1
Александр Сергеевич Игнатьев, студент четвертого курса колледжа в городе Н., будущий профессор и разработчик компьютерных игр, глава собственной компании, сидел на подоконнике в общежитии и смотрел, как за окном медленно гаснет осенний день. Таким, каким он стал сейчас — уважаемым, весомым, человеком, чье слово значило больше, чем любой контракт, — его было не узнать. А ведь когда-то все было иначе.
Его имя, самое заурядное «Александр Сергеевич», было словно насмешкой в юности. Он не был похож ни на Пушкина, ни на великих тезок. Он был Сашкой. Сашкой, который хихикал на задней парте, который мастерски притворялся, что все понимает, и который был несказанно доволен собой, если кому-то удавалось успешно солгать. Он не видел в этом проблемы. «Все так делают», — успокаивал он внутренний, еще не проснувшийся голос совести. До него просто не доходило, что своим поведением он строит репутацию человека недалекого ума, обманщика и лицемера. Он был героем своей маленькой лжи, счастливчиком, которому всегда везло.
2
Его стихией были точные науки. Программирование давалось ему с потрясающей легкостью. Lines of code складывались в стройные алгоритмы, а вот линии собственной жизни — в хаотичный и ненадежный узор. Особенной головной болью была История. Преподаватель, Иван Петрович Орлов, человек с пронзительным взглядом и спокойным, весомым голосом, видел его насквозь.
— Игнатьев, ваше домашнее задание?
— Иван Петрович, я все сделал, просто тетрадь дома забыл. Домашку я знаю, можете спрашивать!
— Игнатьев, ваш реферат?
— Я как раз над ним работаю, завтра обязательно принесу! Я делаю сложную презентацию, с анимацией.
Отговорки лились рекой. Он был похож на того самого плутоватого Саиджона из аниме, за которым он иногда смотрел, — героя, который вечно увиливал от ответственности, но благодаря удаче выходил сухим из воды.
3
Переломный момент наступил в один из ноябрьских дней. Иван Петрович вызвал его после пары.
— Саша, садись, — он указал на стул. В кабинете пахло старыми книгами и кофе. — Ты талантливый парень. Я видел твои работы по программированию. Но ты привык блефовать. Играешь в рулетку с собственной репутацией.
Александр хотел было возразить, но Иван Петрович поднял руку.
— Давай заключим сделку. Я закрываю все твои хвосты по моему предмету. Но ты отрабатываешь всё: идеальная тетрадь с домашками, устный ответ по всем пропущенным темам. И… — преподаватель сделал паузу, глядя Саше прямо в глаза, — ты делаешь электронный учебник по истории для нашего колледжа. Со всеми датами, картами, биографиями. Твое слово против моего.
Саша, окрыленный возможностью избежать неминуемых двоек, с легкостью согласился. «Сделаю как-нибудь, это же не код писать», — пронеслось у него в голове.
— Хорошо, Иван Петрович, даю слово! — бодро сказал он.
— Помни, Саша, — голос преподавателя стал суровее, — если обманешь, двойки тебя найдут. Все. И тебя отчислят. Проучишься четыре года и останешься ни с чем. Время — самый ценный ресурс, и ты его просто потеряешь.
Для счастливчика Саиджона эти слова были пустым звуком. Всё было нипочем.
4
Но удача, как оказалось, имеет свойство заканчиваться. Привычка дурить преподавателей и однокурсников (пообещать помочь с проектом и «забыть», сослаться на несуществующую болезнь) дала свои плоды. На него посыпались жалобы. Двойки, настоящие, железобетонные, появились в ведомости. Созвали комиссию. Вопрос стоял об отчислении.
Когда он узнал вердикт, мир рухнул. Он не помнил, как добрался до дома. Отец, Сергей, человек труда с натруженными руками, выслушал его, не перебивая. В его глазах стояла не злость, а бесконечная усталость и разочарование. Он любил сына, пытался донести до него простую истину о чести и ответственности, но у него не получалось. В порыве отчаяния и бессилия он не выдержал и врезал Саше ремнем — не со зла, а от боли. И они сидели потом вдвоем в прихожей, отец и сын, и плакали над четырьмя бессмысленно потерянными годами.
Мысленно Саша уже видел себя на отцовской стройке, с тяжелыми блоками и раствором в руках.
— На стройке болтунов тоже не уважают, — тихо, словно прочитав его мысли, сказал отец. — Там слово должно быть крепче кирпича.
5
Их нашла мать, Анна. Вернувшись с работы, она застала эту душераздирающую сцену. Сердце ее сжалось от жалости. Но когда она узнала причину, на ее лице появилась странная улыбка.
— И это всё? — спросила она. — Ты не болен, не покалечен. Ты просто обманщик, и тебя в этом поймали. Это лечится.
Она обняла его.
— Сашенька, прошлое не вернешь. Но будущее можно исправить. Просто подойди к своему историку. Выслушай его. А потом — к другим. И выясни, что нужно сделать, чтобы все исправить. Шаг за шагом.
6
Этой ночью Александру приснился странный сон. Он был Саиджоном. Он стоял перед своим строгим учителем и умолял дать ему еще один шанс. Он обещал выучить всю историю и написать тот самый электронный учебник. Во сне он так переживал, что вздрагивал и всхлипывал. Он, никогда не интересовавшийся глубоко иностранными культурами, вдруг прочувствовал отчаяние японского персонажа до глубины души.
Проснувшись, он с еще не остывшим от сна энтузиазмом помчался в колледж. Он нашел Ивана Петровича и, запинаясь, глядя в пол, попросил о последнем шансе. Он повторил свои старые обещания: тетрадь, ответ, учебник.
Иван Петрович долго смотрел на него.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Но это в последний раз. Действуй.
7
Вернувшись домой, Саша с жаром принялся за работу. Но энтузиазм быстро угас, столкнувшись с суровой реальностью. «Всю историю» оказалось выучить нереально. Объем информации был оглушающим. Его снова накрыла паника, он метался по комнате, был на грани истерики. Он снова был готов сдаться.
И снова на помощь пришла мать.
— Саш, а зачем учить всё? — спросила она просто. — Купи две хорошие, серьезные книги по истории. Одну подари преподавателю и скажи: «Вот, Иван Петрович, я изучил этот материал. Спрашивайте по любому параграфу». А учить будет легче, если ты будешь параллельно делать электронную версию этой же книги.
Это была гениальная в своей простоте хитрость. Не обман, а стратегия.
8
Саиджон, а теперь уже снова Александр, с удвоенной силой взялся за работу. У него был четкий план. Он купил два увесистых тома, по пятьсот страниц каждый, охватывавших ключевой период курса. Один торжественно вручил Ивану Петровичу.
Работа закипела. Сканирование, распознавание текста, верстка, программирование интерактивного меню, добавление карт, портретов, создание системы тестов. Он забывал о сне и еде. И случилось удивительное: продираясь сквозь код, он невольно вчитывался в текст. Битвы, реформы, судьбы людей — все это оживало перед ним. Он начал анализировать, искать причинно-следственные связи. Он не просто «учил» — он понимал.
Он выполнил все: сдал тетрадь, блестяще ответил на все вопросы и принес Ивану Петровичу диск с учебником. Тот вставил его в компьютер, несколько минут молча листал, проверял.
— Хорошая работа, Игнатьев, — наконец сказал он. — Очень хорошая. Видно, что сделано с умом. И с душой.
Это была не просто пятерка. Это было признание.
9
Лежа в кровати, взрослый Александр Сергеевич вспоминал тот сон и тот поворотный момент. Ему понравилось завершение сна Саиджона. Тот тоже справился.
«Если у Саиджона получилось, то у меня, Александра, получится тем более», — подумал он тогда, в далекой юности.
И это стало его принципом. Он больше не давал пустых обещаний. Его слово стало твердым. Он довел до совершенства тот учебник, и он стал его первым коммерческим проектом. Потом были другие программы, первая игра, своя студия, миллионы, профессорская кафедра…
Все изменилось тогда, в колледже города Н. Он стал Человеком Слова. И им будут гордиться. И уважать. Всего лишь потому, что однажды он перестал быть Сашкой-вруном и сдержал данное себе и другим слово.