— Мам, ну пожалуйста! Это же такая мелочь! — Наташа умоляюще смотрела на мать. — Просто помоги оформить кредит, больше ничего не прошу.
— Наташа, мы уже говорили об этом! — Виктория Степановна устало опустилась на старенький диван. — Больше я не буду влезать в долги ради твоих очередных прихотей.
— Но мам, этот диван просто необходим! Старый уже совсем разваливается, — настаивала дочь. — И потом, ты же помнишь — я всё вернула тебе за тот кредит.
— Помню, — тихо ответила Виктория Степановна. — Помню, как ты загорелась идеей с ногтями. Как просила помочь с обучением, с оборудованием…
Перед глазами матери промелькнули воспоминания. Тогда Наташа была полна энтузиазма, её глаза светились от предвкушения. Она так верила, что сможет обеспечить семью, вытащить себя из финансовой ямы. И Виктория Степановна, видя этот огонь в дочери, решилась. Взяла кредит — и на обучение, и на материалы, и на оборудование.
— Мам, ну правда! — Наташа присела рядом. — Я обещаю, что верну всё до копейки. Просто этот диван…
— Нет, Наташа, — твёрдо ответила мать. — Хватит. Ты взрослая девушка, пора учиться отвечать за свои решения самостоятельно.
Сумма кредита была не слишком внушительной, но растянулась почти на целый год. И всё это время ситуация развивалась по одному сценарию: Наташа то и дело задерживала переводы, а Виктории Степановне приходилось самой закрывать платежи, чтобы не испортить себе кредитную историю.
Каждый раз, когда наступала пора возвращать деньги, начинался один и тот же диалог:
— Мамуль, ну потерпи денёк, платёж по ипотеке внести нужно.
— Мам, ещё денёчек, дочке нужно сапоги зимне купить
— Ну что ты, мамуля, сыну телефон срочно нужен, старый сломался
Дни складывались в недели, недели — в месяцы, а ситуация не менялась. Виктория Степановна всё чаще ловила себя на мысли, что её дочь будто не понимает, как тяжело приходится матери-пенсионерке. Собственные деньги уходили на погашение кредита, который она взяла ради дочери, а взамен получала лишь обещания и отговорки.
И вот настал тот долгожданный день, когда Наташа наконец-то пришла отдать долг. Но вместо слов благодарности Виктория Степановна услышала длинный список обвинений: что не видать ей новой куртке на зиму, что дочке придётся бросить танцы, платить нечем.
Виктория Степановна молча слушала, чувствуя, как внутри растёт горечь. Она столько раз выручала дочь, помогала, поддерживала, а в ответ получала лишь новые просьбы и оправдания. В этот момент она отчётливо поняла: пора прекратить эту порочную практику. Больше никакой помощи, никаких кредитов, никаких отсрочек. Дочь должна научиться отвечать за свои решения и финансовую стабильность самостоятельно.
— Нет, больше никаких кредитов!
— Это в последний раз, обещаю...
— Прошлый раз тоже был последним. Я весь месяц без лекарств сидела, потому что кредит за тебя платила.
— Мам, ну что ты начинаешь. Я же потом всё отдала.
— Герман твой работать пойти не пробовал? Зато диван новый требует, лаботряс.
— Он ищет, ищет, в процессе.
— Он уже года два в процессе. Сидит на нашей с тобой шее, ножки свесил. Хорошо устроился.
— Он в это время с детьми сидел, пока я свой кабинет обустраивала. Просто нет сейчас такой вакансии, с его специальностью...
В комнате повисла тяжёлая пауза. Мать и дочь смотрели друг на друга, и каждая понимала: их взгляды на жизнь слишком разные. Виктория Степановна не могла принять такую позицию дочери, а Наташа не хотела признавать свою неправоту.
Наташа говорила с такой уверенностью, будто действительно верила в то, что говорила. Она защищала мужа, оправдывала его полное бездействие.
"Удобно устроился", — думала про себя Виктория Степановна. — Пока другие пашут, он прохлаждается. И Наташка его ещё защищает, не видит, что он просто пользуется ею.
Эта мысль не давала ей покоя. Она не могла понять, как её дочь не замечает очевидного — как этот человек пользуется её добротой, её доверием, её ресурсами.
— Мы всей семьёй ему работу искали! — возмутилась Виктория Степановна. — Какие только варианты не предлагали. Витька мой его к себе звал, так нет же! Лучше дома сидеть, чем на работу идти.
— Но он же ему охранником предлагал! — возразила Наташа. — А Герман — талантливый актёр! Он не будет за тридцать тысяч на стуле сидеть, он достоин большего.
— Ох, глаза бы твои открылись! — всплеснула руками мать. — Памятник ему при жизни поставить, что ли? Он просто пользуется тобой…
Витька, старший сын Виктории Степановны, был полной противоположностью Германа. Ещё во время учёбы в институте он начал подрабатывать, а после выпуска сразу устроился на завод. Парень брался за любую работу, лишь бы набраться опыта. Постепенно он продвигался по карьерной лестнице, а потом настолько окреп и морально, и материально, что открыл собственное дело.
За последние десять лет Витька многого добился. И уж точно никогда не просил у матери денег до зарплаты, в отличие от некоторых. Он построил успешный бизнес, обеспечил семью и теперь мог позволить себе выбирать, чем заниматься. А главное — никогда не забывал о том, что всего добился сам, своим трудом.
Виктория Степановна с гордостью думала о старшем сыне и с болью наблюдала за тем, как её дочь не видит очевидного в поведении своего мужа.
— Мам, ну пожалуйста! Мне очень нужны деньги, — умоляющим тоном произнесла Наташа. — Обещаю, в этот раз буду переводить тебе всё день в день, честно!
— А ты не думала о других вариантах? — строго спросила Виктория Степановна.
— Каких например? — вздохнула дочь.
— Ну ... , — начала мать. — Ты бы могла принимать клиентов дома, как раньше. За два-три месяца накопишь на свой новый диван. Мужа своего на работу выгонишь, сама с детьми будешь сидеть.
Наташа на мгновение задумалась, но тут же возразила:
— Но, мам, в кабинете лучше, там совсем другая атмосфера, клиенты чувствуют себя комфортнее…
— А деньги у матери занимать тоже тебе комфортно? — перебила её Виктория Степановна. — Ты же привыкла, что я всё на себе тащу. Так быть не должо.
— Ну, мам… — начала было Наташа, но осеклась под строгим взглядом матери.
Виктория Степановна вздохнула:
— Дочка, я же не просто так это говорю. Думаешь, мне приятно видеть, как ты повторяешь мою судьбу и тащишь всё сама? А Герман твой так и будет ждать, когда его в кино позовут. Не будет он деньги зарабатывать...
Наташа молчала, опустив голову. Она знала, что мать права, но гордость не позволяла признать это.
— Герман точно будет против, если я буду работать на дому, — вздохнула Наташа. — Он не любит, когда в доме чужие люди…
— А пусть тогда идёт работать! — резко ответила Виктория Степановна. — Зря, что ли, костюм ему покупали?
— Так это для солидности на собеседованиях, — попыталась оправдаться Наташа.
— Встречают по одёжке, а провожают по уму! — парировала мать.
— Герман не глупый! — возразила Наташа. — Он школу с красным дипломом закончил.
— Так пусть в школу и устроится работать, — усмехнулась Виктория Степановна. — Физкультуру будет с колен поднимать. Глядишь, и опыт работы появится, и семью обеспечивать начнёт.
— Он детей не любит, там сильно шумно...
— Так и скажи, что тебе просто нравится тащить на своём горбу мужика! — не сдержалась Виктория Степановна, повысив голос.
Наташа побледнела от этих слов.
— Мам, как ты можешь так говорить?! — воскликнула она, чувствуя, как внутри закипает обида. — Ты совсем не понимаешь его!
— А ты сама себя понимаешь? — парировала мать. — Сколько можно закрывать глаза на очевидное? Он взрослый мужчина, а живёт как подросток — ждёт, когда удача сама в руки приплывёт.
— Он талантливый! — настаивала Наташа. — Просто нужно время, чтобы его заметили…
— Время идёт, а он всё ждёт! — перебила Виктория Степановна. — Пока ты бегаешь, зарабатываешь, он дома сидит и ждёт своего звёздного часа. А дети? О них ты подумала? Какой пример он им показывает?
Наташа молчала, не зная, что ответить. В глубине души она понимала справедливость слов матери, но гордость и любовь к мужу не позволяли признать это вслух.
***
В двадцать два года Наташа окунулась в любовь с головой. Герман казался ей воплощением совершенства: взрослый, уверенный в себе мужчина, который был старше её на восемь лет. Его манера общения, умение красиво говорить и производить впечатление покорили неопытную девушку.
Он действовал быстро и решительно — вскоре после знакомства сделал ей предложение. Наташа, ослеплённая чувствами, не раздумывая согласилась. А через полгода после свадьбы выяснилось, что она ждёт ребёнка.
Сейчас, оглядываясь назад, Виктория Степановна не могла не заметить, как ловко её зять умел пускать пыль в глаза. Его уверенность оказалась показной, а сила — лишь красивой оболочкой. Но тогда, в начале их отношений, Наташа видела только достоинства будущего мужа, слепо веря в его способности и таланты.
Время шло, а иллюзии постепенно рассеивались, обнажая реальность, которая сильно отличалась от того идеального образа, который Наташа создала в своём воображении. Но она продолжала верить в своего избранника, даже когда все признаки указывали на обратное.
Когда родился их первенец, случилось неожиданное — послеродовая депрессия накрыла не молодую маму, а отца семейства. Это стало настоящим испытанием для молодой семьи.
Герману пришлось оставить работу, чтобы прийти в себя. Наташа изо всех сил старалась его поддержать — не докучала проблемами, помогала по дому. Хорошо, что у них была своя квартира — наследство от родителей мужа, иначе бы они точно оказались в тяжёлой финансовой ситуации. Первое время мама Наташи помогала молодой семье деньгами — всё-таки малыш был совсем маленький. Но вскоре стало понятно, что её помощь уходит в пустоту — деньги растворялись без следа, а ситуация не менялась.
Когда мамина поддержка иссякла, Наташа взяла ситуацию в свои руки. Она начала искать любые возможности заработка, пока муж сидел с ребёнком. Постепенно Герман начал приходить в норму, но при одной мысли о работе его охватывала апатия. Наташа же гордилась собой — ведь она смогла поставить семью на ноги. Незаметно для всех она полностью взяла финансовое бремя семьи на себя, а Герман, казалось, даже не замечал этого перевеса. Через три года семья пополнилась дочкой. Несмотря на рождение второго ребёнка, о декретном отпуске не могло быть и речи.
Наташа не успела даже неделю кормить дочку грудью — перешли на смеси. Работать пришлось практически до самых родов, а последних клиентов она принимала всего за три дня до появления малышки. Уже через неделю после родов она вернулась к работе, оставив дочку на попечение мужа. Герман был внимательным и ласковым мужем, не скупился на комплименты и проявлял заботу. Наташа расцветала рядом с ним — по крайней мере, так было в первые годы брака. Но время шло, дети росли, расходы увеличивались.
В квартире требовался ремонт, денег катастрофически не хватало. Семья начала залезать в кредиты, один за другим. Вскоре они уже не могли уснуть, не подумав о долгах. Точнее, бессонница мучила только Наташу — Герман был уверен, что всё как-нибудь само решится.
— Мамочка, ну пожалуйста, дай денег, — голос Наташи звучал умоляюще. — Просто подумай об этом, хорошо? Я к тебе на днях забегу, и мы ещё раз всё обсудим.
Виктория Степановна молча смотрела на дочь, в её глазах читалась усталость. Она слишком хорошо знала эти уговоры — они всегда заканчивались одними и теми же просьбами о помощи.
— Наташа, — тихо произнесла она, — я уже всё тебе сказала...
Виктория Степановна проводила взглядом уходящую дочь и тяжело опустилась на диван. В душе остался горький осадок от разговора. Она думала о том, как быстро Наташа убежала, даже не задумавшись о важном — через пару дней должна была наступить годовщина смерти отца.
"Вот ведь, даже не вспомнила", — с горечью подумала мать. Раньше вся семья собиралась в этот день, чтобы помянуть отца. Теперь же желания звать Наташу с её семьёй в гости совсем не было.
Но не все дети забыли о родительской любви и заботе. В нужный день Витька сам приехал к матери. Прибыл не один — с женой и сыном. В руках у него были пакеты из ресторана, красивый торт и бутылка хорошего вина. Он хотел, чтобы этот день прошёл по-семейному, тепло и уютно. Виктория Степановна не могла сдержать улыбку, глядя на сына. Он вырос настоящим мужчиной — заботливым, внимательным, умеющим ценить семейные традиции. В отличие от сестры, он не забывал о важных датах и всегда находил время для матери.
Этот контраст между детьми только усилил её печаль и разочарование в дочери. Но в то же время присутствие Витьки и его семьи согревало сердце, давало надежду и силы двигаться дальше.
— А что, Наташки не будет? — удивлённо спросил Витька, переступая порог квартиры.
— Она, видать, забыла, — вздохнула Виктория Степановна. — А я и напоминать не стала…
— Что опять случилось? — озабоченно спросил сын, заметив расстроенное лицо матери.
Виктория Степановна не стала держать в себе накопившиеся переживания. Она рассказала сыну всё: и про постоянные просьбы о деньгах, и про нежелание зятя работать, и про то, как дочь не видит очевидного.
— Мам, — выслушав рассказ, произнёс Витька, — я же говорил тебе — не надо её баловать. Она привыкла, что ты всегда поможешь.
— Да понимаю я всё, — махнула рукой Виктория Степановна. — Только сердце болит за неё. Ведь знаю, что сама себя в эту яму загоняет, а поделать ничего не могу.
— Ладно, мам, не переживай, — твёрдо произнёс Витька. — Сегодня помянём папку, а завтра я сам этим вопросом займусь. Но ты только одно запомни — кредит не бери, ни в коем случае!
Виктория Степановна удивлённо посмотрела на сына. Она не ожидала, что он так серьёзно воспримет её проблемы с дочерью.
— Витенька, ты что задумал? — осторожно спросила она.
— Мам, просто доверьтесь мне, — улыбнулся сын. — У меня есть пара идей, как помочь сестре.
***
На следующий день Виктор решительно направился к сестре.
Когда он вошёл в квартиру, картина предстала привычная: Герман, как обычно, расположился на диване перед телевизором.
— Привет, сестрёнка! — громко произнёс Виктор, едва переступив порог. — Нам нужно серьёзно поговорить!
Наташа, оторвавшись от своих дел, удивлённо посмотрела на брата. Появление Виктора всегда означало что-то важное — он не был человеком пустых визитов. Особенно когда говорил таким тоном.
Герман, услышав голос Виктора, лишь лениво перевёл взгляд с экрана на гостя, но даже не подумал встать или как-то поприветствовать гостя. Продолжил лежать, словно происходящее его никак не касалось. Виктор отметил про себя эту деталь, но виду не подал.
Герман неожиданно оживился при появлении Виктора. Его глаза заблестели, и он тут же предложил:
— Может, по пятьдесят грамм за встречу?
— Ты что! — возмутился Виктор. — Я за рулём, да и время ещё дневное. Не рановато ли?
— Так давно же не виделись! — не унимался Герман.
— Я приехал не для этого, — строго произнёс Виктор. — Наташа, хватит просить маму брать кредиты для вас. Это нужно прекратить.
Наташа метнула в брата гневный взгляд. Ей совершенно не понравился его тон и манера разговора.
— Вить, — процедила она сквозь зубы, — тебя это вообще не касается! Я же не у тебя прошу!
— Она моя мама не меньше, чем твоя, — твёрдо ответил Виктор. — А у тебя я не прошу, потому что сразу дал понять — такого не будет.
Тут вмешался Герман.
— Вить, ну ты чего? — попыталась смягчить ситуацию Наташа. — Семья для того и нужна, чтобы помогать друг другу!
— Помогать — это одно, — возразил Виктор, — а постоянно тянуть на себе чужую семью — совсем другое. Ты же не просто просишь помощи, ты втягиваешь маму в кредиты. Думаешь, ей это легко?
Герман, услышав про кредиты, снова приподнялся с дивана:
— А что такого? Все берут кредиты. Сейчас такое время!
— Время тут ни при чём, — отрезал Виктор. — Вопрос в том, как эти кредиты отдавать. У тебя есть план?
Наташа хотела было вступиться за мужа, но Виктор поднял руку, останавливая её:
— Погоди. Я не просто так пришёл. У меня есть предложение. Вместо того чтобы залезать в долги, может, пора начать зарабатывать? Наташ, ты же видишь, в каком положении ваша семья. Дети растут, расходы увеличиваются, а вы всё на одном месте.
Герман снова улёгся на диван, явно потеряв интерес к разговору. Наташа же стояла перед братом, с трудом сдерживая слёзы:
— Вить, ты не понимаешь… У Германа талант! Он просто ищет себя…
— Два года ищет, — хмыкнул Виктор. — А ты всё это время тащишь семью на себе. Хватит.
— Я сама разберусь!
— Тебе мать не жалко? — голос Виктора звучал жёстко, почти холодно. — Ты не забыла, что она уже на пенсии? Или ты хочешь, чтобы она снова пошла работать, чтобы оплачивать ваши желания и прихоти?
Наташа замерла, словно её ударили. Эти слова попали точно в цель, задев самые чувствительные струны души.
— Вить, ты же знаешь, что я… — начала было она, но брат не дал ей договорить.
— Знаю что? — его голос стал ещё более резким. — Что ты живёшь в иллюзиях? Что твой муж уже который год ищет себя, пока ты одна тащишь семью? Пока мама в свои пенсионные годы вынуждена думать о кредитах ради вас?
Герман, до этого момента безразлично лежавший на диване, вдруг оживился:
— А что ты предлагаешь? Чтобы я пошёл полы мыть?
— Я предлагаю тебе начать работать! — взорвался Виктор. — Неважно кем! Хоть полы мой, хоть грузчиком работай. Главное — перестать сидеть на шее у жены и тёщи!
Наташа почувствовала, как слёзы навернулись на глаза. Она не ожидала такой жёсткости от брата, но в глубине души понимала — он прав.
— Вить, но ведь у Германа есть талант… — прошептала она почти умоляюще.
— Талант без работы — это просто пустой звук! — отрезал Виктор. — Пока вы оба витаете в облаках, ваша семья тонет в долгах. И мама страдает из-за этого. Хватит жить в иллюзиях! Пора спуститься на землю и начать реально смотреть на вещи. Иногда мне кажется, что ты не родная дочь... честное слово...
— Хватит говорить глупости!
— Где ты была вчера, когда мы отца поминали?
Внезапно Наташа замерла, словно её ударило током. Она вдруг вспомнила о годовщине смерти отца и о том, что вчера было десять лет. Осознание того, что она забыла об этом важном дне, накрыло её волной стыда.
— Так меня же никто не позвал! — попыталась оправдаться она, но голос предательски дрогнул.
— А это не день рождения, чтобы звать, — жёстко ответил Виктор. — Кто вспомнил, тот и пришёл!
— Видимо, ты не забыл? — спросила Наташа, пытаясь сохранить лицо.
— Нет, не забыл, — спокойно ответил Виктор. — Вчера хорошо посидели. Без вас даже тише было. Меньше нытья.
Эти слова ударили по самому больному. Наташа почувствовала, как к глазам подступают слёзы, но изо всех сил старалась не показывать слабость.
— В общем, — продолжил Виктор, глядя сестре прямо в глаза, — обижайтесь или нет, но я вам, наглые люди, в последний раз говорю — отстаньте от матери! Хватит использовать её доброту и заботу как способ решения своих проблем. Пора уже научиться отвечать за свою жизнь самостоятельно.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Наташа стояла, опустив голову, чувствуя, как внутри всё сжимается от стыда и осознания собственной неправоты. Впервые за долгое время она по-настоящему поняла, какой груз ложится на плечи матери из-за их с Германом неспособности взять ответственность за собственную жизнь.
— Я не виновата, что у меня голова другим забита! — огрызнулась Наташа. — Могли бы и напомнить!
— Это всё потому, что ты матери звонишь, только когда тебе деньги нужны! — отрезал Виктор. — Я всё сказал. Ещё раз узнаю, что ты мать заставляешь кредиты брать — устрою вам!
С этими словами Виктор развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Наташа осталась стоять, кипя от злости и обиды. Как он посмел так с ней разговаривать? Как посмел обвинять её в том, чего она не делала!
Герман, наблюдавший за этой сценой, наконец поднялся с дивана. Он подошёл к жене и нежно обнял её за плечи.
— Не переживай, моя хорошая, — прошептал он, целуя её в висок. — Мы и сами справимся. Зачем нам такие жадные родственники?
Наташа прижалась к мужу, и на мгновение ей стало легче. Его тепло, его слова утешения действовали как бальзам на душу. Но где-то глубоко внутри она понимала — брат был прав. Слишком часто она обращалась к матери за помощью, слишком долго закрывала глаза на очевидное.
— Ты прав, — тихо произнесла она. — Нам действительно пора научиться справляться самим.
Герман улыбнулся, не подозревая о тех мыслях, которые крутились в голове у жены. Он был уверен, что всё идёт как надо, и его звёздный час обязательно наступит. А пока… пока можно и подождать.
Спасибо за внимание!