В условиях, когда страна обладает колоссальным внутренним потенциалом — от триллионных частных депозитов, превышающих годовой федеральный бюджет, до накопленного промышленного и научно-технического задела, — официальная экономическая политика выглядит не просто странной. Она выглядит как саботаж.
Центральный банк России, возглавляемый Эльвирой Набиуллиной, вновь ухудшил прогнозы по ключевым макроэкономическим показателям: инфляция в 2026 году может достичь 6,3%, рост ВВП в ближайшие два года едва ли превысит 1%, а ключевая ставка в 2025 году, по прогнозу, составит 19,2%. Это не просто «осторожный сценарий». Это политика намеренного торможения экономики под видом «борьбы с инфляцией».
Возникает закономерный вопрос: почему правительство не предпринимает никаких действенных и эффективных шагов по выводу страны из «кризиса», полностью подчинившись действиям ЦБ?
Более того, правительство параллельно повышает налоги — мера, которая исторически и логически ведёт к ухудшению делового климата, снижению инвестиционной активности и сокращению производственных мощностей.
Вместо стимулирования реального сектора, вместо поддержки малого и среднего бизнеса, вместо перераспределения сверхприбылей финансового сектора в пользу развития — мы получаем курс на «финансовый дарвинизм», как цинично выразился зампред ЦБ Заботкин.
«Финансовый дарвинизм» — это когда выживает не тот, кто эффективен, а тот, кто ближе к административному ресурсу и кредитным кранам. Это когда банки зарабатывают рекордные прибыли на фоне падающего производства, а предприятия задыхаются под гнётом дорогих кредитов и новых налоговых поборов. Это когда население получает ипотеку под 15–18% годовых, а корпоративное кредитование замедляется уже с 2026 года, несмотря на сегодняшний краткосрочный всплеск.
Особое возмущение вызывает заявление представителя ЦБ о том, что регулятор «больше не подотчётен МВФ». Это либо грубое невежество, либо сознательная дезинформация. На официальном сайте ЦБ по-прежнему размещено соглашение с Международным валютным фондом, где чётко прописаны обязательства России по валютной политике и надзору со стороны МВФ.
Более того, Россия по-прежнему обязана предоставлять Фонду всю необходимую информацию и проводить консультации по курсовой политике. Где же здесь «финансовый суверенитет»?
Если ЦБ действительно независим от МВФ, почему не опубликованы документы о выходе из этих обязательств? Почему базовое соглашение 1944 года, ратифицированное СССР и унаследованное РФ, продолжает действовать в полной силе? Почему в нём нет ни слова о приоритете российского законодательства над требованиями международных финансовых институтов?
Ответ прост: российская денежно-кредитная политика по-прежнему формируется не в интересах национальной экономики, а в рамках внешних и внутренних ограничений, выгодных узкому кругу финансовых элит.
Набиуллина утверждает, что «налог на сверхприбыль банков не принесёт пользы экономике». Но какая же тогда польза от того, что банки зарабатывают сотни миллиардов на фоне падающего ВВП, роста бедности и массового закрытия предприятий? Где логика в том, чтобы душить экономику высокой ставкой, вместо того чтобы направить эти деньги — через государственные механизмы — на модернизацию промышленности, жилищное строительство, развитие сельского хозяйства?
Мы стоим перед лицом системного выбора: либо экономика будет работать на людей, на производство, на будущее страны — либо она будет служить интересам финансовых спекулянтов и бюрократов, прячущихся за мантрой «стабильности».
Стабильность без роста — это стагнация.
Стагнация без перспективы — это социальный взрыв.
Если власть не изменит курс, если ЦБ не начнёт выполнять свою конституционную функцию — обеспечивать устойчивость рубля в интересах развития экономики, а не в интересах отчётности перед МВФ и сохранения прибылей банковского сектора, — то прогнозы на 2025–2028 годы станут не просто цифрами в отчётах, а приговором для миллионов россиян.
Россия не бедная страна. Но она становится страной, где богатство сосредоточено в руках немногих, а ответственность за кризис — ввергается на плечи всех остальных. Этому нужно положить конец. И начать — с пересмотра роли ЦБ, его подотчётности народу и переориентации денежно-кредитной политики на реальный сектор, а не на финансовые игры в замкнутом круге.