Камиль Писсарро (1830 – 1903 гг), один из отцов-основателей импрессионизма, был удивительным художником и человеком. Приехав с «края света» покорить Париж, он быстро понял, каким путём хотел бы следовать в своём творчестве и никогда не изменял своему выбору, мужественно принимая насмешки критиков и публики.
При этом, он отличался поразительным великодушием и умением признавать талант других. Соратники-импрессионисты называли его «отец» не столько потому, что он был самым старшим в группе по возрасту, сколько из-за того, какую заботу он всегда был готов проявить. Немало художников, которыми восхищается уже несколько поколений зрителей, многим обязано в своей карьере этому потрясающему человеку и творцу.
Камиль в Париже
Юный Камиль Писсарро, уроженец небольшого острова Сен-Томе недалеко от Пуэрто-Рико, страстно мечтал стать художником, но долгое время вынужден был помогать своему отцу в семейном магазине. Молодой человек использовал каждую свободную минуту для своего увлечения и носил с собой альбом, чтобы делать зарисовки с интересных ему видов. Писсарро интересовался окружавшей его повседневной жизнью острова, природой, рутинными работами в оживлённом порту. Скорее всего, он даже не подозревал, что в центре художественной жизни того времени, Франции, всё больше набирает обороты борьба художников с похожими вкусами против строгих правил сторонников классической живописи, продвигаемой Академией искусств во главе с Ж.Э.Энгром (1780 - 1867 гг.)
Проработав пять лет в семейном бизнесе, Камиль окончательно решил посвятить себя живописи и сбежал из дома, чтобы отправиться в Каракас вместе с Фрицем Мельби, датским художником, которого он ранее встретил во время своих зарисовок. Такой отчаянный шаг вынудил родителей примириться со страстью молодого человека. Более того, отец Писсарро настоял на том, чтобы сын изначально ставил себе высокие цели на выбранном поприще, а потому отправился покорять Париж.
Таким образом в 1855 году Камиль Писсарро прибыл в столицу Франции, где как раз проходила Всемирная выставка, впервые включавшую в себя обширный раздел международного искусства. Так что наш герой попал «с корабля на бал» и сразу смог окунуться в последние достижения в сфере живописи, где коллекция Франции была, безусловно, самой впечатляющей.
По моде того времени, около 5000 картин было развешено впритык, чтобы полностью покрывать пространство от пола до потолка. Проявлявший особенный интерес к пейзажу Писсарро, выделил из этой массы работ произведения своего тёзки Камиля Коро (1796 – 1875 гг), выдающегося французского пейзажиста, близкого к Барбизонской школе. Молодой человек набрался смелости и нанёс визит Коро, который принял его достаточно благожелательно и дал советы относительно работы с природой.
Неподалёку от Дворца изящных искусств, где проходила официальная выставка, в знак протеста против того, что жюри отвергло две его картины, открыл свой «Павильон реализма» бунтарь Густав Курбе (1819 – 1877 гг). Писсарро посетил и эту выставку, где был поражён новаторским стилем Курбе.
В общем, Писсарро привлекло именно то, что вызывало неприязнь у публики того времени. Общую тенденцию и вкусы посетителей выставки очень хорошо передаёт следующая цитата известного писателя того времени Поля де Сен Виктора: «Мы предпочитаем священную рощу, где бродят фавны, лесу, в котором работают дровосеки; греческий источник, где купаются нимфы, фламандскому пруду, в котором барахтаются утки; и полуобнаженного пастуха, который вергилиевским посохом гонит своих баранов и коз по сельским тропкам Пуссена, крестьянину с трубкой во рту, взбирающемуся по рейсдальевской горной дороге».
Свой путь в искусстве Писсарро начал с того, что какое-то время посещал занятия в Школе изящных искусств, однако вскоре не выдержал подавление индивидуальности и строгость, царившие там. Как говорил прославленный художник-романтик Э.Делакруа (1798 – 1863 гг), в работах выпускников «не было ни крупицы правды, идущей от души», ведь студентов там «обучают прекрасному, как учат алгебре».
Писсарро начал работать в мастерских различных художников, в том числе у брата Фрица Мельби, также художника, Антона Мельби, посещал галереи, где торговали картинами, изучал искусство в Лувре и Люксембургском музее, где было выставлено современное искусство. Но самым главным местом, где можно было сполна погрузиться в настоящую жизнь искусства, были различные кафе, в которых собирались художники различных направлений. Здесь кипела жизнь, и Писсарро с удовольствием нырнул в эту атмосферу рассуждений и споров, где не было кумиров, а все идеалы должны были пройти проверку на достоверность и прочность.
В 1859 году, через четыре года жизни в Париже, Писсарро решил попробовать выставиться в Салоне. Его работа «Пейзаж в Монморанси» была принята Жюри, однако, в целом, осталась незамеченной, получив лишь несколько упоминаний в прессе, одно из которых, при этом, было от друга Писсаро Захари Астрюка. И тем не менее, молодой человек по-настоящему гордился таким достижением. Казалось, начало успешной карьере было положено.
На самом деле, оказалось – показалось, но об этом позже.
Окрылённый первым успехом, молодой художник решился вновь обратиться к Коро за советом, каким путём ему лучше следовать далее, и с этого момента началось довольно тесное общение двух пейзажистов.
В то же время Писсарро начал посещать Академию Сюиса – заведение, открытое бывшим натурщиком, где за небольшую плату художники могли упражняться в изображении живой натуры. Когда-то в эту Академию наведывались Курбе и Мане, а теперь пришла очередь нового поколения (строго говоря, Писсарро был на два года старше Мане, но всерьёз начал заниматься живописью позже). В этом чудесном учебном заведении наш герой познакомился с Клодом Моне (1840 – 1926 гг), а в 1861 году – с Полем Сезанном (1839 – 1906 гг). Так начала строиться цепочка взаимосвязей будущих импрессионистов.
По воспоминаниям Моне, в то время Писсарро работал в стиле, приближенном к стилю Коро, и сам Моне тоже отчасти последовал его примеру. Однако, постепенно в живописи Писсарро стали появляться признаки влияния Курбе, особенно заметные в противостоянии светлых и тёмных масс на картинах.
Вскоре художник понял, что устал от шумной жизни Парижа и переехал в пригород, откуда продолжал приезжать в большой город при необходимости. И именно деревенские пейзажи станут его визитной карточкой.
Писсарро продолжал штурмовать Салон, пусть и не всегда успешно. В то же время, видимо, его общение с Коро было достаточно тесным и продуктивным, т.к. на двух картинах, посланных им в Салон 1864 года, были пометки «ученик А.Мельби и К.Коро».
Несмотря на всё восхищение Коро, Писсарро продолжал свои художественные поиски. Скромный по характеру, он не собирался оставаться лишь подражателем великого пейзажиста старшего поколения. К тому же, его собственные наблюдения за природой учили его не полагаться полностью на сложившуюся технику изображения предметов, используя лишь контрасты света и тени. Краски природы гораздо светлее, чем принятые битумные оттенки. В этих исканиях его поддерживали его товарищи – Моне, Сислей, Базиль.
Однако, эксперименты молодого художника не нашли поддержки у Коро, поэтому уже в 1865 году две работы, отправленные и принятые в Салоне, были подписаны только, как «ученик А.Мельби». Палитра здесь действительно более светлая, чем было принято, да и сама манера исполнения действительно имеет больше свободы, свойственной Курбе или Мане.
Вообще, примечательно, что Писсарро упорно продолжал указывать своих учителей при направлении картин в Салон. Это очень ярко проявляет его скромность, ведь он был уже не «первокурсником», а имена учителей обычно указывали дебютанты. При этом, например, более дерзкий по натуре Моне даже на первом своём Салоне не стал указывать никого из преподавателей.
Реакция критиков на работы Писсарро была сдержанной, но положительной. Например, Редон так писал о нём: «Цвет еще несколько глуховат, но он прост и хорошо почувствован. Удивительный талант, который как будто огрубляет природу. Господин Писсарро, на первый взгляд, передает ее в очень элементарной манере, но в этом проявляется искренность».
Имей сто друзей
Круг общения Писсарро состоял, в основном, из художников, которые, как и он, искали новые выразительные средства и приёмы и стремились сказать новое слово в искусстве. После того, как Моне подружился с Мане, эта группа пополнилась также друзьями Мане. Все они собирались в кафе Guerbois, где много рассуждали и спорили, как на тему искусства, так и на другие темы. Писсаро, переехавший в Лувесьенн, часто приезжал в Париж специально ради этих собраний.
Из воспоминаний об этих дружеских посиделках, можно понять, что все художники безгранично уважали и восхищались Писсарро. Несмотря на все трудности, он был по-настоящему великодушен, спокоен и всегда бодро и без горечи был готов обсуждать самые серьёзные проблемы. При этом, он больше других интересовался политикой, имел социалистические, даже в чём-то анархические, взгляды, и связывал борьбу художников за признание и свободу творчества с общим положением живописцев в обществе. Ему редко удавалось навязать разговор именно о политике, ведь остальных собравшихся гораздо больше занимали беседы о творчестве.
В своих поисках и изучении света и цвета Писсарро, Моне и Сислей начали специально заниматься зимними пейзажами и окончательно пришли к выводу, что тень, отбрасываемая предметом, отнюдь не битумная, а приобретает окраску самого предмета, т.е. на предметы в тени воздействовали освещённые поверхности.
Писсарро изъял из своей палитры чёрную краску, битум, жжёную охру. Сезанн впоследствии вспоминал, что друг советовал ему писать только тремя первичными красками (синей, красной, жёлтой) и их производными.
В общем, творческие поиски как будто начали выводить на какую-то новую дорогу, работы регулярно принимались в Салоне, пусть пока не было большого успеха у широкой публики, но появился постоянный покровитель-коллекционер – банкир Ароза, торговец папаша Мартин был готов покупать картины художника, пусть и за небольшую плату. Дома ждёт любящая жена и двое детей. Жизнь медленно, трудно, но налаживается.
Но у канцлера Пруссии Отто фон Бисмарка были другие планы.
Франко-прусская война 1870 – 1871 гг перетасовала все карты. При подступлении немцев к Лувесьенну, Писсарро уехал в Лондон, оставив в доме множество своих картин, а также несколько работ Моне, которые тот передал ему на хранение. Немцы устроили в доме Писсарро мясную лавку, а его картины использовали в качестве ковров, уничтожив, в итоге, порядка 500 работ.
Ещё не зная, что его ждёт по возвращению домой, в Лондоне Писсарро встретился с Моне, который тоже уехал в Англию на время войны. Друзья были рады этой встрече и продолжили писать картины, восхищаясь окружавшими их пейзажами и с удовольствием изучая эффекты тумана и снега.
Художники также посещали художественные галереи и с интересом знакомились с местной живописью. Несмотря на то, что многие исследователи настаивали, что на живопись импрессионистов большое влияние оказало знакомство с произведениями У.Тёрнера (1775 – 1851 гг), сами они прямо писали, что творчество этого художника оказало на них весьма ограниченное влияние.
«Тёрнер и Констебл, научив нас кое-чему, показывали в то же время своими работами, что они не имели представления об «анализе тени», которая в картинах Тёрнера всегда казалась провалом, преднамеренным эффектом. Что же касается деления цветов, то Тернер убедил нас в превосходстве этого как метода, но не как средства достижения правдивости», - позже говорил Писсарро.
Также во время пребывания в Лондоне Писсарро познакомился с арт-дилером Полем Дюран-Рюэлем, который охотно скупал картины барбизонцев, Коро, а также начал присматриваться к новому поколению «иных» художников. Дюран-Рюэль ранее купил несколько работ Писсарро, но именно с момента личного знакомства стал настоящим ангелом-хранителем всей группы друзей.
После окончания войны и Парижской коммуны художник вернулся в Париж. Несмотря на разгромное поражение Франции и личные потери, связанные с войной, он был полон оптимизма и верил, что страна вскоре восстановит своё великолепие. В общем, этого хотели все жители Франции, но всё же положение в стране было крайне тяжёлым. Что касается Писсарро и его друзей, то послабления и смягчение к неакадемическим художникам, которое наблюдалось до начала войны, резко прекратилось. Жюри Салона казалось кощунственным принимать картины, которые не затрагивают, так или иначе, тему патриотизма или исторического урока.
На самом деле, живопись Писсарро тоже можно назвать патриотической, она выражала его внутреннее ощущение надежды и возрождения. Просто для него источником вдохновения служила природа, солнечный день, который приходит к нам несмотря на все невзгоды, а не искусственно под копирку смоделированная «героическая» ситуация с каким-нибудь древнеримским легионером.
На этот раз, имея моральную и материальную поддержку в лице Дюран-Рюэля, Писсарро решил сам отказаться от попыток пробиться в Салон, и 1872 году он не отправил ни одной картины на суд жюри. В том же году художник с семьёй переехал в Понтуаз, где принял под своё покровительство небольшую группу молодых художников, которые обращались к нему за советом и руководством.
Там же своего друга часто навещал Поль Сезанн. В тот период художники время от времени стали рисовать вместе. Под влиянием Писсарро Сезанн высветлил свою палитру. Но и сам Писсарро не избежал влияния Сезанна на свой стиль, о чём всегда сам говорил впоследствии.
А когда же будет про импрессионизм?
Собственно, сейчас приступим.
Импрессионизм
Итак, часть нашей группы друзей устала бороться с Салоном и решила, что можно пойти другим путём. Они доверились Дюран-Рюэлю и, в общем, он оправдывал их ожидания, периодически довольно удачно продавая их картины на аукционах. Однако, учитывая послевоенное положение Франции, в какой-то момент дилеру стало очень затруднительно оказывать материальную поддержку художникам, он сам был на грани разорения. Тогда собрания в кафе Guerbois превратились в обсуждения, а не рискнуть ли и самим организовать совместную выставку работ.
В этих рассуждениях было много сомнений, но всё же присутствовала убеждённость, что публика готова принять их творчество, надо лишь предоставить ей (публике) такую возможность. Особенно оптимистично настроен был Моне. Писсаро тоже не особо сомневался, хотя многие близкие друзья советовали ему отказаться от этой затеи, считая, что подобная выставка не принесёт ему новых поклонников. Те, кто готов покупать его работы, уже это делают, а остальные просто не станут идти на выставку.
Сама подготовка групповой выставки сопровождалась необходимостью решать многие организационные вопросы: от состава участников, даты, места до решения вопроса, как развесить картины, ведь не все места одинаково выигрышны. Писсарро был активным участником в обсуждении всех этих пунктов. В частности, он предложил определять место каждой картины жребием или же голосованием. В итоге участники пришли к решению вначале отсортировать картины по размеру, а затем уже жребием определять место развески каждой из них.
15 апреля 1874 года в ателье фотографа Надара на бульваре Капуцинов в Париже открылась выставка «Анонимного общества художников, живописцев, скульпторов, гравёров и пр.».
Писсарро выбрал пять картин, всего же на выставке было представлено 165 работ.
Ожидания художников не оправдались, хотя некоторые авторитетные критики заметили и оценили потенциал участников и выделяли именно импрессионистов: Моне, Ренуара, Писсарро, Дега, Сислея, Моризо и Сезанна. Но главная цель – продать картины и заслужить любовь публики – полностью провалилось, было продано лишь четыре работы. Посетители не пришли в восторг от того, что видели.
Журналист Луи Леруа написал разгромную статью, окрестив всю группу художников-единомышленников импрессионистами, вдохновившись картиной Моне «Впечатление. Восход солнца» (Impression, soleil levant). В своей статье Леруа не обошёл вниманием и Писсарро. Вот его впечатления от картины «Белый иней» (журналист в статье давал свои названия картинам).
«Ученик Бертена, решив, что я иронизирую, довольствовался тем, что пожал плечами, не взяв на себя труд возразить. Затем спокойно, с самым невинным видом я подвел его к «Вспаханному полю» господина Писсарро. При виде этого поразительного пейзажа бедняга подумал, что стекла его очков загрязнились. Он тщательно протер их и снова водрузил на нос.
- Клянусь Мишалоном! - вскричал он. - Что это такое?
- Вы же видите... белый иней на глубоко вспаханных бороздах.
— Это вы называете бороздами? Это вы называете инеем? Да ведь это поскрёбки с палитры, брошенные на грязный холст. Тут ничего не разберёшь. Где хвост, где голова, где верх, где низ, где перед, где зад.
- Может быть... зато есть впечатление.
- Довольно странное впечатление! Боже мой... А это?»
Несмотря на разочарование итогами выставки, Писсарро сохранял присутствие духа, в письме другу он писал: «Выставка идет хорошо. Это успех. Критика нас поносит и обвиняет в отсутствии знаний. Я возвращаюсь к моим занятиям, что более существенно, чем читать все это. У них ничему не научишься».
И всё же, хотя финансовые цели выставки не были достигнуты, с точки зрения пиара это был действительно успех. Художники заставили говорить о себе, о них узнали.
В дальнейшем будет проведено ещё семь выставок импрессионистов, последняя из них будет в 1886 г, и Писсарро будет единственным, кто примет участие в каждой. Со временем, группа единомышленников начнёт испытывать всё больше разногласий, по разным причинам художники будут отказываться участвовать в той или иной выставке. А Писсарро, как Кот Леопольд, всегда будет стараться примирить между собой различные творческие эго, иногда успешно, иногда – не очень.
Борьба за признание и выживание продолжилась. Художник постоянно находился на грани полного безденежья и всё же не собирался отказываться от своих творческих идеалов и стремлений в угоду финансовому благополучию.
«Невозможно описать словами всё, что я пережил, - писал спустя несколько лет художник своему другу. - То, что я переживаю в данный момент - ужасно. Это гораздо хуже, чем когда я был молод, полон энергии и пыла, так как я убеждён сейчас, что окончательно потерян для будущего. И всё же, мне кажется, что я бы не колебался, и если бы пришлось всё начинать сначала, я бы снова последовал тем же путём».
К счастью, к началу 1880х голов Дюран-Рюэль значительно поправил своё финансовое положение и смог вновь систематически помогать художникам. Писсарро воспрял духом и был удовлетворён этими переменами, хотя по-прежнему не всегда мог полностью удовлетворить потребности семьи. Он вновь переехал, ещё дальше от Парижа, и когда импрессионисты договорились собираться хотя бы раз в месяц на ужин, не всегда мог приехать из-за нехватки денег на дорогу.
… и точка
В 1885 году Писсарро познакомился с двумя художниками уже нового поколения – Жоржем Сёра (1859 – 1891 гг) и Полем Синьяком (1863 - 1935 гг). Молодые люди работали над новой теорией использования цвета в живописи, и Писсарро сходу увлёкся этими рассуждениями и техникой. Суть нового метода заключалось в методическом, практически научном, разделении цветов и иных элементов, в наложении на холст красок мелкими точками одного размера. В общем, Сёра при участии Синьяка и Писааро придумал пуантилизм.
Писсарро не только принял этот новый стиль, но и стал настоящим опекуном и в какой-то степени продюсером молодых художников. Он приложил немало усилий, чтобы включить их в состав участников грядущей выставки импрессионистов в 1886 г, ставшей последней. Для работ Писсарро и его подопечных отвели отдельную комнату, т.к. считали этот новый стиль противоречащим идеалам группы.
Работы в новом стиле заинтриговали публику, о них много говорили, обсжудали спорили. Особенно выделяли работу Сёра. В то же время, многие критики считали, что такой строго научный подход окончательно убивает индивидуальность стиля художника (похоже, подобные опасения передаются критикам из поколения в поколение, такой вот ДНК-код художественных критиков). Глядя на три картины ниже, кажется, можно понять, что они написаны тремя разными людьми…
Писсарро не ограничился включением Сёра и Синьяка в выставку импрессионистов, позже он также уговорил Дюран-Рюэля взять с собой в Америку и несколько картин этих молодых художников (арт-дилер как раз собирался в США с картинами импрессионистов, чтобы продать их американской публике).
Несмотря на весь восторг от нового стиля, который даже стали называть неоимпрессионизмом, вскоре Писсарро в нём разочаровался. Проблема пуантилизма в том, что он не способен передать динамику, предметы выглядят слишком статично и неестественно. Это интересно, если таких картин немного, но от такого и быстро устаёшь.
Кроме того, новая техника значительно тормозила скорость написания картин, что также не удовлетворяло художника. В 1888 г Писсарро отказался от пуантилизма и вернулся к своему прежнему стилю изображения.
Любимый учитель
Про активную помощь двум «С» (и даже трём, если вспомнить Сезанна) вы уже знаете. Однако Писсарро не ограничился этой буквой алфавита, он активно помогал многим художникам, с удовольствием делясь с ними тонкостями профессии. По воспоминаниям художницы-импрессионистки Мари Кассат (1844 – 1926 гг), Писсарро мог даже камни научить рисовать.
Из имён, занимающих верхние места пьедестала истории искусств, Поль Гоген (1848- 1903 гг) и Винсент Ван Гог (1853 – 1890 гг) входят в число художников, опекаемых Писсарро. Собственно, Писсарро был непосредственным учителем Гогена, стремясь не навязать свой стиль, а раскрыть природное дарование последнего. Благодаря Писсаро бывший биржевой маклер принимал участие в выставках импрессионистов. Несмотря на разрыв с Писсарро в 1888 году, Гоген впоследствии тепло отзывался о своём первом учителе, признавая его участие в становлении своей карьеры художника.
С Винсентом Ван Гогом Писсарро познакомился через его (Ван Гога) брата Тео, который способствовал продажам картин импрессионистов. Писсарро впоследствии рассказывал, что он сразу почувствовал, что Винсент «либо сойдёт с ума, либо оставит импрессионистов далеко позади». Во многих письмах Писсарро обращал внимание людей, близких к искусству, на талант Ван Гога, пытался помочь по мере своих сил, в том числе способствуя становлению Винсента, как художника.
Не забывал он и Сезанне. Именно Писсарро в 1895 году убедил торговца картин Амбруаза Воллара взглянуть на картину Сезанна. Вскоре арт-дилер организовал большую персональную выставку вечно отверженного Сезанна, благодаря которой открыл его имя для прогрессивной публики и иных художников. Именно тогда Сезанн и стал своего рода иконой для совсем нового поколения художников.
А что же сам Писсарро? Неужели он сам так никогда и не знал личного триумфа? К счастью, в итоге он получил заслуженное признание. В 1892 году Дюран-Рюэль организовал персональную выставку Писсарро, которая ещё более укрепила его репутацию.
В 1890х годах хроническое заболевание одного глаза прекратило его работу на плэнере. С этого времени он писал виды из окна гостиниц – в Руане и Париже. Таким образом, он, по сути, перенял новый тренд от Моне – рисовать один и тот же вид в разное время суток и года.
Камиль Писсарро умер 13 ноября 1903 года.
Когда Поль Сезанн, переживая внезапно обрушившуюся славу и признание уже пожилым человеком, в 1902 и 1906 гг принимал участие в выставках группы художников в Экс-ан-Провансе, он трепетно написал рядом со своим именем «Ученик К.Писсарро».