24 октября «Поле чудес» отмечает свое 35-летие юбилейным выпуском. С 1990 года в эфир вышло 1829 программ, которые посмотрели миллионы зрителей. Почему викторина и ее ведущий (aka автор великого мема «АААВТОМОБИЛЬ»!) Леонид Якубович стали символами современной России и до сих пор играют роль терапевтов при коллективной тревоге — объясняют философ Елена Костылева и культуролог Алексей Ставицкий.
«Поле чудес» — калька с зарубежных Wheel of Fortune и The Price Is Right. Правила этих викторин одинаковы: главная цель — угадать слово, зашифрованное на табло. В течение трех раундов игроки крутят барабан, называют буквы и получают очки. В финале победители туров борются за главный приз — к примеру, автомобиль или квартиру.
Первым ведущим «Поля чудес» в 1990 году стал Владислав Листьев. Именно он ответственен за нейминг, заимствованный из сказки Алексея Толстого «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Уже через год Листьев покинул программу, чтобы заниматься собственным ток-шоу «Тема», а бессменным лицом викторины стал Леонид Якубович.
С тех пор «Первый канал» отснял почти две тысячи выпусков, а количество участников, попытавших удачу, достигло 12 тысяч. У программы появился собственный музей подарков в телецентре «Останкино» (внутри костюмы ведущего и подарки игроков: от мыла для усов до фрагментов асфальта!) и компьютерная игра, а коронные фразы Леонида Якубовича — «Приз — в студию!», «Ваша буква?…», «Крутите барабан!» — оказались зашиты в культурный код почти каждого русскоговорящего человека.
Елена Костылева
аспирантка центра практической философии «Стасис» Европейского университета, психоаналитик
«“Поле чудес” — не просто передача, а ключевой институт психической стабильности, настоящий социальный аппарат по переработке коллективной тревоги. Представьте себе: девяностые, все меняется, заканчивается власть коммунистической партии, а по пятницам люди садятся перед телевизором и попадают в ритуал коллективной терапии.
Здесь важна фигура ведущего: он был “контейнером”, в который миллионы зрителей могли поместить свои страхи и надежды, таким “идеальным отцом”. В мире, где все непредсказуемо, его постоянство было лекарством. Он — тот, кто всегда улыбается, принимает твой странный подарок из глубинки и обходится с тобой справедливо.
Программа с самого начала как бы говорит нам: мы все здесь немного дурачки, мы верим в волшебство на “поле чудес в стране дураков”. Она не осуждает эту наивную, детскую веру — наоборот, легализует ее. Участник игры — это и есть Буратино: он приезжает из своего городка, чтобы отгадать буквы и надеется на золотой ключик.
Но самое интересное — процесс игры. Барабан, где можно все потерять — это же чистые ужас и паранойя. Медленное угадывание слова по буквам — попытка собрать из осколков хотя бы какой-то смысл. Победа в этой игре — не столько выигрыш автомобиля, сколько момент катарсиса. Ты прошел через хаос, собрал слово, и символический отец Якубович признал тебя и трансформировал твои сырые аффекты — зависть, жадность и страх — в облагороженные и разделенные с обществом переживания.
“Поле чудес” было для постсоветского человека машиной по производству смысла и стабильности. Ритуалом, где можно почувствовать, что ты не один в этой огромной, непонятной стране. Таким образом, феномен этого шоу раскрывается как механизм для обработки и символизации архаических тревог. Это институт, предоставляющий обществу сценарий для безопасного проживания травматического перехода от советской коллективности к новой, непонятной реальности, позволяя через миф о Буратино сохранить веру в чудо — и одновременно с ней расстаться»
Алексей Ставицкий
культуролог, преподаватель факультета свободных искусств и наук СПбГУ
«Надеюсь, если поколение зумеров когда-то откроет для себя “Поле чудес”, оно захочет равняться на кого угодно, но не на ведущего с усами, крутящего рулетку. Дело в том, что это шоу — жутковатый слепок эпохи, который создает впечатление, что люди готовы пойти буквально на все ради бытовой техники. Это “царство” микроволновок и автомобилей наводит на мысль о “симулякрах” жизни, восторга и праздника.
Пожалуй, главная теплая и человеческая сторона этой передачи в том, что мы увидели многообразный срез культуры страны: от Калининграда и Владивостока до Русского Севера. Тысячи людей со своими языками, диалектами, танцами и песнями! В остальном это шоу периода передела и спекулянтов, к которому, честно говоря, не хотелось бы вернуться».