Привет, киноманы! Режиссер Джеймс ДеМонако, тот самый, что придумал «Судную ночь», теперь решил поиграть с нашими нервами в другом жанре. На этот раз — хоррор про дом престарелых. Звучит как шутка из чёрного юмора? А вот и нет: «Обитель» выходит в прокат 20 ноября 2025‑го, и уже сейчас понятно — фильм либо заставит вас вздрагивать от каждого шороха, либо… зевать от предсказуемости. Давайте разбираться, что тут к чему.
О чём вообще речь? Да чтоб вы знали — это не «уютный» триллер про стариков!
Сюжет вроде бы прост: Макс (Пит Дэвидсон) — парень с проблемами, который после очередного акта вандализма (разбил витрину магазина, потому что «она его раздражала») вынужден устроиться смотрителем в дом престарелых «Тихий приют». Ну, знаете, классика: «исправительные работы», «переосмысление жизни», «встреча с чем‑то по‑настоящему страшным».
Сначала всё выглядит безобидно. Макс думает: «Ну, посижу с бабушками‑дедушками, почитаю им книжки, получу зарплату — и свободен». Но уже на второй день он замечает странности:
- пациенты постоянно шепчутся, будто обсуждают что‑то важное;
- по ночам из дальних коридоров доносятся шаги, хотя все должны спать;
- а одна старушка (миссис Харпер) то и дело бормочет: «Он уже здесь. Он ждёт тебя».
Макс пытается списать это на старческий маразм, но чем дальше, тем страшнее. Однажды ночью он слышит крик из комнаты на четвёртом этаже — той самой, куда персоналу запрещено заходить. Заглянув туда, он видит:
- на стене — странные символы, выцарапанные ногтями;
- на полу — следы крови, будто кто‑то пытался её стереть;
- а в углу — тень, которая двигается сама по себе.
С этого момента Макс понимает: «Тихий приют» — не просто дом престарелых. Это место, где что‑то не так. И чем глубже он погружается в тайны заведения, тем яснее: его жизнь может закончиться раньше, чем он планировал.
Звучит как типичный хоррор? Да. Но ДеМонако не был бы ДеМонако, если бы не добавил пару‑тройку сюрпризов — иногда настолько странных, что хочется спросить: «Это вообще серьёзно?»
Актёрский состав: когда комик в хорроре — это риск
Пит Дэвидсон в роли Макса — это, мягко говоря, неожиданность. Парень, известный по комедийным проектам, вдруг оказывается в мрачной истории про тайны и кровь. И знаете что? Он… не то чтобы ужасен. Но и не великолепен.
С одной стороны, Дэвидсон старается — у него есть пара сильных сцен, где он действительно передаёт страх и растерянность. Например, в эпизоде, где он находит дневник бывшего смотрителя с записями: «Они не спят. Они ждут. Они знают». В этот момент его лицо — смесь ужаса и недоумения — выглядит почти убедительно.
С другой — каждую секунду кажется, что он сейчас рассмеётся или выдаст какую‑нибудь шутку. Это как если бы Джим Керри вдруг решил сыграть в «Сиянии»: вроде бы и талант есть, но зритель всё равно ждёт гэга.
Джон Гловер в роли одного из сотрудников заведения — вот кто действительно добавляет фильму мрачной атмосферы. Его персонаж, мистер Уэбстер, — холодный, расчётливый, с взглядом, от которого мурашки по спине. Он то и дело появляется в кадре, будто наблюдает за Максом, а его реплики звучат как угрозы: «Не задавай лишних вопросов. Здесь это не любят».
А ещё есть медсестра Линда (актриса Эрин Карплак) — улыбчивая, приветливая, но с каким‑то странным блеском в глазах. В одной сцене она предлагает Максу чай, а потом вдруг говорит: «Вы ведь знаете, что здесь нельзя доверять никому, правда?» И улыбается. Жутковато, да?
Что не так с фильмом? Давайте по пунктам
Логика? Не, не слышали.
Некоторые сюжетные повороты сделаны явно ради эффекта, а не ради правдоподобия. Например:
- Макс находит в подвале старую видеокассету с записью, где пациенты ведут себя как зомби. Но откуда взялась эта запись? Кто её оставил? Фильм не объясняет.
- В одной сцене он видит, как миссис Харпер ползёт по стене, будто паук. А в следующей — она снова сидит в кресле, как ни в чём не бывало. Почему? Зачем? Непонятно.
Финал, где раскрывается главная тайна «Тихого приюта», выглядит так, будто сценарист просто сказал: «Ну, давайте добавим ещё немного загадочности, а потом как‑нибудь объясним». Объясняют, конечно, но скомкано.
Визуал: дёшево, но со вкусом?
Фильм явно не претендует на «Оскар» за спецэффекты. Многие сцены выглядят так, будто их снимали на коленке:
- мигающие лампы, создающие эффект «старого дома»;
- скрипящие двери, которые открываются сами по себе;
- тени в коридорах, будто нарисованные в графическом редакторе.
- Однако в некоторых моментах операторская работа цепляет:
- длинные планы по коридорам, где камера медленно движется за Максом;
- игра света и тени, когда герой прячется за углом, а мимо проходит нечто невидимое;
- внезапные крупные планы глаз персонажей — особенно у мистера Уэбстера.
Атмосфера: то ли хоррор, то ли чёрная комедия
ДеМонако явно хотел смешать жанры — и местами это работает. Например:
- сцена, где Макс сталкивается с пожилыми пациентами, напоминающими зомби, вызывает не столько страх, сколько ухмылку (особенно когда один из них бормочет: «Я хочу печенье!»);
- эпизод, где герой пытается убежать, но спотыкается о кресло‑каталку, выглядит как гэг из «Американской истории ужасов»;
а финал… ну, скажем так, он настолько абсурден, что даже оригинален. Саундтрек и звуковое оформление — пожалуй, лучшее, что есть в фильме. Тишина коридора, шёпот за дверью, внезапные звуки — всё это работает на атмосферу куда лучше, чем визуальные эффекты. Иногда кажется, что фильм можно смотреть в темноте с закрытыми глазами — и всё равно будет страшно.
Особенно запоминаются:
- звук шагов, которые не совпадают с движениями персонажей;
- шёпот, который слышится то слева, то справа, будто говорящий находится в разных местах одновременно;
- музыка в финале — резкий, диссонирующий аккорд, от которого хочется вздрогнуть.
Что в итоге?
«Обитель» — это не классический хоррор. Нет, тут всё куда запутаннее: ДеМонако будто взял кучу разных жанров, швырнул их в блендер и нажал «пуск». Получился такой себе жанровый коктейль — местами безумный, но от этого не менее любопытный.
Во‑первых, тут есть всё от конспирологического триллера: теории заговора, тайные послания на стенах, намёки на что‑то глобальное и зловещее. Ты сидишь и думаешь: «Так, а кто вообще за всем этим стоит? Пациенты? Персонал? Или что‑то… иное?» Но вместо внятных ответов — ещё больше вопросов, и это, знаете ли, затягивает.
Во‑вторых, не обошлось без чистого слэшера: кровь, скримеры, внезапные нападения из‑за угла. В какой‑то момент ты уже не понимаешь — то ли тебе страшно, то ли ты просто ждёшь, когда очередной пенсионер с жутким оскалом выскочит из‑за шторы. И ведь выскакивает! Причём с таким выражением лица, что хочется одновременно закричать и рассмеяться.
А в‑третьих — и это самое неожиданное — в фильме проскальзывает чёрная комедия. Не в смысле «ха‑ха, как смешно», а в духе «что я вообще сейчас увидел?». Например, сцена, где старушка с видом зомби бормочет: «Я хочу печенье!» — это же чистый абсурд. Или момент, когда Макс пытается убежать, но спотыкается о кресло‑каталку. Ну серьёзно, это как будто из пародийного хоррора, но подано так серьёзно, что становится ещё смешнее.
Конечно, фильм не без изъянов. Он явно страдает от вторичности: многие ходы уже где‑то видели, спецэффекты порой выглядят так, будто их делали на скорую руку, а актёрская игра местами напоминает «ну, мы старались». Пит Дэвидсон, например, всё ещё похож на парня, который случайно забрёл на съёмочную площадку хоррора из комедийного шоу.
Но несмотря на все эти «но», в «Обители» есть пара моментов, ради которых её всё же стоит посмотреть. Во‑первых, финальный поворот — тот самый, от которого хочется сказать: «Ну ладно, это было неожиданно». Он не то чтобы гениальный, но точно выбивает из колеи.
Во‑вторых, атмосфера. Временами фильм действительно умеет напугать: тишина, шёпот, тени — всё это работает на сто процентов. И, наконец, игра Джона Гловера. Вот кто реально тащит на себе весь мрак картины! Его персонаж — холодный, загадочный, с таким взглядом, что мурашки бегут по спине. Если бы не он, фильм, пожалуй, потерял бы половину своего шарма.
Так что да, «Обитель» — кино не для всех. Но если вы готовы к странному, местами нелепому, но всё же увлекательному зрелищу — добро пожаловать в этот безумный дом престарелых.