Сценарий участника Арт-эксперимента "Театр-24" 2025 года!
Жанр: Трагедия
Время: Смутное время, начало XVII века. Зима.
Место: Деревянная часовня в заброшенной деревне, захваченной шайкой беглых. Алтарь разорен, иконы испорчены. В центре — грубо сколоченный стол.
Действующие лица (6-8 человек):
· АТАМАН ГНЕДОЙ (40-45 лет). Бывший стрелецкий голова. Лихой, жестокий, с подлинной волчьей хваткой. Несет в себе обаяние подлинной силы.
· СПУДНИК (50+ лет). Старый, опытный разбойник. Умный, проницательный, своего рода «совесть» шайки, хотя и весьма условная.
· КОСТЯН (25-30 лет). Молодой казак. Дерзкий, верный атаману, презирает слабость.
· ФОМА (28 лет). Беглый холоп. Умный, начитанный, но физически слабый. Страстно хочет власти и уважения, которых был лишен.
· СТРАННИК (60 лет). (Эпизодическая роль). Старый, полубезумный старец, нашедший здесь приют.
· НЕСКОЛЬКО ЧЛЕНОВ ШАЙКИ (2-3 человека, 30-40 лет). Бывалые бойцы. Которые молча идут за Атаманом на любое дело.
СЦЕНА 1
ИСПЫТАНИЕ КРОВЬЮ
Часовня. Горит лучина. Атаман Гнедой набрасывает на карту схему зимовья богатого купца. Его люди, а также Спудник, Костян и Фома, слушают. На лавке в углу дремлет Странник.
Гнедой:
(Ударяет кулаком по схеме)
Вот он, наш зимний хлеб! Купец Осипов. Людей у него мало, стены невысоки. Возьмем ночью, тихой сапой.
Костян:
(Похлопывает ножны сабли)
Разомнем косточки! А то засиделись!
Спудник:
(Хмурясь)
Осторожней, атаман. Слух есть, что Осипов не просто купец. С ним царские грамоты возят. Тронешь его — наживешь себе не воевод, а саму Москву на хвост.
Фома:
(Встает, стараясь говорить басом и уверенно)
Чего бояться? Кто в лесу хозяин? Мы! Волки! А волку закон не писан. Сила — наш закон!
Гнедой:
(Пристально смотрит на Фому)
Говоришь красиво, Фома. Словно по писаному. А на деле? В прошлой стычке ты сзади прятался, пока мы секирами рубились.
Фома:
(Краснея)
Я... я караулил! Чтоб в спину не ударили!
Костян:
(Усмехается)
Он не караулил, а трясся, как осиновый лист! У волка клыки, а у него только язык остер.
(Из угла раздается хриплый голос Странника.)
Странник:
(Не открывая глаз)
Всяк зверь свою шкуру носит... Волк — волчью, заяц — заячью. А кто на чужую позарится... тому в ней и удавиться.
(Все невольно замолкают. Фома с ненавистью смотрит на старика.)
Гнедой:
(Встает, обводит всех взглядом)
Ладно. Решение принято. Завтра, на закате, выходим. И, Фома... на этот раз ты идешь в первой цепи. Покажешь свои волчьи клыки.
(Взгляд Гнедого говорит сам за себя: это последний шанс для Фомы.)
(Затемнение)
СЦЕНА 2
МАСКА ЖЕСТОКОСТИ
Ночь. Часовня пуста, кроме Фомы. Он один, в руках у него топор. Он примеряет разные свирепые позы перед разбитым зеркалом иконы.
Фома: (Шепотом своему отражению)
Не бойся... Не бойся их. Они — грубая сила. А у тебя ум. Ум острее любой сабли... Но им нужна кровь. Им нужна жестокость... (Внезапно злобно рубит топором по лавке) Я могу быть жестоким! Я волк! Я!
Входит Спудник. Он молча наблюдает за этой пантомимой. Фома замечает его и резко оборачивается, пытаясь принять суровый вид.
Спудник:
(Спокойно)
Наряжаешься, парень? В волчью шкуру?
Фома:
Я не наряжаюсь! Я и есть волк! Я стану атаманом, когда Гнедой...
Спудник:
(Перебивает, усмехаясь)
Когда Гнедой что? Сгинет? Не дождешься. Атаман — он не потому, что громче всех рычит. Он потому, что стая за ним идет. Добровольно. А за тобой, Фома, кто пойдет? Ты для них чужак. Ученый холоп. Ты лезешь в волки... (подходит ближе и говорит почти с жалостью) ...а повадки, брат, у тебя шакальи. И хвост... хвост-то мышиный.
Фома:
(В ярости)
Молчи, старый пес! Я завтра докажу! Я перережу глотку первому, кто встретится!
Спудник:
(Отворачиваясь к выходу)
Убить — недолго. Лишь бы потом в зеркало на себя смотреть мог. А ты... ты и сейчас-то себя не видишь.
(Спудник уходит. Фома остается один, тяжело дыша. Он снова смотрит на свое искаженное злобой отражение в осколке иконы.)
(Затемнение)
СЦЕНА 3
РАСПЛАТА
Раннее утро. Часовня. Вбегает Костян, раненый в руку, лицо искажено яростью.
Костян:
Атаман! Измена! Нас подвели в ловушку! У Осипова была засада, стрельцы!
Входит Гнедой, окровавленный, но не сломленный. За ним — несколько уцелевших разбойников, они втаскивают тело убитого Спудника.
Гнедой:
(Хрипло)
Спудник... говорил... Не послушали... (Он смотрит на тело, потом поднимает взгляд на Фому, который жмется в углу) Где ты был, Фома? Я тебя в первой цепи поставил.
Фома:
(Дрожащим голосом)
Я... я пошел в обход! Хотел отсечь им путь к отступлению!
Один из разбойников:
(Выступая вперед)
Врёт! Я видел! Он как увидел стрельцов, так бросил топор и побежал в лес! Первым! Из-за него наш фланг и оголился, а Спудника зарубили!
(Все смотрят на Фому с ненавистью и презрением.)
Гнедой:
(Подходит к Фоме. В его глазах не гнев, а смертельная усталость)
Ну что ж... Все встало на свои места. Ты так хотел доказать, что ты волк. Рычал, зубы скалил... Но когда пришел час драться, твой собачий хвост между ног поджался и выдал тебя с головой. Ты не просто трус. Ты — позор для стаи.
Костян:
(Хватается за саблю)
Дай команду, атаман, я с ним разделаюсь!
Гнедой:
(Машет рукой)
Нет. Кровь его грязна. Волк убивает в честном бою или за добычу. Убивать шакала... недостойно волка.
(Гнедой отворачивается от Фомы. Это страшнее любой казни.)
Гнедой:
Вышвырнуть его. В лес. Без оружия, без пищи. Пусть попробует выжить со своим собачьим хвостом. Посмотрим, надолго ли его хватит.
(Разбойники хватают Фому, который бьется в истерике.)
Фома:
(Кричит)
Нет! Я свой! Я волк! Я... (его голос срывается в плач) ...простите... я не хотел...
Его выталкивают за дверь часовни. Слышен звук захлопнувшейся засовами двери и завывание вьюги.
ФИНАЛ
Гнедой стоит на коленях рядом с телом Спудника. Костян и другие молча сидят у огня.
Костян:
(Тихо)
Спудник говорил... а мы...
Гнедой:
(Не поворачиваясь, гладит седую голову Спудника)
Он и мертвый больше волк, чем тот... со своим собачьим хвостом. Запомните, братия... Волк он не по рыку, а по сердцу. Можно хоть в медвежью шкуру нарядиться, а если душа заячья... рано или поздно хвост выдаст.
КОНЕЦ