Берёзка»: магазин‑легенда советской эпохи
В истории советской торговли магазины сети «Берёзка» занимают особое место. Это был не просто торговый объект — это был символ привилегий, окно в мир дефицитных товаров и одновременно зеркало социального расслоения позднего СССР.
Кто имел доступ
Попасть в «Берёзку» мог далеко не каждый. Система была строго сегментирована:
- Валютные «Берёзки» — только для иностранцев и советских граждан с правом владения валютой (дипломаты, журналисты, специалисты, работавшие за границей).
- Чековые «Берёзки» — для советских граждан, получавших зарплату или гонорары в валюте (моряки загранплавания, учёные, артисты, переводчики). Расчёты велись специальными чеками Внешпосылторга (ВПТ).
Обычные советские граждане могли попасть в «Берёзку» лишь по «приглашению» от обладателя чеков или валюты — и то не всегда.
Что продавали: ассортимент и примеры
Ассортимент поражал воображение обычного советского покупателя:
- Продукты:
- зернистая и лососёвая икра (в обычных магазинах — редкий дефицит);
- крабовые консервы (популярный «заграничный» деликатес);
- импортные колбасы и сыры;
- шоколад и конфеты зарубежных производителей;
- кофе и чай премиальных сортов.
- Одежда и обувь:
- финские дублёнки;
- австрийские кожаные сапоги;
- джинсы Levi’s и Wrangler (предмет культа);
- итальянские свитера и пальто;
- модная обувь из Югославии и Венгрии.
- Бытовая техника и электроника:
- японские магнитофоны и радиоприёмники;
- телевизоры зарубежных брендов;
- фотоаппараты Canon, Nikon.
- Прочие товары:
- парфюмерия и косметика (французские духи, американская косметика);
- книги (в том числе зарубежные издания и дефицитные советские книги);
- сувениры (матрёшки, хохломские изделия, дымковская игрушка — популярны у иностранцев);
- автомобили (советские модели «экспортного качества»: «Запорожец», «Москвич», «Жигули», «Волга»).
Цены: шокирующая разница
Цены в «Берёзке» зачастую в разы превышали зарубежные аналоги:
- шерстяной свитер: в США — $8, в «Берёзке» — $18;
- килограмм шоколада: за границей — $1,5, в «Берёзке» — $15;
- портативный магнитофон: импортный аналог — $50, в «Берёзке» — $150–200.
При этом советские автомобили в валютных «Берёзках» стоили значительно дешевле, чем в обычной торговле:
- «Запорожец» — 700 руб. (против 4 050 руб. за рубли);
- «Москвич» — 1 000 руб. (против 5 767 руб.);
- «Жигули» («копейка») — 1 000 руб. (против 5 605 руб.);
- «Волга» — 1 625 руб. (против более 9 000 руб.).
Очереди и «блат»: как покупали
В отличие от обычных советских магазинов, в «Берёзках» не было очередей. Обслуживание было быстрым и вежливым, а ассортимент — стабильным.
Однако доступ к чекам и валюте породил теневой рынок:
- чеки ВПТ подделывали;
- товары перепродавали в комиссионках по завышенным ценам;
- за «вход» в магазин могли требовать «благодарность» продавцу;
- иностранцы иногда делились валютой с советскими знакомыми, которые затем «отоваривались» в магазине.
Социальная роль и противоречия
«Берёзка» стала символом двойной экономики СССР:
- С одной стороны — способ привлечения валюты в государственный бюджет.
- С другой — источник социального напряжения: пока одни носили финские дублёнки и слушали японские магнитофоны, другие годами стояли в очередях за отечественными товарами.
Магазин демонстрировал парадокс советской системы:
- государство жёстко ограничивало оборот валюты, но создавало условия для её концентрации у отдельных групп;
- декларируемое равенство соседствовало с явными привилегиями;
- дефицит в обычных магазинах контрастировал с изобилием в «Берёзках».
Закат эпохи
К концу 1980‑х система начала рушиться:
- в 1988 году отменили чеки ВПТ, что привело к резкому обвалу курса рубля;
- в 1991 году право на валютные операции получили все граждане и предприятия;
- сеть «Берёзок» постепенно исчезла, уступив место новым формам торговли.
Наследие
«Берёзка» осталась в памяти как:
- символ недоступного изобилия;
- пример социального неравенства в «равном» обществе;
- уникальный феномен советской экономики, где валюта и чеки стали «второй денежной системой».
Этот магазин — не просто страница истории торговли, а отражение противоречий целой эпохи, где мечты о заграничной жизни сталкивались с реальностью советского дефицита.