Салдам - нет юрт, нет дыма костров. Они канули в Лету, растворились в веках.
Урочище Салдам - родовое место алтайских кочевников, которое дало название Салдамской инородной волости, существовавшей с 1913 по 1923 годы. В состав этой волости входили следующие населенные пункты: Эдиган, Канзара, Куюс, Бешпельтир-Турук, Бийка, Чебо, Икужой, Каянча, Ороктой.
Слово «салдам» в переводе означает «место с медленным течением, отмель, брод через реку».
Урочище Салдам находится на правом берегу реки Катуни, между селами Эдиган и Куюс. Оно расположено в двух километрах выше по течению от места впадения в Катунь реки Ороктой. Если ехать по дороге от Эдигана в сторону Куюса, то примерно за километр до знаменитого скального утеса Бом-Куюс (крутого скального выступа, по которому пролегает дорога) слева можно увидеть небольшое плато надпойменной террасы. Именно это плато, которое, начинаясь от ущелья, под небольшим наклоном переходит в пойму реки, и является территорией урочища Салдам.
С незапамятных времен эти земли влекли к себе людей. Сменялись эпохи, шагали века - палеолит, неолит, бронзовый век, железный век, средневековье. На сцену истории выходили денисовцы, афанасьевцы, пазырыкцы, скифы, тюрки и те, чьи тайны еще предстоит разгадать. Плененные магической красотой и могуществом природы, они создавали свои уникальные культуры, верования и традиции, вписав свои страницы в великую книгу истории.
Еще в XVIII веке (1756 год - год присоединения Горного Алтая к Российской империи) здесь стояли юрты чадыры - это наиболее древние жилища Алтая, выстроенные из длинных и тонких стволов деревьев или жердей в форме конуса. Основание выполнялось в виде круга. Сверху жерди связывались, а в самом верху оставлялось отверстие для выхода дыма. Весь конус покрывался корой лиственницы, шкурами добытых животных, реже берестой.
Сегодня нет юрт, нет дыма костров - они канули в Лету, растворились в веках, но всё так же шумят перекаты. И суровые стражи вершин под пристальным взором хранят историю предков Алтая.
Салдам не оставил видимых следов - ни руин, ни остатков жилищ, и почти неуловим на фоне местного ландшафта. Но он живет в рассказах, в топонимах. Он словно призрак прошлого, хранимый в памяти местных жителей, которые и показали его местонахождение.