Виталий сидел на краешке продавленного дивана, обхватив голову руками. За окном лил осенний дождь, он как будто вторил его сегодняшнему настроению. Сегодня был день рождения Нюрочки, его Нюры, единственной девушки с глазами цвета васильков и улыбкой, от которой таяли все вокруг. И он, Виталий, не пошел на ее день рождения.
Причина была до смешного глупой, до абсурда нелепой. Дырявые носки.
Утром, собираясь на праздник, он обнаружил, что все его приличные носки в стирке. Остались только старые, с предательскими дырками на пятках и больших пальцах. Виталий представил себе картину: он, разувающийся в прихожей у Нюриных родителей, а те, сдержанно улыбаясь, переглядываются, замечая его прохудившиеся носки. Он знал, что они, конечно, заметят и возможно, посмеются над ним, над его бедностью. Они ценили в людях аккуратность и внешний вид. И из-за своих дырявых носков он глубоко упадет в их глазах, а этого допустить было никак нельзя.
Виталий покраснел от одной только мысли, что это могло случится. Он не мог допустить, чтобы родители Нюры увидели его в таком виде. Он просто не мог позволить себе предстать перед ними в таком жалком свете.
И тогда, в панике, он придумал глупое оправдание. Позвонил Нюре и дрожащим голосом прохрипел, что почувствовал себя плохо, что у него поднялась температура и он, к сожалению, не сможет прийти.
Нюра расстроилась. Он слышал это в ее голосе. Он не был уверен, поверила она или нет. Оставалось только надеяться на лучшее. Ведь и подарок он не успел подарить. Надо было, конечно, послать цветы, но у него не было денег. Он планировал подарить девушке свою любимую книгу Жуля Верна «Таинственный остров», отец всегда говорил, что книга – лучший подарок.
Весь день и вечер Виталий мучился. Он представлял, как Нюра задувает свечи на торте, как смеется с друзьями, как танцует с кем-то еще. Он представлял, как другие парни смотрят на нее, восхищаются ею. И его сердце разрывалось от ревности и сожаления.
Он плакал. Тихо, беззвучно, чтобы соседи по общежитию не услышали. Плакал от своей глупости, от своей трусости, от своей нелепой гордости. Плакал из-за дырявых носков, которые разрушили его вечер.
На следующий день Виталий не решился звонить Нюре, так как ему было совестно за свой обман. Он никак не мог решиться. Нюра не звонила.
Через несколько дней Нюра пришла к нему сама. Она стояла в дверном проеме и не проходила. В глазах ее плескалась обида.
"Я знаю, что ты не болел, Виталий, - сказала она, глядя ему прямо в глаза. - Я звонила в поликлинику, спрашивала про тебя. Там сказали, что к ним никто с твоей фамилией не обращался".
Виталий опустил голову. Ему было стыдно.
"Нюра, прости меня, я не мог тебе сказать правду, - пробормотал он. - Это глупо, номне не в чем было пойти. Мои последние носки прохудились, а твой родители, они наверняка…" Он не знал, как закончить предложение.
Нюра молчала. Потом вздохнула и сказала: "Знаешь, Виталий, я думала, что ты смелый и честный. А ты оказался… мелочным. Я не понимаю, как можно пропустить мой день рождения из-за такой ерунды".
И тут к Нюре подошел высокий, подтянутый парень с аккуратной модной стрижкой из бабершопа и уверенным нагловатым взглядом.
"Это Арнольд, - представила его Нюра. - Он был на моем дне рождения. Он очень интересный и он никогда бы не пропустил этот день". Они развернулись и пошли прочь.
Виталий стоял, опустив голову. Он потерял Нюру. Из-за дырявых носков. Это был конец, фиаско.
Виталий смотрел в окно, как Нюра и Арнольд идут по улице, как ее рука легко касается руки Арнольда, как они смеются над чем-то, что он не мог услышать. Каждый их шаг, был для Виталия ударом под дых. Он чувствовал, как земля уходит из-под ног, как весь его мир рушится из-за собственной ничтожной глупости.
Он провел несколько дней в своей комнате, где стены казались давили на него. Дождь за окном уже прекратился, но серое небо лишь отражало его внутреннюю пустоту.
Прошли дни, недели. Виталий пытался забыть, но образ Нюры, идущей за руку с Арнольдом, преследовал его. Знакомые говорили, что видели их вместе на улице, в кафе, и каждый раз сердце сжималось от боли. Он пару раз звонил Нюре, но она не отвечала.
Однажды, проходя мимо парка культуры и отдыха, он увидел их снова. Нюра сидела на скамейке, а Арнольд склонился над ней, что-то шепча ей на ухо. И в этот момент Виталий понял, что потерял не просто девушку. Он потерял шанс. Шанс быть рядом с той, которую любил, из-за страха показаться неидеальным.
Виталий шел домой, чувствуя себя опустошенным. Вдруг он остановился у витрины магазина. Там продавались носки. Самые обычные, но естественно без дырок. Он усмехнулся. Теперь он знал, что главное – не то, что на ногах, а то, что в сердце.
Больше он Нюре не звонил. Он знал, что поезд ушел. Но он осознал главное. Научился тому, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на страх перед осуждением. И что иногда, чтобы не потерять девушку, нужно просто не бояться показать ей свои дырявые носки. Потому что настоящая любовь видит не дырки, а саму душу. А душа Виталия, хоть и мечтательная, оказалась слишком хрупкой перед лицом собственной глупости. И эта глупость стоила ему слишком дорого.