Софья задумчиво смотрела на три ключа, лежащие на столе. Каждый из них открывал дверь в отдельную квартиру — наследство от отца. Тяжёлая потеря ещё не отпустила, боль утраты смешивалась с растерянностью перед неожиданно свалившейся на неё ответственностью.
— Что же мне с вами делать? — прошептала она, перебирая холодный металл пальцами.
Телефонный звонок прервал её размышления. Номер свекрови.
— Да, Алла Петровна, — ответила Софья, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Сонечка, дорогая, как ты? — в голосе свекрови чувствовалась необычная теплота. — Мы с Виктором так переживаем за тебя.
Виктор — муж Софьи — в последнее время действительно был заботлив, но сама Алла Петровна никогда особо не интересовалась её состоянием.
— Спасибо, потихоньку справляюсь.
— Я тут подумала... — начала свекровь после короткой паузы. — Ты же сейчас одна со всем этим хозяйством. Квартиры нужно содержать, платить налоги. Хлопотно это.
Софья напряглась. Три дня назад она случайно услышала, как Виктор разговаривал с матерью по телефону. «Мама, не давай ей никаких советов про квартиры, пока я сам всё не узнаю», — сказал он тогда. Разговор оборвался, когда он заметил Софью. А вчера Виктор как бы между прочим поинтересовался, не собирается ли она продавать отцовскую недвижимость.
— Я пока не решила, что с ними делать, — осторожно ответила Софья.
— Конечно-конечно! — поспешила согласиться свекровь. — Только знаешь, у меня есть замечательная идея! Помнишь моего племянника Костю? Ему как раз нужно где-то жить, пока он учится. Может, сдашь ему одну из квартир? По-родственному, без всяких формальностей...
Софья сжала в руке ключи.
— А вторую можно было бы сдать нашим хорошим знакомым, — продолжала Алла Петровна. — Я уже говорила с ними, они очень интересуются.
— Вы уже говорили с какими-то людьми о моих квартирах? — Софья не скрывала удивления.
— Ну что ты, просто предварительно, — в голосе свекрови появились нотки раздражения. — Хотела тебе помочь. А в третьей квартире можно было бы устроить что-то вроде общего места отдыха для нашей семьи. Витя говорил, что она в хорошем районе, с видом на парк.
Софья молчала, пытаясь осознать масштаб планов свекрови на её наследство.
— Алла Петровна, спасибо за заботу, но я сама разберусь с отцовскими квартирами, — наконец произнесла она.
— Конечно, дорогая, — тон свекрови заметно похолодел. — Просто не забывай, что теперь ты часть нашей семьи. Виктор — единственный сын, и ваше общее благополучие...
— Мне нужно идти, — прервала её Софья. — Перезвоню позже.
Она положила трубку и глубоко вздохнула. Вечером предстоял непростой разговор с мужем.
***
Виктор вернулся с работы позже обычного. Когда он вошёл в квартиру, Софья сидела в гостиной с чашкой давно остывшего чая.
— Ты чего не спишь? — он наклонился поцеловать её в щёку, но Софья отстранилась.
— Нам нужно поговорить.
Виктор замер на секунду, потом пожал плечами и сел напротив.
— Ты разговаривал с мамой о моих квартирах? — спросила Софья прямо.
— В каком смысле? — он нахмурился, но глаза выдавали беспокойство.
— В прямом. Твоя мать сегодня звонила с предложениями, как распорядиться моим наследством.
Виктор откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.
— Слушай, она просто хотела помочь. Ты же знаешь, какая она... заботливая.
— Заботливая? — Софья усмехнулась. — Она уже договорилась с какими-то людьми о сдаче квартир. Без моего ведома.
— Ну, мама немного торопится иногда, — он попытался улыбнуться. — Но вообще идея неплохая, согласись. Зачем тебе три квартиры? Это же целое состояние, если продать. Или хороший доход, если сдавать.
— И поэтому вы с ней уже всё решили?
Виктор поднял руки в примирительном жесте.
— Никто ничего не решал. Просто обсуждали варианты.
— За моей спиной, — уточнила Софья.
— Да брось ты! Какая разница, кто и с кем обсуждал? Мы же семья! — он вдруг повысил голос, но тут же взял себя в руки. — Прости, я устал сегодня. Давай спокойно всё обсудим.
Софья смотрела на мужа и чувствовала, что что-то неуловимо изменилось в их отношениях после смерти отца. Или, может быть, она просто начала замечать то, что раньше предпочитала не видеть.
— Хорошо, давай обсудим, — согласилась она. — Только я хочу понять, почему ты не поговорил сначала со мной? Почему строил планы с матерью?
Виктор замялся.
— Я знаю, как ты переживаешь из-за отца. Не хотел нагружать тебя практическими вопросами.
— Как благородно, — Софья не скрывала сарказма. — И что же вы решили?
— Ничего конкретного, — Виктор встал и подошёл к бару. — Выпьешь что-нибудь?
— Нет. И ты тоже не начинай.
Он проигнорировал её слова и налил себе виски.
— В общем, мама считает, — он сделал глоток, — что разумнее всего будет продать хотя бы одну квартиру. Ту, что на Садовой. За неё можно выручить приличную сумму, район престижный.
— И куда пойдут деньги? — спросила Софья.
— Ну, можно будет вложить в какой-нибудь бизнес. Кстати, у мамы есть знакомый...
— Конечно, у неё есть знакомый, — Софья покачала головой. — А что с двумя другими квартирами?
— Одну можно сдать Косте, маминому племяннику. Он как раз поступил в университет. А в третьей... — Виктор замялся, — ну, мы с мамой подумали, может, ей стоит туда переехать. Её квартира совсем маленькая, а у твоего отца трёшка на Ленинском. Ей там будет удобно, и нам спокойнее — всё-таки возраст.
Софья молчала, переваривая услышанное. Всё складывалось в стройную картину: свекровь фактически планировала распорядиться всеми тремя квартирами.
— Значит, мне в этой схеме места нет? — наконец спросила она.
— О чём ты? Конечно, есть! — возмутился Виктор. — Это же твои квартиры!
— Но решать будете вы с мамой?
— Да никто ничего не решает за тебя! — он залпом допил виски. — Просто это логичный план. Ты же не собираешься жить во всех трёх квартирах одновременно?
— А если я хочу продать все три и уехать?
Виктор замер с пустым стаканом в руке.
— Уехать? Куда?
— Не знаю. В Италию, например. Отец всегда мечтал, что мы вместе поедем в Венецию. Не успели.
— Софа, ты с ума сошла? — Виктор нервно усмехнулся. — Какая Италия? У меня работа здесь, вся наша жизнь здесь!
— Наша жизнь... — задумчиво повторила Софья. — А тебе не кажется, что в последнее время это больше похоже на твою жизнь с твоей мамой, в которой мне отводится роль удобного приложения?
— Что за бред! — он с грохотом поставил стакан. — Это всё твоя депрессия после смерти отца. Тебе нужно к специалисту.
— Может быть, — согласилась Софья. — Но сначала мне нужно разобраться с наследством. И я сделаю это сама, без ваших с мамой планов.
— Ты не понимаешь...
— Нет, это ты не понимаешь, — прервала его Софья. — Это моё наследство. Мои квартиры. И я сама решу, что с ними делать.
Виктор смотрел на жену с растерянностью, которая постепенно сменялась злостью.
— Ты неблагодарная эгоистка, — процедил он. — Мы с мамой хотим только помочь, а ты...
— Помочь? — Софья горько рассмеялась. — Вы хотите распорядиться моим имуществом в своих интересах. Называй вещи своими именами.
— Знаешь что? — Виктор схватил куртку. — Я переночую у мамы. А ты остынь и подумай над своим поведением.
Он хлопнул дверью, оставив Софью одну в гостиной. Она не двигалась с места, пока не услышала, как захлопнулась входная дверь. Только тогда она позволила себе расплакаться.
***
Утром Софья проснулась с ощущением странной лёгкости. Ночью она почти не спала, размышляя о своей жизни, о том, как за десять лет брака она постепенно уступала Виктору и его матери право принимать решения, сначала в мелочах, потом во всё более важных вопросах.
Отец никогда не одобрял её мужа. «Слабый человек», — говорил он. «Слишком привязан к матери». Она обижалась, защищала Виктора. А теперь начинала понимать, что отец просто видел то, чего она не хотела замечать.
Софья сварила себе кофе и открыла ноутбук. Первым делом она написала запрос в риэлторскую компанию — нужно было понять реальную стоимость квартир. Потом позвонила своей старой подруге Ирине, юристу.
— Слушай, мне нужна консультация, — сказала Софья после приветствия. — У меня три квартиры в наследстве, и я хочу убедиться, что никто не сможет на них претендовать без моего согласия.
— Даже муж? — уточнила Ирина.
— Особенно муж, — вздохнула Софья. — И его мать.
— Ясно, — в голосе подруги не было удивления. — Наследство — это твоя личная собственность, даже в браке. Но есть нюансы. Приезжай в офис, всё обсудим.
После разговора с Ириной Софья почувствовала себя увереннее. Она допивала кофе, когда в дверь позвонили.
На пороге стояла Алла Петровна.
— Здравствуй, Сонечка, — свекровь попыталась обнять её, но Софья сделала шаг назад, пропуская её в квартиру.
— Проходите, Алла Петровна.
Свекровь окинула её недовольным взглядом.
— Что за официальный тон? Я всё-таки твоя вторая мать.
Софья промолчала, проводив свекровь в гостиную.
— Я пришла поговорить, — начала Алла Петровна, присев на краешек дивана. — Виктор вчера прибежал ко мне совершенно расстроенный. Рассказал о вашей ссоре.
— Это был не совсем ссора, — ответила Софья. — Скорее прояснение позиций.
— Вот об этом я и хочу поговорить, — свекровь сложила руки на коленях. — Дорогая, ты сейчас в сложном эмоциональном состоянии. Потеря отца, внезапное наследство — всё это выбивает из колеи. В такой ситуации не стоит принимать поспешных решений.
— Каких, например? — спросила Софья.
— Ну, ты вчера что-то говорила Вите про Италию... — Алла Петровна покачала головой. — Это же просто фантазии. Вся твоя жизнь здесь: муж, работа, друзья. Наша семья, в конце концов.
— Я пока не решила, что буду делать, — спокойно ответила Софья. — Но я точно буду решать сама.
Алла Петровна поджала губы.
— Знаешь, Соня, в браке нет понятия «я сама». Есть семья. Вы с Виктором должны принимать такие решения вместе.
— А вы тут причём? — прямо спросила Софья.
Свекровь вздрогнула, словно от пощёчины.
— Как это — причём? Я мать Виктора! Я думаю о благе нашей семьи.
— Нашей или вашей?
— Это одно и то же! — голос Аллы Петровны повысился. — Ты часть нашей семьи, и твои решения влияют на всех нас!
— А мои квартиры, значит, тоже влияют? — Софья впервые позволила себе улыбнуться.
— Не передёргивай, — свекровь недовольно поморщилась. — Речь не о квартирах, а о том, что ты не должна рубить с плеча.
— А вы не должны решать за меня.
— Я просто предложила разумный план! — Алла Петровна всплеснула руками. — Что в нём плохого? Одну квартиру продать — у вас будут деньги на будущее. Вторую сдать Косте — всё равно стоит пустая, а так хоть какой-то доход. В третью я бы переехала, освободив свою однушку, которую, кстати, можно тоже сдавать. Всё логично!
— Логично для кого? — тихо спросила Софья. — Для вашей семьи, да. А для меня?
— Ты говоришь так, будто мы чужие люди, — в глазах свекрови появились слёзы. — За что такая неблагодарность? Я всегда относилась к тебе как к дочери!
Софья вспомнила все эти годы: постоянные замечания, неодобрительные взгляды, «добрые советы», как лучше готовить для Виктора, как одеваться, как вести хозяйство. И Виктор, всегда встающий на сторону матери.
— Алла Петровна, — Софья старалась говорить спокойно, — я благодарна за всё, что вы для меня сделали. Но сейчас я хочу сама распорядиться своим наследством. Без советов и планов.
— Ты пожалеешь об этом, — вдруг резко сказала свекровь, мгновенно преобразившись. Слёзы исчезли, голос стал жёстким. — Виктор не потерпит такого отношения к его матери.
— Пусть Виктор сам решает, что он потерпит, а что нет, — ответила Софья. — Ему уже тридцать шесть лет, пора научиться принимать самостоятельные решения.
Алла Петровна встала, одёргивая пиджак.
— Ты совершаешь огромную ошибку, девочка. Думаешь, эти три квартиры делают тебя независимой? Без нашей семьи ты никто.
— Возможно, — согласилась Софья. — Но я хочу это проверить.
Свекровь направилась к выходу, но у двери обернулась.
— Я всегда знала, что ты не пара моему сыну. Слишком много гонора, слишком мало уважения к семейным ценностям.
— Может, вы и правы, — Софья открыла дверь перед свекровью. — Всего доброго, Алла Петровна.
Когда за свекровью закрылась дверь, Софья вернулась в гостиную и подошла к окну. Она смотрела, как Алла Петровна, поджав губы, идёт к машине, где её ждал Виктор. Было что-то символичное в этой картине: её муж, сидящий в машине своей матери.
Телефон зазвонил почти сразу после того, как машина тронулась с места. Виктор.
— Да, — Софья ответила спокойно.
— Ты что творишь? — он кричал так, что пришлось отодвинуть трубку от уха. — Как ты могла так разговаривать с моей матерью?
— Нормально я с ней разговаривала, — ответила Софья. — Просто сказала, что сама буду решать, что делать с моим наследством.
— Она приехала к тебе с открытым сердцем, хотела помочь! А ты... ты её выставила!
— Я её не выставляла. Она сама ушла, когда поняла, что не сможет мной манипулировать.
— Какие манипуляции, о чём ты? — в голосе Виктора звучало искреннее недоумение. — Она всегда желала нам только добра!
Софья вздохнула. Она вдруг поняла, что Виктор действительно не видит проблемы. Для него такие отношения с матерью — норма.
— Витя, давай поговорим, когда ты успокоишься, — предложила она. — Сейчас бессмысленно что-то обсуждать.
— Нечего обсуждать! — отрезал он. — Либо ты извинишься перед мамой и согласишься с нашим планом, либо...
— Либо что? — тихо спросила Софья, когда пауза затянулась.
— Либо я не знаю, сможем ли мы жить дальше вместе, — закончил Виктор.
Софья прикрыла глаза. Ей вдруг стало удивительно спокойно.
— Хорошо, Витя. Я поняла. Решай сам.
Она положила трубку, не дожидаясь ответа.
***
Прошла неделя. Виктор не возвращался домой, передавая через общих знакомых, что живёт у матери. Софья не звонила и не писала ему — она была занята. Сначала юридическими вопросами, оформлением документов на наследство. Потом встречами с риэлторами, оценкой квартир. А вчера она впервые за долгое время встретилась со старыми друзьями, с которыми почти перестала общаться после замужества — Виктору они не нравились.
Вернувшись домой после ужина с друзьями, Софья обнаружила у двери квартиры Виктора с большой сумкой.
— Привет, — он выглядел помятым и уставшим. — Можно войти?
Софья молча открыла дверь и пропустила его.
— Ты решил вернуться? — спросила она, когда они прошли в гостиную.
— Это мой дом, — пожал плечами Виктор.
— Пока ещё да, — согласилась Софья. — Садись, нам нужно поговорить.
Виктор настороженно посмотрел на жену, но сел в кресло.
— Я много думала на этой неделе, — начала Софья. — О нас, о нашем браке. О том, как так получилось, что я совсем перестала быть собой.
— Перестала быть собой? — Виктор скривился. — Что за дешёвая мелодрама?
— Называй как хочешь, — спокойно ответила Софья. — Но я действительно растворилась в твоей жизни, в твоих и твоей мамы решениях. И только сейчас начинаю понимать, как это было неправильно.
— Если тебе так плохо со мной, то зачем было вообще выходить замуж? — с вызовом спросил он.
— Потому что любила, — просто ответила Софья. — А ты? Ты зачем женился?
Виктор замялся.
— Ну, я тоже... конечно, любил. И сейчас люблю.
— Правда? — Софья внимательно посмотрела на мужа. — А мне кажется, ты женился, потому что мама решила, что пора. А я была удобным вариантом — тихая, покладистая, из хорошей семьи.
— Это неправда! — Виктор вскочил с кресла. — Я сам принял решение!
— Хорошо, пусть так, — согласилась Софья. — Но за десять лет брака мы ни разу не приняли ни одного важного решения без одобрения твоей матери. Ни разу, Витя.
Он хотел возразить, но осёкся и снова сел.
— Это нормально — советоваться с родителями, — наконец произнёс он. — Они мудрее нас.
— Советоваться — да. Но решать за нас — нет. А что происходило всё это время? Где мы будем жить — решала она. Куда поедем отдыхать — решала она. Даже какую мебель купить — и то с её одобрения! — Софья покачала головой. — Я долго не замечала этого, или не хотела замечать. Но сейчас, когда речь зашла о моём наследстве, я вдруг увидела всю картину.
— И какая же «вся картина»? — Виктор скрестил руки на груди.
— Твоя мать контролирует нашу жизнь. Полностью. А ты это позволяешь. Более того, тебя это устраивает.
— Бред какой-то, — фыркнул Виктор. — Мама просто заботится о нас!
— Не о нас. О тебе. А я — приложение к тебе, которое должно подчиняться общим правилам.
Виктор внимательно посмотрел на жену.
— К чему ты клонишь, Софа?
Софья глубоко вздохнула.
— Я подала на развод, Витя.
Он смотрел на неё несколько секунд, словно не понимая смысла слов.
— Что значит — на развод? — наконец выдавил он. — Из-за ссоры с мамой? Ты с ума сошла?
— Не из-за ссоры. Из-за того, что я наконец увидела, что наш брак — это не союз двух людей, а какая-то странная конструкция, где всем управляет твоя мать.
— Это неправда! — он снова вскочил. — Ты драматизируешь!
— Возможно, — согласилась Софья. — Но знаешь, что самое грустное? Когда я сказала тебе о разводе, твоей первой реакцией было не «давай попробуем сохранить наш брак» или «я люблю тебя, не уходи». Ты сразу начал защищать мать.
Виктор растерянно заморгал.
— Нет, подожди... Я не это имел в виду. Конечно, я не хочу развода! Мы можем всё исправить. Поговорить, обсудить...
— С твоей мамой? — с горькой улыбкой спросила Софья.
— Причём тут... — он осёкся и вдруг сел, обхватив голову руками. — Я не понимаю, что происходит. Ещё неделю назад всё было нормально.
— Нет, Витя. Не было. Просто я наконец открыла глаза, — Софья подошла и села рядом с ним. — Послушай, я не виню тебя. И даже твою маму не виню. Так сложилось. Но я больше не хочу так жить.
— Из-за квартир? — он поднял на неё глаза. — Если дело только в них, то забирай, распоряжайся как хочешь! Не надо никакого развода.
Софья покачала головой.
— Не в квартирах дело. Они просто стали катализатором. Благодаря им я вдруг увидела то, чего раньше не замечала.
Виктор взял её за руку.
— Софа, давай попробуем всё исправить. Я поговорю с мамой, объясню ей...
— Вот видишь? — Софья грустно улыбнулась. — Твой первый инстинкт — поговорить с мамой. Не со мной. Не вдвоём разобраться в наших проблемах. А с мамой.
Он отпустил её руку и откинулся на спинку дивана.
— Я не знаю, что сказать.
— Ничего не нужно говорить, — Софья встала. — Документы на развод я уже подала. Тебе придут повестка и копия. А я сегодня переезжаю в одну из отцовских квартир, ту, что на Садовой. Можешь оставаться здесь, пока всё не решится.
Виктор посмотрел на неё с недоверием.
— Ты всё продумала? Без меня?
— Да.
— И сколько ты готовила этот план?
— Какой план? — Софья непонимающе нахмурилась. — Это не план, Витя. Это решение, которое я приняла на этой неделе. Потому что наконец осознала, что имею на это право — принимать решения сама.
Он покачал головой.
— Тебя не узнать.
— Наоборот, — улыбнулась Софья. — Я наконец-то снова стала собой. Той девушкой, которая десять лет назад любила путешествовать, мечтала о своей галерее и не боялась пробовать новое. Помнишь её?
— Смутно, — Виктор смотрел в пол. — Она исчезла довольно быстро.
— Да, — согласилась Софья. — Но теперь она вернулась. И не собирается снова исчезать.
***
Прошёл месяц. Софья стояла у окна своей новой квартиры — той самой, на Садовой, которую свекровь планировала продать. Её завораживал вид на городской парк, особенно сейчас, когда деревья начали менять цвет с летней зелени на осеннее золото.
Развод ещё не был оформлен, но все формальности уже запущены. Виктор сначала пытался её вернуть — приезжал с цветами, обещал, что всё изменит. Потом пытался манипулировать чувством вины — мол, как она может разрушать семью, бросать любящего мужа. Когда и это не сработало, на сцену вышла Алла Петровна с обвинениями и угрозами. Но Софья была спокойна — юридически её позиция была безупречной, а эмоционально она уже пережила самое сложное.
На столе лежали три папки — по одной на каждую квартиру. Первую, на Садовой, она решила оставить себе — здесь было удобно жить и работать. Вторую, двухкомнатную в спальном районе, уже готовили к сдаче — это был стабильный источник дохода. А с третьей, отцовской трёхкомнатной на Ленинском, пока не было ясности.