После ухода Анны Ахматовой Белла Ахмадулина считалась поэтессой № 1 Советского Союза. Говорят, заслуженно. Рядом никого не стояло. Но, как известно, у людей творческих личная жизнь идет рука об руку с работой. Одно вдохновляет другое. Частые и долгие посиделки с друзьями и коллегами под бокалы красного вина имеют свои последствия. Неизбежно это. Вот и с Беллой Ахатовной произошли интересные истории, свидетелями которых стали ее современники.
В гостях у Эдлиса
Драматург и друг Ахмадулиной Юлий Эдлис пришел домой после полуночи. Открыл дверь и понял, что свет горит по всей квартире. Дома оставалась тёща. Встревоженный Эдлис вошел в ее комнату. Не старая еще женщина сидела на кровати и испуганно указывала пальцем на кухню. Зять открыл дверь и увидел Беллу. Сцена шокировала его. Прислонившись к стене, поэтесса отчитывала... фашистских офицеров, вернее, немецких.
Форма армии ГДР настолько напоминала форму абвера, что испугалась не только теща, но и драматург. Человек шесть сидели на стульях и табуретках, сняв фуражки и вслушиваясь в менторский тон первой поэтессы СССР. А она клялась парням, что ноги ее не будет в Берлине, пока не снесут Берлинскую стену. Они снесут, эти шестеро, конечно, при поддержке своих товарищей в ГДР.
Увидев хозяина квартиры, Ахмадулина присеклась. Она попросила ребят сбегать в ресторан и купить вина — отметить возвращение гостеприимного Эдлиса. Двое бравых обер-лейтенантов вскочили, чтобы выполнить приказ. Драматургу стоило немалого труда остановить их.
Вы спросите, откуда немцы в центре Москвы? Оказалось, что Белла Ахмадулина выступала в военно-политической академии. Двое или трое гэдеэровцев вызвались ее проводить, а там еще народ подбежал. Вот звезда и решила продолжить вечер. Квартира Эдлиса оказалась ближайшей, к нему все завалились.
Богема в городской столовой
Художник Олег Целков входил в моду у творческой интеллигенции в 60-е. Как-то утром представители передового отряда поколения "оттепели" решили устроить ему раннюю побудку. Лето, тепло, восходящее солнце, и прямо с пляжа Василий Аксенов, Евтушенко с Ахмадулиной и Окуджава позвонили в дверь квартиры семьи Целковых. Олег тогда жил с папой и мамой. Родители и открыли дверь. Пока мама искала сухую одежду для Ахмадулиной, модные поэты с папой и сыном поднимали бокалы.
Затем, забрав Олега, понеслись домой к Жене Евтушенко. Там часть коллектива осталась, а другая решила продолжить банкет в столовой, рабочий день уже начался. Другая — это Аксенов, Ахмадулина и Окуджава. Пришли, сели, Белла закурила. Ей сделали замечание: здесь не курят, а знаменитая поэтесса отмахнулась. Ее снова попросили. Так слово за слово, диалог закончился вызовом милиции, а наряд, для выяснения личностей, отвез всю троицу в отделение. Понятно, что во всем разобрались. Но... сами понимаете.
Ле труа по-советски
1968 год. Тогдашний муж Беллы Юрий Нагибин под утро возвращается домой, открывает дверь и сразу чувствует запах вина. В предвкушении неладного спешит в спальню и видит:
- свою жену Беллу,
- свою бывшую жену,
- актрису, прогремевшую в сериале "Вызываем огонь на себя", спящих на его брачном ложе и без ночных рубашек. Вот это да!
Нагибин, хоть и был плейбоем, но не сразу понял смысл сцены. А когда понял, то чемодан со шмотками Беллы был выставлен за дверь, туда же переместились все три подруги. Затем они перешли улицу и оказались дома у актрисы. Выпили мартини и стали думать, что делать дальше. У актрисы вечером был спектакль, а бывшие жены Нагибина были свободны. Мартини подействовало благотворно. Дамы вспомнили, что их звал капитан белого корабля совершить тур по Чёрному морю. К тому же на лайнере предполагалось присутствие Жени Евтушенко. Вот девочки и решили обрадовать мальчиков — сели в авто и помчались в Крым.
Рига. "Когда моих товарищей корят..."
В советское время была хорошая традиция — устные журналы. Что это такое? Редакции известных журналов брали своих авторов, артистов и знаменитостей, и с ними приезжали в города СССР.
Вот и тот раз "Советский экран" повез в Латвию, в числе прочих, Беллу Ахмадулину. Вернее, она была звездой № 1 творческого коллектива. Местная литературная интеллигенция чуть на руках не носила поэтессу. Поэты знали толк в рифме и наливали, не рифмуя.
Раза два Белла являлась на вечерние выступления в довольно раскованном состоянии. Но собиралась с силами, и все проходило благополучно.
Афронт случился под занавес, во дворце культуры завода ВЭФ. Расстояние от журнального столика до микрофона поэтесса прошла не очень уверенно, но дошла. Поблагодарила за аплодисменты и традиционно начала со стихотворения "Мои товарищи". Звонко произнесла первые две строчки: "Когда моих товарищей корят, я понимаю слов закономерность" — и замолчала... Начала снова и снова замолчала. Внезапно Белла сорвала с шеи шарф и бросила его перед собой. Вот, мол, я как! И в третий раз произнесла: "Когда моих товарищей корят" — и опять не вспомнила продолжения.
Ей начали подсказывать следующую строку. Белла молчит. Заходит в четвертый раз с первой строчки и вновь замолчала. У ведущего — главного редактора "Советского экрана" Даля Орлова — в голове вырисовывается сюжет: в Москву уходит "телега": как не стыдно москвичам в таком виде выходить к рабочей аудитории. И все — капут!
Орлов встал со своего места, подошел к Белле, как бы поднимая шарф, и шепнул: "Все нормально, идите садитесь...". Она послушалась с явным облегчением.
Статьи по теме: