В Астрахани, на территории исторического Астраханского судоремонтного завода, накануне открыли памятник Иосифу Сталину. Бронзовый бюст вождя на массивном постаменте теперь возвышается у самой проходной предприятия — того самого, что когда-то, в годы Первой пятилетки, носило его имя. Установка монумента, по официальным данным, прошла с согласованием местных властей и была инициирована коллективом завода при поддержке ветеранов и профсоюзных организаций.
Событие, прошедшее без широкой медийной кампании, но с глубоким символическим подтекстом, вызвало неоднозначную реакцию в обществе. Для одних — это дань уважения эпохе индустриализации, когда страна, едва оправившись от разрухи Гражданской войны, подняла из руин сотни заводов, построила тысячи километров дорог и вывела экономику на путь модернизации. Для других — мрачное напоминание о репрессиях, массовых страхах и трагедиях, сопровождавших тотальный контроль над обществом.
«Это не культ личности, — говорит один из инициаторов установки, ветеран завода Геннадий Петроченко. — Это память о времени, когда труд был делом чести. Когда строили не ради прибыли, а ради страны. Этот завод — наша история. И имя Сталина с ней неразрывно связано».
Астраханский судоремонтный, действительно, имеет особую биографию. Основанный в 1929 году, он сразу же вошёл в число приоритетных объектов советской индустриализации и получил имя Сталина.
В годы Великой Отечественной войны предприятие обеспечивало ремонт боевых кораблей Каспийской флотилии. Позже, в советский период, завод стал одним из крупнейших в регионе центров судоремонта и машиностроения.
Снос памятников Сталину в 1960-е годы стал частью хрущёвской «десталинизации», и имя вождя исчезло с фасадов и документов. Однако с конца 1990-х годов — особенно в провинциальной России — наблюдается тенденция к реабилитации образа Сталина как «сильного правителя» и «архитектора великой державы».
По данным Левада-Центра (признан иноагентом), поддержка фигуры Сталина в российском обществе достигла пика в последние годы, особенно среди старших поколений и жителей промышленных городов.
Тем не менее, установка памятника в 2025 году — в условиях усиления государственного контроля над исторической повесткой — не может быть воспринята лишь как локальная инициатива. Она вписывается в более широкий контекст: на фоне обострения геополитической конфронтации и поиска «национальных опор» в прошлом, образ Сталина всё чаще используется как символ устойчивости, порядка и государственной мощи.
Местные власти, отвечая на запрос журналистов, заявили, что решение о размещении памятника было «внутренним делом коллектива предприятия» и не нарушает действующего законодательства. При этом в администрации подчеркнули, что «никакой идеологической оценки» установке монумента дано не было.
Между тем либеральная общественность выражает озабоченность. «Памятники — это не просто бронза и гранит. Это утверждение определённого взгляда на прошлое, — отмечает историк Елена Ковалёва. — Когда мы молчим о жертвах террора, репрессированных, разрушенных семьях и подавленной личности, но при этом восхваляем “эпоху великих строек”, мы рискуем повторить историческую слепоту».
Тем временем у проходной завода уже появились первые цветы у постамента. Рабочие проходят мимо с обычной для утра поспешностью — но некоторые на мгновение задерживают взгляд. Для кого-то это память о деде, ушедшем на фронт с этого самого двора. Для кого-то — вызов современности. А для кого-то — просто статуя, оставленная временем на перекрёстке памяти и политики.