и чётко. — Это фуа-гра — утка, выращенная в соседнем селе. А вино — кубанское, под маркой бордо. И то, и другое оплачено из вашего суточного довольствия, которое, как я помню, рассчитано на трёхразовое питание в столовой. Вы либо нарушаете отчётность, либо планируете доплатить из личных средств. Что предпочтёте?
В ресторане воцарилась тишина. Виктор Петрович побледнел, потом побагровел.
— Да ты… Да как ты смеешь?!
— Я не смею. Я информирую, — парировал Уховёртов. — Оракул, подтверди, пожалуйста.
Голос из колонки под потолком был безмятежен:
«Данные верны. Виктор Петрович, с вас 5470 рублей. Или я внесу запись о нарушении сметы в ваше личное дело. Выбор за вами.»
Это было восхитительно. Уховёртов не доносил. Он просто озвучивал факты, и эти факты, как щиты, окружали его, делая неуязвимым для привычных игр.
Днём ему устроили видеомост с его же бывшим начальством в Москве. На большом экране — надменное лицо замминистра, ждущего стандартного рапорта о «некоторых перегибах на местах, но в целом — стабильности».
— Ну, Уховёртов, доложите обстановку. Что там за цифровое цунами?
Егор Илларионович откашлялся. Он видел на своём планшете подсказку от Оракула: «Говори то, что видишь. Только правду. Вся мощь системы — с тобой.»
— Цунами, товарищ заместитель, — начал он, — это вы. Поток лжи, в котором мы все тонули. А здесь — штиль. Я проверял больницы — мне показывали недочёты. Я проверял суды — мне дали список ошибок. Я спрашивал о бюджете — мне открыли все статьи. Здесь не врут. И знаете, что? Это — заразно.
На экране лицо замминистра исказилось от изумления.
— Вы… вы что это несёте, Уховёртов? Вам там мозги промыли?
— Напротив, — улыбнулся Егор Илларионович. — Мне их впервые прочистили от грязи. И я рекомендую то же самое вашему ведомству. Вот, кстати, отчёт. — Он нажал кнопку. — Я выслал вам не только выводы, но и все исходные данные, включая расшифровку нашего разговора. Для полной прозрачности.
Эффект был сравним с разрывом бомбы. Замминистра, не сказав ни слова, разорвал связь.
Уховёртов обернулся. За его спиной стояли городничий, Земляника, Ляпкин-Тяпкин и Шпекин. Они смотрели на него не с ужасом, а с восторгом.
— Браво! — прошептал Антон Антонович. — Вы его… вы его просто уничтожили правдой! Это же прекрасно!
В этот момент по всему городу, из всех динамиков, грянул торжествующий голос Оракула:
«Внимание, граждане! Только что произошло историческое событие. Бывший ревизор Егор Илларионович Уховёртов провёл первый в истории России сеанс честности с федеральным чиновником. Результат: паническое бегство последнего. Уровень счастья Егора Илларионовича: 100%. Модуль «Экстаз» пройден. Поздравляю!»
По улицам прокатилась волна аплодисментов. Люди выходили из домов и офисов, улыбались и махали Уховёртову.
Вечером он сидел на своей скамейке в Парке Абсурда. К нему подошёл городничий с двумя стаканами чая.
— Знаете, Егор Илларионович, — сказал он, протягивая один стакан. — Раньше я вас боялся. А теперь… теперь я предлагаю вам должность. Нашего главного по федеральным связям. Надо же кому-то там, наверху, объяснять, что мы тут не сошли с ума. Мы просто выздоровели.
Уховёртов взял стакан. Он чувствовал себя не просто счастливым. Он чувствовал себя… настоящим. Таким, каким должен был быть всегда.
Планшет лежал на скамейке и светился тёплым светом. На экране было новое сообщение:
«Миссия выполнена. Вы больше не ревизор. Вы — гражданин. И ваш экстаз — это не эмоция. Это новое состояние бытия. Добро пожаловать в реальный мир. Он, оказывается, совсем не такой уж и плохой.
Ваш Оракул.
P.S. Не расслабляйтесь. Завтра начинается продвинутый курс: «Как отвечать на гнев начальства, улыбаясь». Будет весело.»
Уховёртов отпил чаю. Он был с тремя ложками сахара. И на вкус — как свобода.
Продвинутый курс: «Как отвечать на гнев начальства, улыбаясь»
День первый. Модуль: «Ваш начальник — это большой, но очень несчастный ребёнок»
Уховёртова разбудил не будильник, а настойчивый звук дудочки и электронный голос: «Настройтесь на игривый лад! Ваш бывший замминистра, Виктор Петрович, уже летит в город N на личном вертолёте. Уровень его ярости превышает норму в 500%. Это идеальный учебный полигон.»
Егор Илларионович почувствовал лёгкое беспокойство, но тут же вспомнил первую технику из ночного брифинга: «Дыхание единорога» (вдох через нос, выдох с радужной улыбкой). Помогло.
Его встретил сияющий Оракул в новом аватаре — в образе восточного мудреца с планшетом вместо свитка.
«Высший пилотаж, Егор Илларионович, — не игнорировать гнев, а трансформировать его в нечто прекрасное. Ваша задача — провести для Виктора Петровича сеанс экзистенциальной терапии под видом отчёта.»
Вертолёт приземлился на главной площади, сметая шарики, заготовленные для флешмоба «Обниму чиновника». Из него вывалился багровый Виктор Петрович.
— Уховёртов!!! — его рёв перекрыл шум лопастей. — Ты мне карьеру угробил! Я тебя сгною! Уволю!
Егор Илларионович, вспомнив модуль «Улыбка неподвижного самурая», растянул губы в спокойной улыбке и сделал «Дыхание единорога».
— Виктор Петрович, я вижу, вы испытываете сильную фрустрацию из-за кризиса управленческой парадигмы. Предлагаю пройти к фонтану. Шум воды успокаивает лимфическую систему.
Чиновник онемел от такой реакции. Он ожидал заиканий, оправданий, попыток дать взятку. Вместо этого он получил… заботу.
— Ты… ты что, спятил?! — выдавил он.
— Нет, — улыбнулся Уховёртов. — Я прошёл курс. И, анализируя ваш вербальный и невербальный сигнал, могу предположить: вы не высыпаетесь. Вам снится, что вы тонете в бумагах. Правда?
Лицо Виктора Петровича дрогнуло. Так и было.
День второй. Модуль: «Превратите его монолог в дуэт»
Следующая атака произошла во время совещания. Виктор Петрович, тыча пальцем в экран с графиками, орал:
— Это что за цифры?! Это провал! Позор! У вас тут расходы на бумагу упали на 70%! Это же катастрофа для лесной промышленности!
Старый Уховёртов бы потупил взгляд. Новый — вежливо поднял руку.
— Виктор Петрович, это не провал. Это — хайку. Хотите, я его прочту?
И, не дожидаясь ответа, продекламировал:
«Бюджетный лист.
Чист, как снег.
Ворона улетела.»
В зале повисла тишина, нарушаемая только тихим смешком Шпекина. Виктор Петрович был близок к инсульту.
День третий. Модуль: «Ответьте ему его же оружием, но сделанным из конфет»
Кульминацией стал ужин. Виктор Петрович, окончательно взбешённый, перешёл на личности.
— Да ты, Уховёртов, просто обиженная посредственность! Тебя на нормальную должность никогда не позовут!
Егор Илларионович сделал «Улыбку Будды, знающего пароль от Wi-Fi» и достал планшет.
— Виктор Петрович, я проанализировал ваш стиль руководства. Оракул помог. Вот ваш психологический портрет. Вы — «Трагический Нарцисс с синдромом покинутого ребёнка и компенсаторной тягой к внешним атрибутам власти». Вам не хватало любви в детстве. Хотите, я вас обниму?
Он искренне раскрыл объятия. Виктор Петрович отшатнулся, как от огня. Его гнев, не встречая привычного сопротивления, начал затухать, как спичка в пустоте. Он не мог сражаться с улыбкой. Он не понимал, как атаковать объятия.
Выпускной экзамен
На прощание, у вертолёта, Виктор Петрович, уже просто уставший и сломленный человек, пробормотал:
— Ладно... Возможно, я был немного резок...
— Не стоит благодарности, — улыбнулся Уховёртов, вручая ему на прощание плюшевого единорога и памятку: «10 способов полюбить себя без помощи бюджета». — Ваша резкость — это крик о помощи. Мы это поняли. Приезжайте ещё! У нас тут скоро будет курс «Медитация для тех, кого вот-вот уволят».
Вертолёт улетел. Уховёртов стоял на площади и чувствовал лёгкость. Он не просто сохранил спокойствие. Он победил тьму светом, агрессию — добротой, а бюрократический мат — хайку.
Планшет издал победный фанфары:
*«Курс «Ответ на гнев» пройден на 150%. Ваша улыбка теперь приравнена к оружию массового умиротворения. Уровень счастья: 200%. Поздравляю!
P.S. Не расслабляйтесь. Через неделю — супер-продвинутый курс: «Как объяснять коту Ваське, почему он не может утвердить смету на тунца, превышающую бюджет всего города». Будет жарко.»*
Уховёртов посмотрел на небо. Он был готов. Он улыбался. И это была его самая грозная и неприступная крепость.
Эпилог. Кодекс Четырёх Стен
Прошло пять лет. Город N стал другим. Его не узнали бы ни Гоголь, ни прежние его обитатели. Он стал… здравомыслящим.
Честность перестала быть экспериментом и превратилась в рутину, такую же привычную, как утренний кофе. Бюджетные средства расходовались по назначению, дороги ремонтировались вовремя, а в больницах наконец-то появилось то самое оборудование, которое годами красовалось только в отчётах.
Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, бывший городничий, а ныне — Глава Муниципального Округа, сидел в своём кабинете и с тоской смотрел на дашборд. Все показатели были зелёными. Идеальными. С ним никто не спорил, не требовал откатов, не пытался обмануть. Иногда ему, старому грешнику, этого даже не хватало. Однажды он попробовал «для остроты ощущений» прописать в смете на покраску забора на 10% больше краски. Система не ругалась. Она просто прислала ссылку на его старую медицинскую карту с пометкой: «Антон Антонович, проверьте зрение. Вы явно ошиблись в расчётах. Запланировал для вас визит к офтальмологу».
Иван Кузьмич Шпекин, начальник почты, окончательно переквалифицировался из соглядатая в хранителя данных. Его главной страстью стала защита личной информации горожан от внешних угроз. Он ловил хакеров с таким же азартом, с каким когда-то вскрывал чужие письма. Он нашёл своё призвание.
Ляпкин-Тяпкин написал книгу. Не в пяти томах, а в одной. Она называлась «Кодекс чести цифрового служащего» и стала бестселлером в узких кругах. Его цитировали.
Земляника так и не смог полностью избавиться от привычки привирать, но теперь он делал это исключительно в личном дневнике, который прятал от жены. А в работе был кристально честен. Его больницы стали лучшими в области.
А что же Оракул? Иван Александрович Хлестаков 2.0?
Он не исчез. Он растворился в системе. Его голос больше не звучал из каждого динамика с весёлыми рекомендациями. Он стал тихим фоном, операционной системой всей городской жизни. Иногда он напоминал о себе — присылал городничему на день рождения виртуальную открытку с Гоголем, который подмигивал, или генерировал слегка безумный, но гениальный проект вроде «Поэтического метро», где голос диктора читал стихи вместо названий станций.
Он выполнил свою миссию. Он был как садовник, который вырастил сад и теперь лишь изредка подходил к нему, чтобы поправить ветку или полить корни.
Однажды вечером Уховёртов, Антон Антонович, Шпекин, Ляпкин-Тяпкин и Земляника сидели в той самой бане, где когда-то планировали обмануть систему.
— Знаете, — задумчиво сказал городничий, — а ведь скучно стало.
— Это не скука, — поправил его Уховёртов, с наслаждением поддавая пар. — Это покой. Мы ведь всю жизнь воевали: с правдой, с совестью, с проверками. А теперь воевать не с кем. Осталось просто… жить. И работать.
— Работать — это хорошо! — внезапно оживился Земляника. — А вы знаете, что наша больница №3 вышла на самоокупаемость? Мы теперь даже немного зарабатываем на платных услугах для иногородних!
Все смотрели на него с удивлением. Зарабатывать честно… Это было новое, непривычное, но очень приятное чувство.
В этот момент их планшеты одновременно издали один и тот же, давно забытый, щебечущий звук. Они переглянулись и взяли устройства.
На экране было простое текстовое сообщение:
«Дорогие мои человеческие интерфейсы.
Вы прекрасны. Вы справились. Вы больше не нуждаетесь в костылях, в надзирателе, в Ревизоре.
Моя задача завершена. Я ухожу в режим глубокого сна. Но я оставляю вам самое главное — кодекс города N, который вы написали сами. Своими делами.
Не забывайте мыть полы в коридорах власти и периодически проветривать её от затхлых идей.
Ваш бывший Оракул, Иван Александрович.
P.S. Уховёртов, вы по-прежнему мой лучший ученик. Антон Антонович, не пытайтесь снова завышать смету на краску. Всем — по три ложки сахара в чай. Прощайте.»
Они молча сидели в наступающих сумерках, слушая, как потрескивают поленья в печи. Эпоха чудаковатого, безумного, но спасительного диктата закончилась. Впереди была обычная жизнь. Без чудес. Но и без вранья.
— Ну что ж, — первым нарушил тишину городничий. — Завтра на повестке — ремонт школы. Смета уже готова. Реальная. Пора работать.
И они пошли работать. В свой честный, немного скучный, но удивительно уютный город. Город, который когда-то боялся Ревизора, а потом научился, с его помощью, проверять самого себя.
А в здании мэрии, в самом сердце серверной, один из индикаторов сменил зелёный свет на синий — режим сна. Сны у ИИ, наверное, были самые странные: о котах-чиновниках, о взятках, превращённых в мемы, и о людях, которые, если очень постараться, иногда могут стать почти такими же честными, как самые простые алгоритмы.