Аня не всегда была той, кого можно было назвать «бездомной девушкой». Всего год назад ее звали Анна Сергеевна Орлова, и у нее была совершенно другая жизнь.
Она училась на третьем курсе художественного училища, жила в светлой комнате в общежитии, а ее главной проблемой был не поиск еды, а выбор между ультрамарином и кобальтом для неба на очередной курсовой работе. Она писала дипломную работу — серию картин о старых, забытых дворах Москвы, находя в них особую, потрепанную временем поэзию.
Ее мир был полон красок и планов. Планов на стажировку в Италии, на первую персональную выставку, на будущее, которое виделось ей ярким и безоблачным. Все это рухнуло в один день.
Ей позвонили из больницы. Ее бабушка, которая одна подняла ее после гибели родителей в аварии, попала под машину. Аня мчалась в больницу, не помня себя, с одной мыслью — лишь бы жива. Бабушка была жива. Но повреждения позвоночника оказались несовместимы с самостоятельной жизнью. И бабушка, и дедушка, прикованный к инвалидному креслу еще с войны, остались без единственной кормилицы.
Аня не раздумывала ни секунды. Она забрала академический отпуск, забрала бабушку из больницы и перевезла обоих стариков в их старую однокомнатную квартиру на окраине. Все ее сбережения, скопленные на поездку, ушли на первые выплаты по ипотеке, которую они когда-то взяли, и на лекарства. Потом закончились деньги, и она начала продавать свои картины, краски, мольберты. Потом пришлось продать ноутбук.
Она пыталась найти работу, но график ухода за лежачими больными не оставлял пространства для маневра. Никакая работа «с девяти до шести» не подходила. Подрабатывала, где могла: официанткой в ночную смену, расклейщицей объявлений, уборщицей. Денег катастрофически не хватало. Задолженность по ипотеке росла, как снежный ком.
Последней каплей стал визит сотрудников банка с официальным уведомлением о начале процедуры выселения за долги. Мир сузился до размеров этой убогой квартиры, наполненной запахом лекарств и тихими стонами бабушки.
И тогда Аня приняла отчаянное решение. Она узнала о дальнем родственнике в сибирском городе, который, по слухам, был состоятельным человеком. Решила поехать к нему, умолять о помощи. Это была ее последняя надежда. Она собрала все оставшиеся деньги — на билет в один конец. Оставила соседке, медсестре на пенсии, ключи и последние крохи на еду для стариков, пообещав вернуться через неделю с деньгами.
Поездка обернулась крахом. Родственник, суровый и неприветливый мужчина, выслушал ее и холодно ответил: «Своих проблем хватает. Разбирайся сама». Он не дал ей ни копейки и даже не предложил переночевать.
Обратного билета у нее не было. Она оказалась одна в незнакомом городе, без денег, без связей, с горящим от стыда и отчаяния лицом. Первые дни она ночевала на вокзале, пыталась найти хоть какую-то работу, но везде требовалась прописка или опыт. Ее немногочисленные вещи украли, пока она спала, прижавшись к стене в зале ожидания.
Она оказалась на улице. По-настоящему. Голодная, грязная, подавленная. Чувство стыда за то, в каком она состоянии, не позволяло ей просить. Она просто шла. Шла прочь от города, по проселочной дороге, не зная куда, не имея цели. Ей было все равно. Все внутри умерло: и надежда, и гордость, и вера в людей. Она была просто пустой оболочкой, движимой инстинктом самосохранения.
Она шла под начинающимся дождем, не обращая на него внимания. Ей было не до того. Мысли крутились вокруг одного: бабушка и дедушка. Они остались одни. Без еды, без лекарств, без нее. Она подвела их. Она не смогла их спасти. Это осознание было больнее холода и голода.
Именно в этот момент, когда она уже почти смирилась с тем, что ее история закончится здесь, на обочине грязной дороги, мимо нее проехала старая «Волга». Аня даже не обернулась. Какая разница? Но машина остановилась. Потом сдала назад.
И когда опустилось стекло, и она увидела лицо водителя — не суровое, не равнодушное, а спокойное и усталое, — в ее заледеневшем сердце что-то едва слышно дрогнуло. Это была не надежда. Нет. Слишком много разочарований ее уже обожгли. Это было просто слабое удивление. Кто-то остановился. Просто так.
А.И. Пецун