Константин Петрович Казаков (18 ноября 1902 — 25 августа 1989) родился в Туле в семье рабочего-оружейника. Окончил Тульское городское училище. Начал свою трудовую деятельность на Тульской литейной фабрике промывщиком литья в 1914 году, а в 1915 году начал работать слесарем на Тульском оружейном заводе.
«Я свои юные годы вспоминаю, как нам было трудно работать на заводе. Вся моя юность прошла в рабочей среде, – вспоминал много позже Казаков. – Раньше работал на заводе дед, отец, две сестры, мать, и я работал около шести лет»
В 1921 году он был направлен на учёбу в Военную объединённую школу имени ВЦИК. В 1923 году Казаков её успешно закончил. С 1923 по 1931 годы служил в частях Московского военного округа в Орле и Белгороде: прошёл путь от командира взвода до командира батареи.
В 1931 году вернулся в училище командиром батареи, окончил вечернее отделение Академии им. М. В. Фрунзе. В 1938—1939 годах преподавал во 2-м Московском артиллерийском училище. С августа 1938 года по март 1941 года служил военным советником в Испании и Китае.
Великую Отечественную войну Казаков начал в должности командира 331 гаубичного артиллерийского полка в Житомире. Воевал на Юго-Западном, Западном, Сталинградском, Донском, Воронежском фронтах, в 1942—1944 годах был начальником оперативного отдела штаба Главного управления начальника артиллерии Красной Армии.
«По существу, предстоял первый опыт массированного использования артиллерии. Впервые разрабатывались планы артиллерийского наступления, предусматривавшие все три его периода: артиллерийскую подготовку, артиллерийскую поддержку атаки и артиллерийское обеспечение боя в глубине. При ликвидации окруженной под Сталинградом группировки мы впервые осуществили артиллерийскую поддержку атаки огневым валом в сочетании с последовательным сосредоточением огня на глубину до полутора тысяч метров. Роль артиллерии в разгроме врага – огромнейшая».
В 1944—1945 годах командовал артиллерией 2-й ударной армии Ленинградского и 2-го Белорусского фронтов. В 1944 году был тяжело ранен. После излечения участвовал в разгроме немецко-фашистских войск на территории Германии. Войну закончил в звании генерал-майора артиллерии на острове Рюген.
«9 мая военный совет армии устроил торжественный обед в честь Дня Победы. В конце банкета генералу Федюнинскому подали телеграмму, – вспоминал командующий артиллерией 2-й ударной армии Константин Петрович Казаков – Телеграмма была из Генерального штаба. Я должен был срочно, к 11 мая, явиться в Москву… В пути, разумеется, думал, зачем понадобилась такая срочность, если война закончилась. Но ничего путного не приходило в голову. Мелькнула, правда, – совсем мимоходом пришла и ушла – мысль, что воюет еще с нашими союзниками милитаристская Япония. Оказалось, эта догадка была правильной. Я получил назначение на Дальний Восток, в 1-ю Краснознаменную армию».
Боевые действия развернулись сразу на трех фронтах – Забайкальском, 1-м и 2-м Дальневосточных. По замыслу командования предстояло окружить противника на огромной территории площадью полтора миллиона квадратных километров. Вместе с находившимися на Дальнем Востоке советскими войсками в операции «Стратегические клещи» участвовали переброшенные из-за Урала соединения и части с боевым опытом, накопленным в победной войне с фашистской Германией. Они насчитывали более 400 тысяч человек и имели свыше семи тысяч минометов и пушек, двух тысяч танков и самоходных артиллерийских орудий.
9 августа началась операция по разгрому Квантунской группировки – главной сухопутной силы японцев, насчитывавшей свыше миллиона человек, 6640 орудий и минометов, 1215 танков, 1907 боевых самолетов и 26 кораблей. Параллельно с наступлением в Маньчжурии советские войска проводили Сахалинскую и Курильскую операции.
Размах Маньчжурской стратегической наступательной операции, отмечал Казаков, «превзошел все предыдущие операции Великой Отечественной войны». Удары по сходящимся в центре Маньчжурии направлениям «проходили с хрестоматийной показательностью». Японцы сопротивлялись отчаянно. Так, под Муданьцзяном, чтобы остановить стремительно наступающие советские войска, враг бросил в бой моторизованную бригаду смертников – тысяч пять солдат и офицеров.
«Они подбили и сожгли около десятка наших танков, но, полагаю, половина их бригады, если не больше, полегла у станции Хуалинь. Когда мы проезжали мимо, видели: вокруг сгоревших и подбитых машин кучами лежали трупы японских солдат и офицеров», – вспоминал Казаков. Защищая укрепленные районы, «японские солдаты, даже будучи окруженными или оставшись без патронов, отказывались сдаться. Здесь наши воины впервые увидели японцев, покончивших собой ножами или саблями – то самое харакири».
14 августа перед лицом неминуемого поражения правительство Японии приняло решение капитулировать.
«В 17 часов 17 августа от главнокомандующего Квантунской армией была принята радиограмма о том, что он отдал японским войскам приказ немедленно прекратить военные действия и сдать оружие советским войскам, – вспоминал Василевский. – Однако на большинстве участков японские войска продолжали не только оказывать сопротивление, но местами переходили в контратаки». Лишь после ультимативной радиограммы советского командования противник начал сдаваться в плен. Среди пленных оказался и маньчжурский император Пу И, захваченный нашими десантниками на Мукденском аэродроме, откуда он готовился улететь в Японию.
Из Мукдена к нашему высшему командованию императора перевозил на своем самолете участник Парада Победы 1945 года в Москве, пилот дальней авиации Сергей Паков, будущий командир Тульского авиаполка в 1961–1968 годах.
Сергей Иванович вспоминал: «О доставке императора в Читу был личный приказ маршала Василевского. Погода сложилась нелетная – над горами была сильная облачность, лететь опасно. Но приказ есть приказ. «Ничего, прорветесь, идите повыше», – сказали нам в штабе. И своеобразно пошутили: «А не прорветесь – что же, одним императором меньше будет».
Пу И запомнился Сергею Ивановичу невысоким, щуплым, с большим кожаным портфелем и свитой из шести человек.
«В нашей охране были одни полковники, – рассказывал Паков. – Когда сели в Чите, на аэродроме выстроилось множество машин местного начальства, как при торжественных случаях, как бы императора встречали. Но потом им разъяснили, что он – военнопленный, и встречающие быстро свернулись. Сдали мы императора под расписку...»
Утром 20 августа «в штаб под охраной наших автоматчиков прибыло командование 5-й японской армии – пять генералов во главе с командующим Симидзу и много старших офицеров, – вспоминал Казаков. – Разговаривая с командармом, мы шли к машине, когда за поворотом улицы возник нарастающий гул. Это приближались две колонны: впереди тягачи с пушками-гаубицами на прицепе, за ними самоходно-артиллерийские установки ИСУ-122 и ИСУ-152. В этот момент автоматчики вывели из здания пленных японских генералов. Симудзу что-то спросил у генерала Белобородова, тот засмеялся и кивнул на меня: «Это хозяйство генерала Казакова. Приберегал для атаки на Ханьдаохэцзы. А вы взяли да капитулировали. Покажи им, Константин Петрович, технику, пусть полюбуются». Я приказал командирам частей, и они, соблюдая правильные интервалы, провели мимо нас тяжелую артиллерию и самоходки. Последние особенно поразили японских генералов. Они все что-то повторяли, переводчик сказал: «Говорят: не может быть! не может быть!»
После капитуляции Японии в звании генерал-лейтенанта артиллерии был назначен комендантом Харбина.
В Харбине генералу Казакову довелось командовать армейским парадом победы.
«А когда на общегородском митинге Афанасий Павлантьевич Белобородов поздравил харбинцев с освобождением, площадь просто взорвалась, и здравицы в честь Советской Страны, Коммунистической партии, Красной Армии не смолкали, наверное, с полчаса. Спустя несколько дней состоялся Парад Победы. Мне довелось им командовать, а принимал парад генерал-полковник Белобородов. Нам подобрали великолепных строевых коней — рыжих тракенов с белыми челками и белыми чулочками, все прошло отлично. Харбинцы собственными глазами увидели могучую военную технику — танки, самоходную артиллерию, гвардейские минометы и все другое. Примерно за час до парада, проезжая улицей, где стояла колонна легкой артиллерии, я обратил внимание на старика, грудь его украшали Георгиевские кресты и медали. Он поцеловал ствол пушки и перекрестил улыбавшихся артиллеристов, подошел к другой пушке, проделал то же самое. Так он шел вдоль колонны, и слезы текли по морщинистому загорелому лицу. Я спросил, где он заслужил боевые награды. «Оборонял Порт-Артур, – сказал он. – Вы слышали про батарею Электрического утеса? Я был фейерверкером второго орудия».
В 1948 году Казаков окончил Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова.
С июня 1948 года по май 1951 года командовал артиллерией Северной группы войск в Польше, с мая 1951 года по апрель 1953 года артиллерией Приморского военного округа на Дальнем Востоке, с апреля 1953 года по сентябрь 1954 года артиллерией Центральной группы войск в Австрии.
В 1954—1958 годах командовал 1-й армией противовоздушной обороны особого назначения. Ему было присвоено воинское звание генерал-полковника артиллерии.
В 1958—1960 годах командовал зенитно-ракетными войсками и зенитной артиллерией Противовоздушной обороны СССР. С июля 1960 года по март 1963 года в должности командующего зенитными ракетными войсками и Члена Военного Совета ПВО страны.
Воинское звание маршал артиллерии было присвоено 28 апреля 1962 года.
В 1963—1969 годах командующий Ракетными войсками и Артиллерией Сухопутных войск, член Военного Совета Сухопутных войск.
С июля 1969 военный инспектор-советник Группы Генеральных инспекторов Министерства Обороны СССР.
Раиса Константиновна, дочь маршала, пишет в своих воспоминаниях: «Мой отец имел прекрасный голос, умел расшевелить любое общество своими любимыми песнями: "Артиллеристы, Сталин дал приказ…" или "По долинам и по взгорьям". Ф. И. Шаляпина слушал в Храме Христа Спасителя, будучи еще курсантом»
На уникальной фотографии среди 22 изображенных на ней людей – четыре маршала СССР: И. Х. Баграмян, С. А. Красовский, С. И. Руденко и К. П. Казаков, а также четырнадцать генералов армии. Внизу снимка – автографы высших офицеров.
Умер 25 августа 1989 г. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Государственные награды:
- 4 ордена Ленина (4 февраля 1943, 6 мая 1946, 22 ноября 1962, 17 ноября 1982)
- Орден Октябрьской Революции (17 ноября 1972)
- 4 ордена Красного Знамени (6 ноября 1941, 3 ноября 1944, 24 июня 1951, …)
- 2 ордена Суворова 2-й степени (4 октября 1943, 8 сентября 1943)
- Орден Кутузова 1-й степени (10 апреля 1945)
- Орден Кутузова 2-й степени (5 октября 1945)
- Орден Богдана Хмельницкого 1-й степени (31 мая 1945) — за умелое и мужественное руководство боевыми операциями и за достигнутые в результате этих операций успехи в боях с немецко-фашистскими захватчиками[2]
- Орден Отечественной войны 1-й степени (11 марта 1985)
- Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени (30 апреля 1975)
- Ряд медалей СССР
- знак «50 лет пребывания в КПСС»
Автор книги, вышедшей в серии "Военные мемуары". К.П.Казаков. Огневой вал наступления и книг:
Казаков К. П. Всегда с пехотой, всегда с танками. Военно-исторический очерк о боевых действиях артиллерии в крупнейших операциях Великой Отечественной войны. — Изд. 2-е. — М.: Воениздат, 1973. — 296 с.
Казаков К. П. Артиллерийский гром. — Таллин: Ээсти раамат, 1982. — 222 с.
Подписывайтесь на канал "О Туле с любовью" чтобы быть в курсе о выходе наших новых публикаций о славном Городе-Герое.