Начало.
-Пойду на рынок, куплю всё, что вчера не купил. К Лене зайду, узнаю как она.
-К Лене?-переспросила Степанида,- Максимушка, да на что она тебе? К ней столько мужиков ходило, там без тебя жалельщиков хватит. Не нужна она тебя, сынок. Не такая тебе девушка нужна, хорошая нужна, такая как ты сам .
-Нельзя так.
-Как так?
-Сначала пожалеть человека, а потом плюнуть на него.
-На таких, как она и плюнуть не грех.
-Ты же на меня не плюнула, хотя все в мою сторону плевали, а ты нет. Накормила, приютила, не побрезговала. Возможно и её кроме меня пожалеть некому. Не смогу я так.
-А ты что, обещался прийти к ней?
-Нет, не обещал. С вечера не мог заснуть, всё думал, как она там, одна в пустом доме ? Я видел её глаза, мама, они не лгут. Горе у неё. Думаю, если бы у неё был человек, который бы её поддержал, то ей не было бы страшно в пустой дом войти.
-Добрейшая у тебя душа, Максимушка, боюсь, как бы Елена тебя несчастным не сделала. Полюбишь её, а она ведь любить не умеет. Ей поди годков уж тридцать, а замуж никто не позвал, задуматься надо почему.
-А может звал, она не пошла. Может любовь ждала. А любовь, как вы знаете не приходит тогда, когда мы того захотим и года она не спрашивает.
-Да она поди старше тебя. На что тебе это?
Максим засмеялся.
-Чего смеёшься?
-Мам, ты сама то на сколько лет старше своего мужа была? Разве в вашу любовь кто верил? А вам нужна она была, чужая вера ?
-Ох, помнишь,-улыбнулась Степанида, -То мы с Колей и не была я такой, как Елена. Так ты влюблён в неё?
-Нет,-ответил Максим и немного помолчав, добавил,-Не знаю. Жалею я её, потому как на своей шкуре испытал одиночество. Когда тебя люди осуждают, сторонятся , брезгуют тобой, всё испытал. В этом мы схожи с Еленой. Изгои мы. У меня путь изгоя можно сказать позади и то неясно окончен он, или продолжится. Вижу- Лена никому не нужна. Вроде не бомж, не пропащая, а не нужна.
-А может она сама виновата в том, что не нужна? Ты-то не по своей воле память потерял. А она сама...
-Легко осудить, понять тяжело. Красивая она, мама, очень красивая. Для кого-то это не благо, испытание. Красоту все видят и хотят владеть ею. Кто завидует красоте, потому как сам некрасив, злится, а злость рождает злобу.
А кто хочет ухватиться за красоту, использовать её, чтобы эгоизм свой порадовать. А красивый человек, он что? Иногда назло всем, наперекор делает. Вот мол вам, никому вы некрасивые не нужны, а я могу у тебя и мужа увести. Хочется мстить за то, что тебя ненавидят. Мне в какие-то минуты мстить тоже хотелось , но меня Чапа останавливала. Будете смеяться? Да, именно собака, у которой душа больше чем у иных людей.
-Ладно, сынок, раз ты решил, иди к ней, но прошу тебя не на совсем, возвращайся, я ждать буду.
-Мама! Ну что такое говоришь ? Какое насовсем? Приду конечно, куда я денусь.
-Такая она эта Елена, теряются в её объятьях мужики, за дом свой забывают. И жалость она такая предсказуемая. Она в любовь перерастает, по себе знаю. Сначала жалела тебя, потом как сына полюбила. Ты, сынок, осторожней с Еленой.
-Да не мальчик я, мам. Ты говоришь, не пара она мне, старше, так и мне сколько лет неизвестно.
-А я даже не за годы говорю, за опыт. Такого опыта как у Елены, у тебя точно не было.
-У меня хуже был и ты это знаешь.
В окно кто-то дробно, но настойчиво постучал. Елена откинула занавеску и машинально погладила Мурзика, лежащего на подоконнике.
Она улыбнулась Максиму, махнула ему головой и пошла к двери.
-Привет. Не ждала ,-сказала Лена,-проходи.
-Привет. Пришёл узнать как ты?
-Ничего, пойдёт, но...
-На всё время нужно,-сказал Максим,-Ты выдержишь, я знаю. Ты сильная.
-Я сильная? Не знала о себе такого. А ты почём знаешь про силу мою? Смешной ты. Ты ж совсем меня не знаешь.
-Знаю и вижу какая ты. Тебе придётся быть сильной, чтобы горе побороть и я тебе в этом помогу. А как иначе? Меня многому Степанида Максимовна научила.
-А сам чему ты научился? Слышала про тебя, вроде память ты потерял и звать тебя не Максим. Ты проходи, я суп сварила. Будешь? По- моему вкусный получился, даже Мурзику понравился, махнула Лена головой в сторону кота, который спрыгнул с подоконника, подошёл к Максиму и стал отираться о его ноги.
-Надо же, признал тебя. Он у нас , у меня,-поправилась Елена, -такой... Никого не признаёт. Кто чужой заявится, прыг за шкаф и сидит там до тех пор, пока гость не уйдёт. А ты, видимо приглянулся ему.
-Правильный Мурзик,-погладил голову кота Максим,-Знает от кого прятаться не надо.
-Ну что насчёт супа?
-Пожалуй поем. Ты извини, что с пустыми руками в гости пришёл, торопился, боялся...
-Боялся?-удивилась Лена,-Чего?
-Вчера была ты от горя потерянная. За тебя боялся.
-За меня,-как-то обречённо произнесла Елена,-Надо же? Никто кроме мамы за меня не волновался. Садись к столу, Максим. Вон там, в коридоре рукомойник, руки помой и садись.
-Вкусно,-хлебая суп, оценил Максим,-Мурзик губа- не дура.
-Он у меня гурман, абы что не ест.
-А я на рынок иду, но сначала решил к тебе заглянуть. Если хочешь, можем вместе прогуляться. Ты работаешь? Вообще работаешь?
-Ну конечно, завтра на работу. Я у Антона, фермера работаю. Бухгалтерию веду. Я училась.
-Спасибо,-доев суп поблагодарил Максим.
-Может добавку?
-Нет, а то наемся , мама обидится, что не захочу есть.
-Мама?-удивилась Лена,-Какая мама?
-Степанида Максимовна, она для меня как мать, вот и зову её мамой.
-Странно. Разве такое может быть? Это маленькие дети привыкают к чужим тёткам, а взрослый мужчина...
Когда Лена сказала эти слова в мозгу Максима, будто щёлкнуло что-то. Маленький мальчик должен привыкнуть к незнакомой тёте. К чему эта мысль? К чему? В голове зазвенело от напряжения. Его мозг попытался обработать сказанные Леной слова. Что-то напомнили они ему, а что, вспомнить не мог. Болела голова, страшно болела. Боль не давала вспомнить. Пытаясь купировать боль, он потёр виски, ничего не помогало.
-Тебе плохо?-забеспокоилась Елена.
-Голова, страшно болит голова.
-Я сейчас,-метнулась она к шкафчику. Вот, выпей от головной боли,-она подала ему таблетку и стакан воды.
-Ты сказала только дети могут привыкнуть к тому, чтобы называть чужую тётку мамой и мозг хотел выдать мне подсказку о прошлой жизни. Твои слова что-то мне напомнили.
-И?
-И ничего, головная боль остановила толчок, который мог привести меня к воспоминаниям.
-Жаль. А может и не жаль, что ты ничего не помнишь. Может статься, что ужаснёшься ты , узнав правду.
-Какой бы она не была, я хочу её знать и хочу знать кто я. А сейчас, тех самых пор, когда Степанида Максимовна отбила меня от хулиганов, началась моя новая жизнь и если бы не она, возможно меня уже не было бы. Можно сказать, с этой женщиной я заново родился и благодаря ей, я сейчас с тобой говорю и пытаюсь помочь тебе. Потому она мне мать.
-А как настоящая мать найдётся?
-Думаю, не найдётся.
-Ну почему же?
-Потому что никто меня не ищет. Артём Сергеевич запросы подавал, сам разыскивает. Ни-ко-го,- по слогам произнёс Максим,-Никому я не нужен кроме Степаниды Максимовны.
-Ты мне нужен,-тихо произнесла Лена,-Не подумай чего. Ко мне ведь никто не приходит после смерти мамы, чураются меня. Подруг нету, потому как завидуют, кроме зависти подруг ничего другого не испытывала . Так всегда было, со школьной скамьи. Мама была моим другом.
-А любимый?
-Любимый,-ещё тише произнесла Лена,-Тем более нету. Господь, даруя яркую внешность, похоже в любви мне отказал. Так-то, Максим, непомнящий родства,-засмеялась Лена.
Звонко засмеялась, как будто смехом хотела боль в себе заглушить.
-Не надо,- встал из-за стола Максим и обнял Елену,-Не надо так отчаиваться.
-Отчаиваться?-оттолкнула Максима Лена,-Мне смешно и весело. Где ты видешь отчаяние ?
-В смехе твоём слышу, в каждом твоём движении вижу. Передо мной так не надо... Я тебе друг, Лена. Понимаешь? Друг.
-Знаю я вашего брата. Знаю я таких друзей, повидала, было время. Не хочу больше. Уеду я отсюда. В город уеду, затеряюсь там...
-От себя не уедешь, не сбежишь. Тут твой дом, могила твоей матери тут.
-Заткнись!-выкрикнула Лена,-Заткнись и уходи! Праведник хренов! И чего ты тут забыл? В нашей деревне? Или сам сбежал от кого-то? Бомжи в деревне не живут. Почему ты сейчас не в своём доме, в котором родился и жил?
-Забрёл сюда, города сторонился, чувствовал опасность в городе. А получилось, что это и есть мой дом,-спокойно ответил Максим,-Я понимаю, ты от боли кричишь. Когда мне больно было и некому сказать об этом, знаешь что я делал? Я кричал что есть мочи, как раненый зверь, кричал и рычал, орал, до боли в глотке, голосовые связки надрывал от крика, оттого сипел, как безголосый. Но помогал мне крик, помогал. Боль на время уходила, оставляя опустошённой душу, но потом душа опять всякой дрянью заполнялась, потому как у бомжа, который душу водкой не заливает, душа переполняется болью и опять я ору. Выхожу в степь, в поле, где людей нет и ору, ору, а потом от бессилия падаю на землю, плачу, обнимаю землю, потому как нет рядом того, кого обнять можно. Потом Чапа ко мне прибилась, пёсик, ангел на земле нашей грешной, потом она душу мою и спасала. Когда плакал- слёзы облизывала, когда знобило от людской ненависти, своим маленьким тельцем она старалась согреть меня.
Лена молчала.
-Хочешь, выйдем в поле, туда, где людей нет и будем кричать. Так кричать, чтобы жилы на шее вздулись. Выкричешь свою боль. Помогает. А я буду рядом, обниму тебя, чтобы твоя душа пустой, не осталась. Обниму и наполню её теплом. Хочешь?
-Хочу.
-Давай завтра. Ты до какого часа работаешь?
-Я дома работаю. Для моей работы мне только компьютер нужен.
-Когда скажешь, тогда пойдём.
-Снег ведь в полях, глубокий.
-Даже лучше, что снег, трудно идти будет. Чтобы выкричать всю боль, душа и тело должны не только морально, но и физически устать. Так ты готова?
-Да, готова.
-Не передумаешь?
-Нет. Я тебе верю.
-Кричи! Кричи громче! Что есть силы! Никто тебя не слышит. Никто кроме меня и поля заснеженного.
Лена кричала. Задыхаясь от морозного воздуха, на секунды прекращала крик, а потом снова и снова и когда её силы иссякли от крика, рухнула вниз лицом в снег.
-Лена, Лена,- поднимая её из снега, шептал Максим.
Она плетью повисла на его руках, на лице таял снег и превращаясь в воду стекал ей за шиворот, за пазуху.
-Холодно,- дрожа всем телом, сказала она.
-Пойдём домой . Быстро идти можешь?
-Нет, не могу,-шептала Лена,-устала очень.
-Надо идти, надо быстро, чтобы согреться.
-Ну вот и пришли.
Они вошли в дом Лены, Максим снял с неё верхнюю одежду, уложил на диван, укрыл пледом.
-Горячего чая?-спросил он.
-Нет, не надо. Поцелуй меня. Обними, согрей, прошу. Никогда никого не просила, а тебя прошу.
-Останься,- попросила Лена, когда тела их разгорячённые близостью , казалось навечно переплетены и нет силы, которая оторвала бы их друг от друга.
-Не сегодня, -ответил Максим,- Мне надо идти.
Он оделся и вышел из дома Лены. Ему хотелось остаться, но дома ждут его. Степанида сказала, в объятиях Лены мужчины забывают о доме своём. Он тоже готов был забыть, но не мог. Его ждёт Степанида Максимовна. Завтра они едут к той женщине, которая возможно укажет кто он, откуда и почему с ним всё это случилось.
-А? Опять вы? Ну проходите, сегодня можно. Сейчас посмотрю парня. Сразу говорю, чернота, ох чернота исходит, смертельная прямо.
Женщина завела гостей в дом и сказала:
-Ты тётка садись вон там, поодаль, чтобы твой дух с духом парня не пересекался и чтобы я точную правду сказала.
Степанида села на стоящее в углу комнаты кресло, стянула шаль с головы и приготовилась слушать.
-А ты сюда, у стола садись, да руки свои мне дай.
Женщина взяла Максима за руки, пристально посмотрела в глаза. Очень пристально. Максим смотрел на неё не моргая, как будто она время остановила. Казалось даже кровь его замедлила свой бег. Голова Максима стала тяжёлой, тело безвольным, ватным. Как будто под наркозом он. Всё, кроме своего тела слышит.
-Ага, ага,-повторяла женщина. Убить тебя хотят. Вижу праздник какой-то, большой. Нет, не семейный, скорее городской, потому как площадь кругом и людей на ней видимо-невидимо, много пьяных. А-а-а, вот сцена, на ней поют , а над сценой плакат:"День города". Вот-вот подбираюсь, вижу тебя. Ты смеёшься и с каким-то парнем говоришь. Ты говоришь с ним, а он тебя от чего-то отвлекает, на себя внимание перетягивает. Умысел у него поганый и глаза бегают, будто ищут кого- то. Парня этого ты знаешь, очень хорошо знаешь. А вот другой сзади к тебе подходит и что-то в бок тебе, треск, как будто электрический разряд, электрошокер, но треск этот люди не слышат, шумно. Ты сознание потерял. Парни тащат тебя под руки и своим знакомым говорят, напился ты, домой тебе пора.
Машина синяя, номера грязью забрызганы, не разобрать. Тот, который электрошокером тебя выключил , на заднее сидение тебя запихивает. Ты очнулся.
-Он того, в себя приходит,- говорит тот, что помоложе, который шокером тебя отключил .
-На сидении ключ разводной, огрей по голове и дело с концом.
-Не смогу я, брат всё таки, а шокер,- он роется в карманах куртки,-Походу, потерял я его. Олег, он..
-Не может он, белоручка. А где ты будешь, когда он выгонит нас? Мать нашу выгонит? А? Я тебя спрашиваю.
Олег взял с заднего сидения монтировку и ударил тебя по голове. Кровь, ты потерял сознание.
-Давай в багажник его, а то машину кровью извазюкает,-командовал Олег,- В багажнике коврик, вытащу потом, помою. Садись уже. Толку с тебя чуть. За место под солнцем бороться надо, а то на обочину скинут. Понял?-строго спросил Олег парня, который трясётся. От страха трясся,- Повязаны мы. Сейчас на рельсы положим и дело с концом. Ты точное расписание поезда узнал?
-Точное,-ответил парень, пытается унять дрожь. Не очень получается у него её унять.
Едут по просёлкам, потом по бездорожью. Вытащили тебя из машины, положили на рельсы.
-Подождём как поезд проедет,-сказал Олег.
-Давай уедим! Не смогу смотреть , как поезд его разрежет,-просит дрожащий парнишка,- Прошу, Олег, уедим.
-Ладно, а я не могу смотреть как ты киснешь. Садись, поехали.
Ты очнулся от шума поезда и пошёл. Всё. Дальше ты всё знаешь.
-Кто они эти парни?-спросил встревоженный Максим.
-Твои братья,-спокойно ответила женщина.
-Мои?-опешил Максим.
-Да. Один, тот который постарше- сводный, а молоденький, моложе тебя, по отцу родной. Матери у вас разные, отец один.
-Что ещё вы скажите?
-Ничего.
-Адрес вы мой скажите? Кто я? Как зовут?
-Нет, не скажу. Не знаю. И так много сказала, закрылась информация. Не всё могу видеть. Одно скажу, из-за наследства хотели убить.
Степанида сидела в углу комнаты ни жива-ни мертва. То что сказала женщина... Невозможно такое придумать. Близкие люди такое творят. Куда мир катится? В пропасть? Куда?
-Всё, идите, отдохнуть мне надо, устала я. Много сил тратится на то, чтобы видеть. Да и вам подумать надо. Обдумать мои слова. Может , что и вспомнишь. Но пока...Твоё прошлое для тебя закрыто. Не знаю откроется ли? А может и нет. Прощайте. Больше не приходи, смотрю только раз, никаких повторов.
-Ну что, сынок? Вспомнил что? Если это братья твои, может...
-Нет, не вспомнил. Она рассказывает, а я не знаю, не помню. Но думаю, правду она говорила. Мне в толпу людей входить страшно и когда кто-то сзади подходит, тоже не по себе. А вспомнить, ничего не вспомнил. Завтра в город, в следственный отдел поеду, пора.
-Там надо рассказать о том, что женщина сказала.
-И как я это обосную ? Скажу гадалка нагадала? Да они засмеют меня. Нет, говорить не надо. Поеду, а там будь что будет.
Продолжение следует. Жду отклики на главу рассказа. Если рассказ нравится, не забывайте поставить лайк, ну а если не нравится-дизлайк.
С уважением, ваш автор.