В тридцать пять лет судьба преподнесла Таисии новый шанс на семейное счастье. Она встретила Глеба — мужчину, который, как и она, уже имел опыт брака за плечами. В отличие от Таисии, у её избранника не было детей, и он искренне мечтал о малыше.
У Таисии же росла замечательная дочь Мария — тринадцатилетняя девочка, которая привыкла быть единственной любимицей мамы. Решение создать семью далось паре нелегко, ведь оба понимали всю ответственность такого шага.
Два долгих года они шли к своей мечте о совместном ребёнке. Множество консультаций у специалистов, бесконечные анализы и попытки — всё это требовало немалых сил и терпения.
— Доктор, у нас всё получится? — с надеждой в голосе спрашивала Таисия на каждом приёме.
— Не переживайте, всё будет хорошо, — успокаивал её врач. — Главное — верить.
И их упорство было вознаграждено: долгожданная беременность наступила. Эта новость стала настоящим праздником для обоих супругов.
— Тая, я так счастлив! — Глеб не мог сдержать слёз радости. — Спасибо тебе за всё.
Мария, однако, не разделяла всеобщей радости. Девочка, привыкшая к безраздельному маминому вниманию, не горела желанием делить его с кем-то ещё. Появление младшего брата или сестры означало для неё потерю особого статуса в семье.
— Мам, а может, не надо? — тихо спросила Мария, сидя на кухне. — Я боюсь, что ты будешь любить его больше.
Но, как часто бывает в подобных ситуациях, мнение подростка мало кого интересовало в момент принятия такого важного решения.
— Доченька, я всегда буду любить тебя, — мягко ответила Таисия, обнимая дочь. — Просто теперь наша семья станет ещё счастливее.
***
В тот день Маша, как обычно, забежала к Лене после школы. Подружки устроились в комнате Лены на диване, укрывшись мягким пледом. За окном моросил мелкий дождь, создавая уютную атмосферу для душевной беседы.
— Ленка, у меня такая новость! — начала Маша, нервно поправляя прядь волос. — Мама беременна… У меня скоро будет братик или сестрёнка.
Лена резко подняла брови и нахмурилась.
— Ну всё, готовься, — произнесла она с явной долей скептицизма. — Скоро забудут о тебе родители, и всё внимание будет малышу. Ты им только как нянька будешь нужна. В магазин сходи, поиграй, погуляй.
Маша почувствовала, как внутри всё сжалось от тревоги. Слова подруги попали точно в цель её собственных опасений.
— И что же мне делать? — тихо спросила она, глядя в пол. — Я так не хочу. Мне всего тринадцать, какая из меня нянька. Я детей не особо люблю, они орут постоянно и капризничают.
— Сама была в такой ситуации, — вздохнула Лена, устраиваясь поудобнее. — У моей мамы когда второй ребёнок появился, мне тогда десят было. Так теперь чуть что, Лена посиди с братиком. Ношусь с ним везде, спокойствия нет. Все гулять идут, а я с малым сижу. Бесит!
Маша сглотнула ком в горле.
— Может, мне с родителями поговорить? Объяснить, что я против?
— Точно! — оживилась Лена. — Так они тебя и послушали. Им твоё мнение не интересно. Они уже всё придумали и решили. Специально небось ждали, когда ты повзрослеешь и будешь способна с ребёнком сидеть.
Маша твёрдо решила для себя: никаких няньских обязанностей! У неё и без того полно важных дел. В старших классах каждая минута на счету — нужно готовиться к экзаменам, думать о будущем, выбирать университет. А тут ещё этот малыш…
"Вместо подготовки к ОГЭ я должна буду менять подгузники или гулять с коляской? Ну уж нет!" — думала Маша, шагая домой после тренировки по теннису. Утром школа, после обеда — секция, вечером — дополнительные занятия по английскому, а по выходным — художественная школа. Где тут найдётся время на младенца?
***
С первых дней беременности Таисия столкнулась с серьёзными трудностями. Токсикоз, гипертония, анемия, повышенный тонус. Врачи несколько раз отправляли её на сохранение в больницу.
Каждый раз, когда мама попадала в стационар, Маша чувствовала себя брошенной и никому не нужной. Она не понимала, почему всё так резко изменилось, почему мама больше не может быть рядом.
Телефонные звонки становились всё более эмоциональными:
— Мам, я не могу больше так жить! — плакала Маша в трубку. — Глеб заставляет меня готовить ужин и убираться в квартире. Я не успеваю делать уроки!
— Доченька, я знаю, что тебе тяжело, — виноватым голосом отвечала Таисия. — Но это временно, скоро я вернусь домой.
— А потом опять в больницу уедешь? — срывалась Маша. — У меня и так куча дел в школе, а теперь ещё и хозяйством заниматься приходится!
В такие моменты Маша особенно остро чувствовала несправедливость происходящего. Она злилась на маму, на будущего малыша, на обстоятельства, которые вынудили её так резко повзрослеть.
Вечером, когда Глеб пытался поговорить с дочерью, она замыкалась в себе:
— Я просто хочу, чтобы всё было как раньше, — тихо говорила она. — Чтобы мама была рядом, а не лежала в больнице.
Глеб понимал переживания дочери, но не мог изменить ситуацию. Он старался быть внимательным и поддерживающим, но чувствовал, что этого недостаточно.
Маша всё больше замыкалась в своих обидах, не понимая, что мама страдает не меньше её, что беременность даётся Таисии невероятно тяжело. В её подростковом сознании всё сводилось к одному: почему именно она должна нести этот груз ответственности?
***
Вскоре родилась девочка, назвали Дариной. Когда Таисия вернулась с роддома с маленьким свертком в руках, Маша демонстративно развернулась и ушла к себе в комнату. Её лицо выражало смесь обиды и раздражения.
Таисия почувствовала, как ком подступил к горлу. Она так надеялась на то, что дочь примет сестрёнку, что их отношения наладятся. Но реальность оказалась куда более суровой.
— Машенька, — тихо позвала она, — иди познакомься с Дариной…
Из комнаты донеслось лишь раздражённое:
— У меня дела! Мне по барабану на вашего нового ребёнка!
Таисия опустилась на диван, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. Она не могла поверить, что её родная дочь может говорить такие жестокие слова. Все её мечты о счастливой большой семье рушились на глазах.
— Машенька, — тихо произнесла она, — пойми, Дарина — твоя сестра. Она ни в чём не виновата…
Глеб подошёл к жене, обнял её за плечи:
— Тая, не принимай это близко к сердцу. Подростковый возраст, гормоны… Она просто боится перемен.
Он направился к комнате дочери:
— Маша, выйди, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
— Не хочу! Оставьте меня в покое! — послышался резкий ответ из-за двери.
Но отец был настойчив:
— Мария, открой дверь. Это важно.
После недолгой паузы щёлкнул замок. Маша стояла перед отцом с вызывающим выражением лица.
— Послушай меня внимательно, — начал Глеб спокойно. — Я понимаю твои чувства. Ты боишься потерять наше внимание, боишься, что твоя жизнь изменится. Но это не повод так грубо разговаривать с мамой и относиться к сестре.
— А что мне делать? — вспыхнула Маша. — Вы всё время будете с ней возиться! А как же я?
— Ты всегда будешь для нас важна, — твёрдо произнёс отец. — Но и Дарина — часть нашей семьи. Ты старшая сестра, и это накладывает определённую ответственность.
— Какую ещё ответственность? — фыркнула Маша.
— Ответственность за то, чтобы стать примером для младшей сестры. Помогать маме, когда это действительно нужно. Но главное — научиться любить и принимать нового члена семьи.
— Я никому помогать не обязана. Вы рожали ребёнка для себя, не надо сваливать на меня вашу обязанность!
Таисия, стоявшая в дверях, тихо добавила:
— Что происходит? Почему ты такая злая?
— А что тебе не нравится? Ты думала, я буду скакать от радости? Мне этот ребёнок лично не нужен. Я о нём не просила! Я терпела, что ты замуж вышла второй раз, но ребёнок... Это уже перебор. На меня можешь не рассчитывать.
— Я понимаю, что ты ревнуешь, но ты должна меня понять. Я вас обеих буду любить. Не переживай, я на тебя никакие обязанности по дому и с ребёнком возлагать не буду. Понимаю, тебе сейчас итак сложно.
Маша демонстративно встала:
— Ладно, показывайте, что у вас там родилось. Только отстаньте потом!
Но, сделав шаг к двери детской, она вдруг остановилась. Её руки дрожали, а в горле образовался ком.
Глеб мягко открыл дверь в детскую:
— Пойдём, посмотрим вместе.
В комнате царила особая атмосфера — тихая, умиротворённая. В кроватке мирно спала крошечная Дарина, её маленькие ручки были сжаты в кулачки.
Таисия осторожно приподняла край одеяльца:
— Смотри, какая она маленькая…миленькая...
Маша, не отрывая взгляда от сестры, прошептала:
— Ничего особенного. Обычный человеческий ребёнок.
Но её голос предательски дрогнул. Она всё ещё пыталась сохранить маску безразличия, но что-то в глубине души начало меняться.
Глеб мягко положил руку на плечо дочери:
— Знаешь, быть старшей сестрой — это особенное чувство. Ты можешь стать для неё самым близким человеком.
Маша резко развернулась и, не проронив больше ни слова, бросилась к себе в комнату. Громко хлопнув дверью, она упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку.
Глеб понимал, что жене тяжело, и старался чаще бывать дома, помогать с малышкой. Но работа в сменном графике не позволяла ему быть рядом так часто, как хотелось бы.
Дни, когда мужа не было дома, становились для Таисии настоящим испытанием. Она крутилась как белка в колесе: кормила Дарину, укачивала её, когда та плакала, стирала крошечные вещички, готовила еду. А ещё нужно было следить за порядком в доме и не забывать про Машу, которая всё ещё держалась отстранённо.
К вечеру сил практически не оставалось, но Таисия не позволяла себе раскисать. Она нашла подработку на удалёнке — ведение блога о материнстве. Это не только приносило дополнительный доход, но и помогало не чувствовать себя обузой для мужа.
По ночам, когда обе дочки спали, она сидела за компьютером, писала статьи, отвечала на комментарии. Иногда, глядя на мирно сопящую Дарину и прислушиваясь к тишине в комнате Маши, Таисия чувствовала, как тяжело на сердце. Она так мечтала о счастливой семье, где все любят и поддерживают друг друга…
В такие моменты она особенно скучала по Глебу. Его тёплые руки, его поддержка — всё это было так необходимо сейчас. Но она знала: он старается, работает, чтобы обеспечить их будущее. И она должна быть сильной — ради всех них.
Каждое утро, просыпаясь и видя, как растёт и меняется её маленькая Дарина, Таисия находила в себе новые силы. А мысль о том, что однажды Маша примет сестрёнку, давала ей надежду на лучшее будущее для их семьи.
***
Работать приходилось ночами, чаще всего Тая заканчивала с текстом уже под утро. Но не успевала она толком прилечь, как в семь часов просыпалась малышка, требуя внимания и заботы. Сегодня у Дарины были особенно тяжёлые колики — она не переставая плакала, не слезая с маминых рук.
Таисия измученно качала дочку в кресле-качалке, пытаясь успокоить. От этого никто не застрахован — первые месяцы всегда самые сложные. Но сегодня всё словно сговорилось против неё: малышка никак не успокаивалась, а у самой Таи даже не было времени перекусить или просто выпить воды. Она так волновалась за дочку, что совершенно забыла о себе. А ещё нужно было успеть приготовить ужин, прибраться в квартире, постирать вещи, погладить. Но сил практически не оставалось. Глаза слипались, голова кружилась от усталости, а руки дрожали от напряжения.
Когда Маша вернулась домой после школы, картина, представшая перед её глазами, заставила её остановиться в дверях. Мама, бледная и измученная, сидела в кресле-качалке, укачивая плачущую малышку, и тихо плакала. Её плечи вздрагивали, а по щекам текли слёзы.
Маша замерла, не зная, что делать. Впервые она увидела маму такой уязвимой, такой беззащитной. В её душе что-то дрогнуло, но гордость и обида всё ещё были сильнее.
— Вот зачем ты её рожала, чтоб так мучиться... — тихо произнесла она, и ушла в свою комнату. Таисия, поглощённая заботой о малышке и своей дикой усталостью и обезвоживанием не услышала её.
Малышка постоянно требовала к себе внимания. Каждый час, каждая минута были наполнены её плачем, капризами, необходимостью быть на руках. Таисия едва держалась на ногах. Комната словно расплывалась перед глазами, а в ушах стоял монотонный гул. Она механически качала коляску с плачущей Дариной, пытаясь одновременно следить за готовкой и отвечать на рабочие сообщения.
Из комнаты Маши доносилась громкая музыка — дочь была полностью погружена в свой мир, не замечая происходящего вокруг. Просить её о помощи было нельзя, она обещала. Муж был на работе, и рассчитывать можно было только на себя. С каждым движением руки становились всё тяжелее, а мысли путались. Таисия машинально дотронулась до лба — он был горячим. В глазах потемнело, а в горле пересохло.
Она попыталась дойти до кухни, чтобы выпить воды, но ноги подкосились. Последнее, что она запомнила — как падает, а Дарина начинает кричать ещё громче.
Когда Глеб возвращался домой, первым делом он ещё в подъезде услышал надрывный плач младенца и оглушительную музыка из квартиры. Глеб замер у двери, чувствуя, как тревога сжимает сердце. Что здесь происходит?
Он торопливо вошёл в прихожую и замер, прислушиваясь. Плач Дарины становился всё громче, а музыка из комнаты Маши продолжала грохотать на полную мощность.
Первым делом он бросился к детской. Вид плачущей малышки, которая никак не могла успокоиться, заставил его сердце сжаться от тревоги. Инстинктивно он потянулся к дочери, но краем глаза заметил приоткрытую дверь кухни — и замер, словно время остановилось.
На полу, в неестественной позе, лежала Таисия. Её лицо было мертвенно-бледным, почти прозрачным, а дыхание — настолько слабым, что едва заметно поднималась грудь. Вокруг неё расплывалось небольшое влажное пятно, а руки безвольно раскинулись в стороны.
Глеб почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он бросился к жене, упал рядом с ней на колени, осторожно повернул её голову набок.
— Тая! Таисия! — его голос дрожал, а в груди разрасталась ледяная паника.
Он приложил руку к её шее, пытаясь нащупать пульс. Слава богу, он был — слабый, но ровный. Быстро оглядевшись, он заметил, что в помещении душно, а окна закрыты.
Не теряя ни секунды, Глеб распахнул окна, чтобы впустить свежий воздух, затем аккуратно приподнял жену, уложив её так, чтобы ноги оказались чуть выше головы.
В этот момент из своей комнаты выбежала Маша, привлечённая суетой:
— Что случилось? Мама!
Глеб поднял на неё встревоженный взгляд:
— Звони в скорую! Быстро! И принеси воды!
Пока дочь выполняла его указания, он продолжал следить за состоянием жены, мысленно проклиная себя за то, что оставил её одну справляться со всем этим кошмаром.
Дарина в детской продолжала плакать, но сейчас этот плач казался каким-то далёким, нереальным. Всё внимание Глеба было сосредоточено на жене, которая лежала перед ним, такая хрупкая и беззащитная.
— Что тут у вас происходило? Где ты была? — голос Глеба дрожал от напряжения и сдерживаемого гнева.
— Я пришла со школы, всё было нормально. Они спали в кресле, я не стала их трогать и ушла в комнату, — ответила Маша, глядя в сторону.
Глеб с трудом сдерживал эмоции. Его дочь, казалось, совершенно не понимала серьёзности ситуации. Пока они ждали скорую помощь, он пытался привести жену в чувство, но Таисия оставалась без сознания.
— Маша, как ты могла не заметить, что маме плохо? — наконец спросил он, стараясь говорить спокойно. — Ты слышала, как плачет сестра?
— Я слушала музыку, — пожала плечами девушка. — Думала, мама справится.
Эти слова словно ножом резанули по сердцу Глеба. Он понимал, что сейчас не время для упрёков, но обида за жену, за дочь, за всю эту ситуацию переполняла его.
В этот момент в квартиру вбежали врачи. Глеб отступил, давая им возможность работать. Пока медики осматривали Таисию, он стоял в стороне, чувствуя себя совершенно беспомощным.
— Почему ты не помогла маме? — тихо спросил он у дочери, когда врачи занялись её матерью.
— Я… я не думала, что всё так серьёзно, — впервые в голосе Маши прозвучала неуверенность. — Правда, папа.
Глеб посмотрел на дочь. Впервые за долгое время он увидел в её глазах не только упрямство и обиду, но и что-то похожее на раскаяние. Но сейчас было не время для разговоров — главное было дождаться, когда врачи помогут Таисии.
— Иди к сестре, — сказал он, указывая на соседнюю комнату. — Я поеду с мамой.
— Хорошо, я справлюсь. Не переживай. Простите меня.
***
Всё оставшееся время до приезда отца Маша металась по квартире, пытаясь справиться с ситуацией. Сначала она нашла в интернете инструкцию, как правильно развести смесь, и, следуя каждому пункту, приготовила питание для сестры.
Затем, глубоко вздохнув, взялась за смену подгузника. Её руки немного дрожали, но она старалась действовать уверенно и аккуратно. После этого Маша, к собственному удивлению, смогла даже перепеленать малышку — движения, которые казались такими сложными, вдруг стали чёткими и уверенными.
Держа сестрёнку на руках, она медленно покачивалась в старом кресле-качалке, которое когда-то принадлежало их бабушке. В памяти всплыли давно забытые мелодии — колыбельные, которые когда-то пела ей мама.
Спи, моя радость, усни,
В тихом сумраке ночи…
Голос Маши сначала звучал неуверенно, но постепенно становился всё более спокойным и нежным. Она чувствовала, как малышка постепенно затихает в её руках, как замедляются её дыхание и движения.
В этот момент Маша впервые по-настоящему осознала, что значит быть старшей сестрой. Она поняла, насколько тяжело маме справляться со всем одной, как много сил и любви требуется для ухода за маленьким ребёнком. И впервые за долгое время в её сердце не осталось места для обиды — только нежность к маленькой сестрёнке и раскаяние за своё прежнее поведение.
Когда Глеб вренулся домой, Маша первым делом стала спрашивать, как чувствует себя мама.
— Пап, как мама? Что сказали врачи? С ней всё будет в порядке?
В её голосе слышалось такое искреннее беспокойство, что Глеб на мгновение растерялся. Он внимательно посмотрел на дочь, замечая, как изменилось её лицо — больше не было привычной упрямости и отчуждённости.
— Врачи говорят, что с ней всё будет хорошо, — ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. — Просто сильное переутомление. Ей нужно отдохнуть и набраться сил.
— Я… я так испугалась, — призналась Маша, опустив голову. — Когда увидела маму на полу…
Глеб подошёл ближе и положил руку на плечо дочери:
— Знаю, малышка. Я тоже испугался. Но сейчас главное — что с мамой всё будет в порядке.
— Пап, — тихо произнесла Маша, — я могу что-то сделать? Помочь?
Глеб улыбнулся, чувствуя, как в груди разливается тепло:
— Да, можешь помочь. Помогай мне заботиться о Дарине. Я был бы тебе очень благодарен. Без тебя я не справлюсь.
Маша кивнула, и впервые за долгое время в её глазах не было ни обиды, ни злости — только искренняя забота о семье.
— Я пойду схожу в магазин за продуктами. Посмотришь за сестрой? — спросил Глеб, внимательно глядя на дочь.
Маша на мгновение замерла, а потом уверенно кивнула:
— Да, пап, конечно. Я справлюсь. Я уже научилась её кормить и пеленать.
В её голосе звучала непривычная для Глеба решительность. Он заметил, как изменилось отношение дочери к младшей сестре.
— Спасибо, Машунь, — мягко произнёс он. — Если что-то понадобится — сразу звони мне.
— Хорошо, — ответила девочка, присаживаясь в кресло-качалку с Дариной на руках. — Не переживай, всё будет в порядке.
Глеб собрал список покупок и вышел из дома. Вернувшись через час, он застал удивительную картину: Маша, сидя в кресле, тихонько напевала какую-то песенку, а Дарина, устроившись у неё на руках, мирно посапывала. На столе были аккуратно расставлены игрушки, а в комнате царил порядок.
— Пап, я тут немного убралась, — смущённо улыбнулась Маша, заметив его взгляд. — И приготовила смесь на следующий раз.
В этот момент Глеб понял, что их семья начинает меняться. И эти перемены, несмотря на все трудности, были к лучшему.
***
На следующее утро Глеб, едва рассвело, собрался и поехал в больницу — нужно было забрать маму домой. А Маша снова осталась за старшую.
Проснувшись пораньше, она первым делом проверила, как там Дарина. Малышка мирно сопела в своей кроватке, и Маша, стараясь не шуметь, приготовила себе чай. Потом аккуратно разбудила сестрёнку, покормила её, сменила подгузник.
К удивлению самой себя, она обнаружила, что уже неплохо справляется со всеми этими заботами. Даже готовить завтрак для себя и сестры оказалось не так уж сложно. Пока каша варилась, Маша быстро убрала в комнате, расставила игрушки по местам и протёрла пыль.
Когда Дарина проснулась окончательно, Маша достала развивающие игрушки и начала с ней играть. Она читала ей книжки, показывала яркие картинки, рассказывала простые истории. Малышка с интересом следила за старшей сестрой, улыбалась и агукала в ответ.
Время от времени Маша поглядывала на часы, ожидая возвращения отца. Теперь она понимала, как тяжело маме было справляться со всем этим одной. Как она успевала и работать, и заботиться о семье, и поддерживать порядок в доме.
К полудню вернулся Глеб с мамой. Таисия выглядела заметно лучше, но всё ещё была бледной и слабой. Увидев, какой порядок в доме и как спокойно играет Дарина, она не могла скрыть удивления.
— Машунь, ты просто чудо! — улыбнулась она, обнимая дочь. — Как ты со всем справилась?
Маша лишь скромно улыбнулась в ответ, чувствуя, как внутри растёт гордость за себя и новое, тёплое чувство причастности к семье.
Спасибо за внимание!