Ванька школьник
Ваня Булдыкин был учеником Сеймчанской школы №2, в простонародье – интернат. Он мог бы ходить в среднюю, первую школу, ему было где жить. И родственники постарше жили в районном центре, Сеймчане. Но пока родителей не было рядом, он мог бы потеряться для общества.
Учился Иван так себе. В свои 16 лет уже курил и частенько попивал Портвейн, в тайне от взрослых, конечно. И был уже больше поселковым, чем таёжным жителем. Но лето проводил, как и все эвенские дети, в бригаде*, точнее в пятой бригаде. Никакого диссонанса не чувствовал — гены!
В пятёрку можно было попасть двумя способами. Либо вертолётом прямо в стадо, либо самолётом Ан-2 до Рассохи*, а потом в тракторной пене*за пятьдесят – сто километров по тайге. Обычно так и добирались, потому, как дешевле.
Так было и весной, в июне, и в этот раз. Конец 70-х годов. Полная стабильность, уверенность в завтрашнем дне и т.д. Дети знали, что будут пасти оленей в родной бригаде. Ну, если не выучатся на учителя или инженера. Ванёк понимал, что скорее всего будет оленеводом и это его успокаивало — не надо ломать голову.
Одним словом, ехали школьники, с дядьками и тетками, в пятую бригаду в этой самой пене. С ними рядом бежали две лаечки, собаки тракториста Гриши Грушевцова. Слово «рядом» означало, что ими обследовалась полоса, шириной метров по 50 в обе стороны от дороги. Как говорится «для бешеного кобеля пятьдесят километров не крюк», а для лайки и сотня. Вид у них был весёлый и задиристый, до определённого момента. Рядом с Намындыканом* они, как по команде, прижались к трактору и не отбегали от него и на пару метров часа полтора или два. К тому же, испуганно и нервно, озирались вокруг. Гриша потом пояснил, что, видимо, рядом были волки.
Волк — самый страшный враг оленевода. В период взросления щенков мама обучает их охотиться. Режут столько оленей, сколько могут. Есть не собираются, нужно отточить охотничьи навыки у молодых особей. Семья волков, за раз, может запросто затравить и пятьдесят голов. Олень только называется домашним, а, фактически, пасётся в дикой природе.
Поиски откола
– Ооо, Ваня приехал! - Обрадовалась Акулина, Ванина бабушка.
– А где мама? Папа в стаде?
– Да. Отец пасёт, а мама помогает на корале. Там скоро панты* будут резать. Помогает ветфельдшеру. Проходи, мясо сварилось, я ландориков напекла.
Ваня по-быстрому перекусил и помчался с друзьями, с которыми и приехал на тракторе, в стадо. Они хоть и были школьниками, но уже довольно взрослыми юношами и в тайге ориентировались как у себя дома, в палатке (шутка). Они сильно соскучились по лесу, хлюпающей под болотными сапогами оттаявшей, почти голой земле, пению птиц, только-только прилетевших с югов. Ванина душа пела. Долгие месяцы интернатовской жизни остались где-то далеко позади. А впереди – интересное, нужное дело!
В стаде узнали, что ночью волки откололи часть оленей — голов сто пятьдесят. Почти все оленеводы уже ушли на поиски.
– Надо помочь! – предложил Лёха, Ванин одноклассник.
Ни с кем не посоветовавшись, ребята пошли догонять оленеводов. Шли вместе, но в один прекрасный момент Ваня понял, что рядом никого нет. Покричал, безрезультатно. Пошёл обратно. Потерял след. Вокруг была незнакомая местность. Солнце затянуло облачностью, пошёл мелкий дождь. Хорошо одет был Иван соответствующе — в спортивный костюм из болоньи. Видимость упала метров до ста. Стемнело. Ночевал под стлаником. Утром опять шёл. Ночевал под ветвями стланика. Опять шёл. Есть не хотелось, воды же было в достатке. Темнело. Ночевал под стлаником… дни карабкались медленно, как будто в мороке. На пятые сутки вышел на волчью потраву — олень, наш бригадный.
Достал нож, отрезал голень, решил раздробить кости, поесть мозги. Краем глаза заметил движение в лапнике. Едва успел повернуться, на него бросился молодой волк. Ваня полоснул ножом ему прямо по носу. Тот взвизгнул, но успел схватить Ивана за локоть. Ещё один удар в шею заставил зверя метнуться обратно в лес.
Вани не было уже неделю. Искали все. Привлекли вертолёт, прилетели конторские. Вместо срезки пантов, участвовали в поисках. Оленеводы бригады успевали везде, и на вездеходе и тракторе ехали, и на вертолёте летели, и пешком всё исходили. Всё напрасно.
И вдруг под утро восьмого дня поисков, откинулся полог палатки и бабушка Акулина увидела серого, опухшего человечка.
– Ваня! - Охнула она.
– Да, я, - промямлил человечек.
– Где же ты был?
– Не знаю, я посплю?
– Да да, ложись, кушать хочешь?
– Нет, спать буду.
Акулина Ивановна побежала в палатку бригадира, где была рация.
– Ваня нашёлся! – Кричала она в микрофон. – Пришёл сам!
Тело отходило дня три, болело всё. Мышцы и жилы никогда не получали таких нагрузок. Пацаны спрашивали у Вани подробности путешествия, но он уклонялся и молчал, как партизан. Он вообще, с тех пор стал немного странноватым. Слушал вполуха, при обращении к нему собеседника, постоянно переспрашивал. Иногда пропадал на весь день. Родные сначала волновались, но потом успокоились — к вечеру Ваня обязательно появлялся в палатке.
Как я уже говорил — волки доставляли оленеводам много хлопот, во все сезоны. Но с некоторых пор потравы прекратились. Каждый «орочим-ныл»* наверное задумался: – «В чём дело? Кто это защищает нас?»
Фельдшерский пункт. Отделение Рассоха.
Я отвечал в совхозе за строительство. Прилетел на отделение Рассоха, чтобы переехать в четвёртую бригаду, принимать у подрядчиков готовую сетчатую изгородь, и ждал вездеход. Поселился я в медпункте у фельдшера-корейца, который приехал из Казахстана, добивать стаж для северной пенсии. И там я провёл несколько дней, два из которых с оленеводом из пятёрки Иваном Семёновичем Булдыкиным. Он собирался вылететь в Сеймчан на попутной «Аннушке».
Иван Семёнович был холостяком. Уже в возрасте. И, тем более удивительно было узнать, что он мой ровесник — 32 года. Захотелось узнать в чём же дело. Только Семёныч разговаривать на эту тему не пожелал, только плечами пожал. У меня же на этот раз в рюкзаке имелся ключик — две бутылки сухого болгарского красного «Каберне». Водку принципиально не беру с собой на пастбища.
Одним словом, ужинали вечерком вместе с фельдшером Володей. Он наставил всяких «явств». Я же вытащил из своей «мангурки», то бишь рюкзака, винцо. Ванино лицо просветлело — видно не прочь побыть сомелье!
Покушали, выпили вино, Володя пошёл спать. Ночью у него, в медпункте, должен быть приём пациента — с участка старательской артели «Союз» подъедет бульдозерист с травмой кисти.
А мы раскупорили вторую. На вопрос про возраст Иван Семёнович поведал мне невероятную историю. И конечно, просил никому не болтать.
Дальше прямая речь Ивана Булдыкина. «Я когда нашёл бригаду, в голове не до конца прояснилось. Всё казалось как будто размытым, а голоса родных глухими и трубными. Всё время хотелось спать. Через несколько дней всё устаканилось, рассудок вернулся, всякие чудеса с голосами исчезли. И только ночью, накануне полнолуния, я почувствовал, как на месте ногтей начинают вырастать когти, под футболкой шевелиться шерсть, ломаться голос. Уходил в заросли стланика, подсвечивал фонариком — ничего такого не было.
Родные оберегали меня, не пускали на пастбище к любимому белому бычку – Гошке. Пришлось тайком от всех уходить в стадо. Здесь я заметил, что олени разбегаются от меня сломя голову. С другой стороны это было удобно. Я заходил с наветренной стороны и, на расстоянии больше километра, стадо от моего запаха останавливалось и поворачивало в сторону*. Пастухи догоняли оленей и поворачивали туда, куда было нужно. Так начал тайно помогать ребятам пасти.
Но однажды я столкнулся с двумя крупными волками, как говорится, нос к носу. Я остановился около корявого листвяка, встав спиной к стволу. Звери тоже замерли на месте. Так мы, казалось, стояли минут двадцать, хотя думаю прошло минуты две. Они выглядели вполне мирно и смотрели на меня довольно заинтересованно. Их ноздри шевелились, не переставая. Потом тот, что покрупнее, развернулся и рысью направился в сторону ближайшего распадка. Второй тоже побежал за ним.
С тех пор потравы оленей в нашей бригаде прекратились. Ну, были медвежьи нападения на телят, а взрослых не трогал никто».
– Ну здо́рово для бригады получилось!
– Здо́рово-то здо́рово, только как я буду работать в бригаде? Придется ехать жить в посёлок. К тому же я начал быстро стареть, и девчата от меня шарахаются, как … те олени!
*Бригада – подразделение оленеводческого совхоза. Обычно бригада оленеводов состоит из нескольких семей пастухов с детьми.
*Рассоха – бывшее национальное село в Среднеканском р-не Магаданской области. Расположено в 500 км от райцентра (Сеймчана).
*Тракторная пена – прицепное оборудование для трактора: металлическая волокуша грузоподъёмностью 2-3 тонны.
*Намындыкан – левый приток реки Омолон, расположен в Среднеканском районе Магаданской области.
*Панты – молодые рога оленя. Срезаются для консервации и последующей реализации на фармзаводы или за границу.
*Орочим-ныл – оленевод (эвенский)
*Стадо поворачивало в сторону - Летом стадо движется против ветра, из-за гнуса, не дающего оленям спокойно отдохнуть днём.