Валерий Подмаско
Я начал писать статью об афинской демократии и понял, что ее нужно предварить большим вступлением о том, кто такие «древние греки» и что такое «Древняя Греция». Благодаря школьному образованию, мы по умолчанию считаем, что был такой народ, такая нация – «древние греки», которые и населяли «Древнюю Грецию». «Древние греки» были едины в культурном и религиозном отношении, а говорили они на «древнегреческом языке». Единственно, в чем «древние греки» не дотянули: они так и не создали единого «Древнегреческого государства» и жили в независимых полисах, т.е. городах-государствах, которых было около тысячи, а то и больше. Если бы не эта политическая раздробленность, непонятная современному человеку, «древние греки» были бы, как «все нормальные великие народы». Но что было, то было, и тут ничего не поделаешь.
Дорогие друзья, истина в том, что никаких «древних греков», которые говорили на одном «древнегреческом языке», никогда не существовало. В античном мире существовала совокупность родственных народностей и племен, которые сами себя называли «эллинами» (гр. «Έλληνες») и отличали себя от окружающих их варваров. Однако это совсем не означает, что представители различных греческих народностей ставили знак равенства между собой и другими эллинами. Древние греки долгое время строго сохраняли родоплеменную организацию, и «голос крови», который в полной мере проявлял себя в знании и почитании каждым греком своей генеалогии, не позволял им ни на минуту забыть о своем происхождении. Древние греки всегда помнили, кто они такие на самом деле, и какая кровь течет в их жилах. Они обладали иерархической идентичностью. Каждый грек знал род, фратрию, племя (филу) и этнос (народность), к которым он принадлежал. И только после всех этих «принадлежностей» следовало эллинство, о котором вообще вспоминали крайне редко – только в контакте с варварами. Между прочим, термин «этнос» (гр. (гр. «ἔθνος» – «народ») начал употреблять применительно к древнегреческим народностям еще Геродот.
Неудивительно, что во взаимоотношениях с греками сами греки подчеркивали свою принадлежность прежде всего к одному из греческих этносов, которых в Древней Греции было много, и каждый из них обладал собственным диалектом или даже группой диалектов и говором, своей культурой, своими политическими и религиозными союзами, своими религиозными центрами. Даже гражданство долгое время имело для древних греков второстепенное значение. Важнее была принадлежность к одному из этносов – к ионийцам, эолийцам, дорийцам, ахейцам, этолийцам, аркадийцам, элейцам, фокейцам, локрам и т.д. Все греки знали, что афиняне и милетцы были ионийцами, фиванцы и платейцы – эолийцами, спартанцы, коринфяне и аргосцы – дорийцами, олимпийцы – элейцами, а дельфийцы – фокейцами.
Пеласги
Прежде, чем начать разговор о греческих этносах архаического и классического периода, нужно вспомнить о догреческом населении Эллады – легендарных «пеласгах» (гр. «Πελασγοί»). Они когда-то населяли берега Эгейского моря и скорее всего представляли собой большую совокупность родственных народностей и племен. Пеласги часто упоминаются в античных источниках, но сведения о них крайне фрагментарны и окружены мифами. Многое из того, что пишут о пеласгах, является смелыми научными гипотезами, плохо подкрепленными фактами.
Геродот называл их «пеласгическим народом» и считал, что они говорили на «варварском» (т.е. негреческом) языке и заселяли всю Грецию, которая в прошлом называлась «Пеласгией». Он писал о том, что пеласги населяли не только балканские области Греции – Аркадию, Аттику, Беотию, Фессалию и северные острова Лемнос и Имброс, но и все побережье Малой Азии. Гомер в «Илиаде» упоминает пеласгов в Троаде (северо-запад Малой Азии) в качестве союзников троянцев. Пеласгов упоминают и другие греческие авторы – Софокл, Эсхил, Фукидид. Все они упоминают их как догреческое население Греции с его доолимпийскими религиозными культами.
Известно, что пеласги были земледельцами и, вероятно, они относились к тем первым земледельцам Европы, которые заселяли Балканы, территорию современной Румынии, южное Поднепровье (Трипольская культура) и Крит около 7 тысяч лет до н.э. Идентифицировать пеласгов с конкретными археологическими культурами пока не удается. Скорее всего, пеласги – это собирательное название для различных неродственных друг другу догреческих народов и племен эпохи неолита и раннего бронзового века. Во всяком случае известно, что, например, на островах Эгейского моря, которые позднее заселили греки, обитали еще два неиндоевропейских народа – лелеги и карийцы.
Большинство ученых склоняется к тому, что пеласги тоже не были индоевропейцами. Существуют гипотезы о родстве языка пеласгов или пеласгских языков с хаттским – языком доиндоевропейского населения Малой Азии. Некоторые историки считают пеласгов родственниками живших на Крите минойцев – создателей дворцов Кносса и Феста, а их язык, как и язык минойцев, относят к эгейской языковой семье. Соответственно, цивилизацию пеласгов рассматривают как ветвь крито-минойской цивилизации. Между тем, письменные источники на языке пеласгов не сохранились, но следы этого языка продолжают жить в топонимах и антропонимах Греции с негреческими окончаниями «nth» (гр. «νθ») (Коринф, Тиринф, Закинф, Лабиринф), «ss» (Парнас, Кносс, Галикарнас), «tt» (Аттика, Гиметт). Считается, что эти названия и имена достались грекам от пеласгов и других автохтонных народов.
Позднейшие греческие историки считали пеласгов и других древнейших обитателей страны варварами, но на самом деле варварами были греки, хлынувшие на земли пеласгов с севера. Первоначально культура пеласгов во многом превосходила культуру греков, о чем убедительно свидетельствуют археологические памятники так называемой «раннеэлладской эпохи» (вторая половина III тысячелетия до н. э.). В целом, сегодня существует консенсус в вопросе о том, является ли цивилизация пеласгов фундаментом, на котором выросла древнегреческая цивилизация. Практически все ученые согласны с тем, что именно пеласги передали грекам навыки земледелия в местных условиях, а также навыки многих ремесел, включая кораблестроение и каменное строительство. Следует особо отметить один из следов цивилизации пеласгов, который сохранился до наших дней. Я имею в виду так называемые «пеласгические стены» (гр. «Πελασγικὰ τείχη»), сложенные из огромных, неотесанных каменных глыб без скрепляющего раствора. Такие стены есть в Аргосе, Микенах, Тиринфе и у оснований акрополей многих древних греческих городов, таких как афинский Акрополь с его «Пеласгиконом», т.е. той самой «пеласгической стеной». Греки не понимали, как можно было строить такие стены, и приписывали их возведение циклопам.
Очевидно, что пеласги передали грекам многие свои религиозные представления. Пеласгам приписывают древнейшие хтонические культы Великой Богини-Матери (прообраз будущей Деметры, Геи, Реи) и других божеств, вошедших затем в греческий пантеон. Например, считают, что Зевс, Дионис имели своих догреческих предшественников-двойников. Что интересно, древнейшее общегреческое святилище в Додоне (Эпир), известное своим древним оракулом, было посвящено ипостаси Зевса, которая в Илиаде названа «Зевсом Пеласгийским». Пеласгам приписывали и культ Зевса-младенца на горе Ликей, в местечке, называемом Кретея в Аркадии (центральная часть Пелопоннеса). Кстати, более известным местом поклонения Зевсу-младенцу является Крит. На острове в одной из пещер Зевс и родился. Его мать спрятала в ней малыша от его жестокого отца Кроноса. Зевса воспитали нимфы, которые кормили младенца козьим молоком, и охраняли куреты – спутники его матери Реи. Принимая во внимание цивилизационное родство пеласгов и критян-минойцев, можно сделать вывод о том, что культ Зевса-младенца в Аркадии и культ Зевса-младенца на Крите имеют общие древние корни. Конечно, этим религиозное наследие пеласгов не ограничивалось. Многие греческие мифы и ритуалы, похоже, имеют прямое или опосредованное «пеласгическое» происхождение.
Прямые указания на пеласгов сохранились и в ряде топонимов Древней Греции классического периода. Геродот, Фукидид и Страбон сохранили для нас несколько конкретных топонимов, связанных с пеласгами. Это Пеласгийский Аргос (гр. «Ἄργος Πελασγικόν», не путать с Аргосом на Пелопоннесе) – плодородная равнина в горной Фессалии (Северо-восточная Греция). Там же в Фессалии одна из областей (тетрад) называлась Пеласгиотидой (гр. Πελασγιῶτις). В письменных греческих источниках часто упоминается некая «Пеласгическая равнина» (гр. «Πελασγικὸν πεδίον»). Это название очевидно использовали для обозначения совершенно разных территорий, которые, согласно местным преданиям, когда-то занимали пеласги. Греческие источники сообщают о том, что пеласги продолжали жить даже на островах Лемнос и Имброс, расположенных в северо-восточной части Эгейского моря рядом с проливом Дарданеллы, вплоть до конца VI века до н.э. Кстати, на Лемносе была найдена знаменитая «Лемносская стела» с надписью на языке, родственном этрусскому. Это наводит на мысль о том, что этруски – эти учителя римлян – могли быть пеласгами, покинувшими Грецию под давлением греков.
Вряд ли пеласги населяли всю территорию Греции полностью. Скорее всего, они населяли наиболее удобные для земледелия равнины и долины Греции, и завоевателям-грекам оставалось лишь изгнать пеласгов с их земель – лучших земель Балканской Греции и Пелопоннеса – и построить свои поселения и крепости на месте пеласгских поселений и крепостей. Вообще, пеласгийский след очень важен при изучении древнегреческой истории и этнографии, т.к. многие древнегреческие народности и племена сохраняли память о том, что среди их предков-греков были и пеласги. Следует не упускать из виду пеласгийский след и при изучении древнегреческих народностей, имеющих смешанное происхождение и не относящихся к четырем основным древнегреческим этносам – к ионийцам, эолийцам, ахейцам и дорийцам.
Ахейцы
Индоевропейское нашествие обрушилось на южные Балканы на рубеже III-II тыс. до н.э. Этими индоевропейцами были греки или, говоря точнее, протогреки, пришедшие на берега Эгейского моря из Придунайской низменности или даже из степей Северного Причерноморья. По всей видимости, они двигались несколькими волнами в течение довольно большого промежутка времени. Племена каждой из волн, конечно, имели самоназвания, но уже в Греции они получили новые обобщающие названия, которые вошли в историю, и сегодня мы знаем ахейцев (гр. Ἀχαιοί), ионийцев (гр. Ἴωνες) и эолийцев (гр. Αἰολεῖς). Дорийцы пришли в Грецию позднее приблизительно на тысячу лет.
Историки солидарны во мнении о том, что протогреки двигались на юг восточным маршрутом – вдоль берега Эгейского моря. Это был наиболее трудный путь, т.к. восточный маршрут проходил по наиболее развитым и заселенным областям «Пеласгии». Совершенно точно, пеласги плотно заселяли Фессалию (Северо-восточная область Греции) и Аттику. Акрополь не существовавших тогда Афин построили пеласги, и Геродот даже называл афинский Акрополь «Пеласгической крепостью». Соседствующая с Аттикой Беотия, а также Арголида на Пелопоннесе тоже были основательно освоены пеласгами. Возможно, метрополия пеласгической цивилизации находилась как раз в северо-восточной части Пелопоннеса – в Арголиде. Так, например, Эсхил называет Аргос, расположенный в Арголиде рядом с Микенами, «родиной пеласгов». Вообще, пелопонесская Арголида – это ключевая область Пеласгии и будущей Греции. Именно здесь на протяжении нескольких тысячелетий находилось цивилизационное ядро балканской Греции, ее метрополия.
Восточный маршрут был для протогреков путем наибольшего сопротивления. Этот путь совершенно точно не был усеян лепестками роз. Очевидно, пришельцам с севера часто приходилось пробиваться на юг с боями. Видимо, в ходе нашествия значительная часть пеласгийского населения была уничтожена, часть была порабощена, и какая-то часть пеласгов бежала от пришлых варваров на запад – в горные районы Западной Греции и Пелопоннеса. Кстати, геноцид в далеком прошлом был делом обычным и даже само-собой разумеющимся. Во многих частях Европы и Мира вооруженные пришельцы первым делом убивали местное население. В лучшем случае убивали только мужчин и стариков. Молодые женщины и дети становились рабами пришельцев.
В авангарде протогреческого нашествия шли племена, которые мы знаем под именем «ахейцы». На пути в Пелопоннес ахейцы оставляли большие и маленькие анклавы ахейского населения в Северной и, возможно, Центральной Греции (Пеласгии). Память об этих ахейских анклавах долго сохранялась на юге Фессалии. Об ахейском прошлом ряда областей Фессалии свидетельствовали некоторые местные топонимы: Ахейские горы (Эниания), Ахея на берегу Пагасейского залива и, наконец, южная часть Фессалии – Фтия или Фтиотида – родина легендарного Ахиллеса, которая когда-то была населена «фтиотидскими ахейцами».
Другим ахейским анклавом южной Фессалии была Эллада или Эллис, расположенная в долине реки Пиньос недалеко от Фтии. Первоначально это название носила только эта маленькая область Фессалии, и только намного позднее, в архаический и классический периоды, имя «Эллада» распространилось на всю Грецию, а её жителей стали называть «эллинами». Этот удивительный топоним наводит на мысль о том, что по крайней мере часть ахейцев, вторгшихся в Пеласгию, называли себя «эллинами». Концентрация ахейских топонимов на юге Фессалии, по-видимому, свидетельствует о том, что здесь ахейцы надолго задержались перед рывком в Центральную Грецию (Пеласгию). Обычно на местах долгих стоянок всегда оседает часть переселенцев. Видимо, так произошло и с ахейцами на границе Центральной Греции (Пеласгии).
Прорвавшись в Центральную Грецию (Пеласгию), ахейцы захватили Беотию и Аттику и из Беотии двинулись по северному берегу Коринфского залива на запад и захватили Этолию и Акарнанию. На востоке ахейцы захватили Истмийский (Коринфский) перешеек, соединяющий Пелопоннес с остальной Грецией, и завоевали наиболее плодородные области на северо-востоке, востоке и юге Пелопоннеса, включая ту самую Арголиду, о цивилизационном значении которой я уже говорил. Позднее, видимо хорошо освоив кораблестроение и мореплавание, ахейцы захватили Ионические острова и Крит, добив еще существовавшие тогда центры минойской цивилизации, сильно пострадавшие до появления ахейцев от масштабных стихийных бедствий. На Крите ахейцы многое позаимствовали у минойцев и на основе крито-минойской культуры и родственной ей пеласгийской культуры создали свою культуру и цивилизацию, которую историки называют «микенской цивилизацией» (гр. «Μυκηναϊκός πολιτισμός»). На основе минойской письменности, которую историки называют «линейным письмом А», ахейцы создали свою письменность – «линейное письмо Б», которое, однако, использовалось чисто утилитарно для ведения хозяйственных записей и счетоводства.
Почему цивилизацию ахейцев назвали именно «микенской»? Потому что центром ахейского мира на протяжении многих веков были именно Микены, крепость и город, основанные еще пеласгами. Напомню: Микены находятся в Арголиде – южнее основанного пеласгами Коринфа (Коринфия), и севернее Аргоса (город-эпоним Арголиды), а также Тиринфа и портовой Асины, тоже основанных пеласгами. На Пелопоннесе вне Арголиды находились другие второстепенные ахейские центры микенской цивилизации – Спарта, или Лакедомон (Лакония), Пилос, Мессена (Мессения), а также Олимпия и Элида. Должен напомнить, что согласно Гомеру, предводителем греков, осадивших Трою, был легендарный микенский царь Агамемнон. Вместе с ним был и его не менее легендарный брат – царь Спарты Менелай. Только это была не известная дорийская Спарта, а ее предшественница – Спарта ахейская, позднее уничтоженная дорийцами.
Несмотря на гегемонию Микен, микенская Греция не была политически единой. Носителями микенской цивилизации были небольшие греческие царства с их немногочисленными центрами – очень характерным признаком микенской цивилизации. Они представляли собой дворцы-цитадели микенских царей, построенные на холмах, у основания которых со временем вырастали торгово-ремесленные поселения – протогорода. На месте многих из них намного позднее выросли полисы Классической Греции. Эти центры располагались не только на Пелопоннесе. Они были и в Центральной, и в Северной Греции, однако все они уступали ахейским городам Арголиды.
Ионийцы
Вслед за ахейцами в Пеласгию вторглись племена, позднее названные «ионийцами». Очевидно, ионийцы состояли в близком родстве с ахейцами. Об этом свидетельствует близость ахейского и ионийского диалектов, которая сохранялась на протяжении всей истории Древней Греции. Так как Пелопоннес и Истмийский (Коринфский) перешеек были уже заняты, ионийцы осели в Аттике и на лежащем рядом острове Эвбея, частично уничтожив и частично поработив живших там пеласгов. Правда, скорее всего, в Аттике и на Эвбее осела большая часть ионийцев, которые, видимо, шли следом за ахейцами, но какая-то часть ионийцев скорее всего зашла на Пелопоннес с ахейцами, среди которых они впоследствии и растворились. Таким образом, греки Аттики и Эвбеи, пришедшие туда вслед за ахейцами, стали тем этническим субстратом, на основе которого позднее сформировался этнос «ионийцы».
В микенский период ионийцы плотно заселили Аттику, создав там какое-то количество мелких конкурирующих друг с другом царств, каждое из которых имело укрепленный центр. Однако ни один из них не был главным центром Аттики. Ионийцы захватили и освоили построенный пеласгами афинский Акрополь и переименовали его в Кекропию в честь легендарного первого царя Аттики – Кекропа, или Кекропса, сына богини Геи, по другой версии – сына Гефеста. Не исключено, что и в названии «Кекропия» есть пеласгийский след. Афины-Кекропия была всего лишь центром одного из мелких царств Аттики. Крупнейшим микенским центром Аттики, помимо Афин-Кекропии, был Элевсин, уже тогда бывший не только важным политическим, но религиозным центром. Затем следует упомянуть легендарный Марафон, Афидны, Браврон, а также Саламин на одноименном острове.
Мы привыкли к тому, что Афины упоминаются первыми в ряду богатейших городов и центров культуры Древней Греции. Однако в микенскую эпоху Афины, т.е. Кекропия, и вся Аттика не были так экономически развиты, как в классический период греческой истории. Ионийская Аттика уступала в своем развитии ионийской Эвбее. Эвбея тогда была куда более важным и богатым центром микенской цивилизации, о чем свидетельствуют результаты археологических исследований. Эвбея (в микенскую эпоху, вероятно, называвшаяся «Абаната») была густо заселена и играла ключевую роль, благодаря своему стратегическому положению на торговых путях между материковой Грецией, Кикладами и Малой Азией. Благодаря своему расположению, Эвбея была ключевым узлом в международной торговле металлами (медью с Кипра, оловом с Востока), не говоря уже о других товарах Древнего Средиземноморья. В отличие от Пелопоннеса, где доминировали огромные дворцы-цитадели (Микены, Пилос и др.), на Эвбее существовала целая сеть во многом самостоятельных и ориентированных на торговлю прибрежных центров – протополисов. Таких центров на Эвбее было несколько: Лефканди (древнее название, возможно, Геста), Эретрия, Халкида, Фила и Амаринф.
Ионийцы не создали своей цивилизации и развивались в рамках микенской цивилизации, следуя за своими кровными братьями – ахейцами. Свое слово ионийцы скажут намного позднее, спустя века после дорийского нашествия, гибели микенской культуры и порабощения остатков ахейского населения. Полисы Азиатской Ионии станут колыбелью классической греческой цивилизации, а Аттика, объединенная вокруг Афин, станет местом расцвета и наивысшего развития этой цивилизации. Но все это будет намного позже, и об этом мы с вами еще поговорим.
Эолийцы
В арьергарде ахейско-ионийского нашествия в Пеласгию двинулись эолийцы (гр. Αἰολεῖς). Это были родственники ахейцев и ионийцев, но если ахейцев и ионийцев можно назвать родными братьями, то эолийцы были им скорее двоюродными братьями. Эолийцы последовали за ахейцами и ионийцами в Пеласгию с некоторым запозданием. Однако они не прогадали: им досталась вся восточная часть Центральной и Северной Греции от Беотии, соседствующей с Аттикой, до Фессалии, расположенной севернее Беотии – за Фермопильским проходом. Кстати, Фессалию в микенский период называли Эолией! Согласно преданиям, эолийцы пришли в Фессалию из соседнего Эпира, т.е. с запада. Сначала они закрепились в горах, а затем спустились в долины Фессалии и захватили их, поработив живших здесь пеласгов. И уже после этого они двинулись на юг – в Центральную Грецию.
Все области, доставшиеся эолийцам, были уже заселены и освоены пеласгами. В Беотии пеласгов настигла та же участь, что и пеласгов Аттики и Арголиды, а вот пеласги Фессалии, по всей видимости, жили среди эолийцев очень долго и, может быть, даже счастливо. Пеласги Фессалии окончательно растворились среди эолийцев видимо только в архаический период греческой истории, т.е. в 750-480 гг. до н.э. В пользу этого свидетельствует сохранение в Фессалии пеласгийских названий внутренних областей, о которых я уже говорил: Пеласгийский Аргос и Пеласгиотида.
Беотия и Фессалия покрылись мелкими эолийскими царствами, каждое из которых имело свой укрепленный центр. Некоторые из них заслуживают названия протогородов. Среди крупнейших центров Беотии следует назвать Фивы, известные своими дворцами, а также враждовавший с Фивами Орхомен Минийский с его купольными гробницами. В литературе встречается указание на то, что Фиванское царство уже тогда было могущественным и возможно приближалось по своей значимости к ахейским царствам Арголиды. Во всяком случае, будущее величие Фив было заложено эолийцами Беотии еще в микенскую эпоху.
Фессалия была огромным краем, состоящим из многих, часто изолированных областей. Тем не менее, это был процветающий регион, житница Микенской Греции. Её плодородные равнины и стратегическое положение на торговых путях способствовали возникновению здесь значительных эолийских центров, таких как: портовый Иолк, соседний Димини и конкурирующий с ними Сескло. Часть центров находилась в глубине Фессалии – на страже внутренних аграрных областей. Это были центры независимых царств. На побережье и в предгорьях существовала сеть меньших по размеру поселений, которые, вероятно, подчинялись более крупным центрам, вроде Иолка.
Таким образом, микенская Фессалия не была отсталой периферией. Это был процветающий регион с развитой социальной структурой, монументальной архитектурой и активными международными связями. Иолк был «фессалийскими Микенами» и бесспорным лидером всего региона, чье благосостояние основывалось на контроле над морской и сухопутной торговлей. Крушение микенской цивилизации в XII веке до н.э. привело к упадку и этих центров, но их наследие стало основой для формирования классической Фессалии.
Завершая рассказ о микенской (ахейской) Греции, нельзя не упомянуть об осаде объединенными ахейскими силами города-крепости Трои (или Илиона), расположенного в Малой Азии недалеко от пролива Дарданеллы. Сегодня все ученые сходятся во мнении, что Троянская война ахейцев с негреками, которых древнегреческие источники называют «тевкарами», была на самом деле в XIII-XII веках до н.э. Это масштабное для своего времени событие нашло свое отражение в древнегреческой мифологии и послужило сюжетом эпических поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея». Когда эти поэмы были записаны и канонизированы в Афинах в VI веке до н. э. по распоряжению тирана Писистрата, они стали «греческой Библией», на которой воспитывались многие поколения греков классического, эллинистического и римского периодов истории Древней Греции, а также многие поколения других народов Средиземноморья, оказавшихся под влиянием великой греческой культуры. Хотя само формирование классической греческой культуры происходило под «путевой звездой» по имени «Илиада».
Дорийцы. Вторжение
Микенская цивилизация ахейцев существовала в XVI-XI век до н.э. Она погибла вместе с другими цивилизациями Восточного Средиземноморья в XII веке до н.э. в результате катастрофы бронзового века. Одной из ее причин было нападение так называемых «народов моря» на прибрежные государства Греции, Малой Азии, Сирии и Ханаана. Кстати, библейские филистимляне – это одна из группировок народов моря, которая осела на южном побережье Ханаана, дав этой стране новое название – «Филистия», со временем превратившееся в «Палестину».
Для Балканской Греции катастрофа бронзового века не ограничилась нападениями с моря. Главным бедствием для нее стало вторжение с севера дорийцев (гр. Δωριεῖς) и их союзников, говоривших на индоевропейских языках, родственных языку греков – ахейцев, ионийцев и эолийцев. Точно установить маршрут движения дорийцев по Северной Греции вряд ли возможно. Вроде бы они двигались не по «восточному маршруту», т.е. не через Фессалию, которая сохранила свое эолийское и даже пеласгийское население. Движение по «западному маршруту», проходящему по горным областям Эпира, было крайне затруднено для больших масс переселенцев. Однако дорийцы могли в течение длительного времени просачиваться небольшими группами по речным долинам Эпира на восток – в Фессалию, и на юг – к Коринфскому заливу.
По пути движения дорийцев возникали большие и малые анклавы дорийского населения, некоторые из которых сохранялись довольно долго. Так в Центральной Греции – чуть южнее Фермопил – существовал дорийский анклав, имевший говорящее название – Дорида. Анклав располагался между областями Этолия и Фокида, как раз посредине между Малийским заливом, маркирующим границу между Северной и Центральной Греции, и Коринфским заливом, отделяющим Балканскую Грецию от Пелопоннеса. Додорийское население этой горной области, видимо, составляли не ахейцы, а эолийцы и, возможно, потомки пеласгов. Между тем, этот маленький дорийский анклав, согласно легенде, сыграл огромную роль в завоевании дорийцами Пелопоннеса. Войдя в Центральную Грецию, дорийцы на какое-то время обосновались в Дориде и собрав там силы трех дорийских племен (фил) – Гиллеев, Памфилов и Диманов – двинулись к Коринфскому заливу. Между прочим, именно эти три филы в дальнейшем присутствовали во всех чисто дорийских полисах.
Во главе дорийцев стояли вожди из рода Гераклидов, которые считали себя потомками Геракла, изгнанного с его родины – Пелопоннеса. Согласно позднейшим повествованиям о дорийском нашествии, Гераклиды планировали возвращение «законной собственности» Геракла его потомкам, т.е. им – Гераклидам. Этой собственностью, как вы понимаете, был Пелопоннес. На этой претензии Гераклидов строилась дорийская идеология захвата Пелопоннеса и порабощения его жителей. Дорийцы были убеждены, что они не отбирают Пелопоннес у ахейцев, а «возвращают» его законным владельцам. Поэтому они называли свое завоевание Пелопоннеса «возвращением» (гр. «Κατάβασις»), а порабощение местного населения – наказанием ахейцев и иже с ними за присвоение чужой собственности и узурпацию власти. Возвращаясь к Дориде, должен сказать, что эта небольшая горная область стала плацдармом для завоевания дорийцами Пелопоннеса, и все дорийские полисы полуострова, а также все их колонии рассматривали Дориду в качестве своей метрополии – колыбели дорийского мира.
Собравшись с силами в Дориде, дорийцы не пошли на Пелопоннес через хорошо укрепленный Истмийский (Коринфский) перешеек. Они переправились через Коринфский залив, в чем им, согласно легенде, помог некий предводитель этолийцев – Оксил, ставший их проводником. За это он потом получил в награду от дорийцев Элиду, завоеванную ими область в северо-западной части Пелопоннеса. Кстати, Коринфский залив имеет два узких места (две горловины) как раз южнее Этолии. Видимо здесь дорийцы и переправились через залив, хотя для этого им пришлось уйти из Дориды на запад – через Локриду Озольскую.
Дорийцы ворвались на Пелопоннес в его северной оконечности, затем двинулись на восток и захватили северо-восточную, восточную и южную части полуострова. Они действовали так, будто у них была кадастровая карта Пелопоннеса, и они выбирали только самые плодородные земли, частично изгнав с них местное ахейское население, частично подчинив или поработив его. В результате лучшие земли Пелопоннеса, находившиеся в Арголиде, Лаконике, Коринфии и Мегариде (Истмийский перешейке) оказались под их властью. Позднее спартанцы, т.е. дорийцы, осевшие в Лаконике, завоевали еще и плодородную Мессению, которая какое-то время сохраняла свою независимость от дорийцев.
По какой-то причине ахейскому населению Пелопоннеса не удалось в массе уйти от дорийцев морем и обосноваться в заморских колониях. Дорийцы видимо очень быстро оттеснили ахейцев от главных портов полуострова, сосредоточенных в северо-восточной и восточной его части, и те оказались в ловушке. Единственным исключением был Кипр, куда все-таки смогла бежать часть ахейской знати. Археологи и лингвисты подтверждают наличие на Кипре следов ахейской миграции в XII-XI веках до н.э. Там в это время возникли ахейские царства, и местный греческий диалект долго сохранял черты, архаичные даже для Гомеровской «Илиады». Наверняка, какой-то части ахейцев удалось бежать и в ионийскую Аттику, и в эолийскую Беотию, когда дорийцы еще не захватили Истмийский проход, соединявший полуостров с Центральной Грецией.
Дорийские полисы и святилища
В области Дорида, расположенной в Центральной Греции, дорийцы основали четыре небольших полиса, известных как «дорийское четвероградие» (тетраполис). Религиозным центром четвероградия было святилище Аполлона Дорийского. Его местоположение точно не известно. Возможно, оно находилось в самом крупном полисе тетраполиса – в Эринее. Есть мнение о том, что Святилище находилось в городе Лилея (Лилайя) в Фокиде, недалеко от границ Дориды.
Обосновавшись в Пелопоннесе, дорийцы завоевали южные острова Эгейского моря – Крит, Родос, Феру (Санторин), Мелос и др. На Крите дорийцы основали полисы Гортина, Кносс (не путать с минойским Кноссом) и Ликт. На острове Фера (Санторин) они создали город с тем же названием, который позднее сам основал колонии в Ливии (Киренаика). Обосновались дорийцы и на островах у самого Эгейского побережья Малой Азии, в частности, на острове Кос, а также на юго-западной оконечности Малой Азии, которая получила уже известное нам название «Дорида или «Азиатская Дорида». На Родосе, расположенном рядом с Доридой, они основали три полиса – Линд, Иалис и Камир, которые вместе с малоазийскими дорийскими городами Книд и Галикарнас (родина Мавсола и Геродота) образовывали Дорийское шестиградие (гексаполис). Позже Галикарнас был исключен из союза, и он стал известен как пентаполис, т.е. пятиградие. Религиозным центром союза дорийских полисов было святилище Аполлона Триопийского, расположенное на мысе Триопион напротив острова Кос. Святилище было местом, где собирались представители всех городов-участников для совместных жертвоприношений, празднеств, носивших название Триопий, и атлетических состязаний в честь Аполлона.
На Пелопоннесе дорийцы на месте ахейских городов создали свои впоследствии процветающие и очень известные, если не сказать знаменитые, полисы – Спарту (Лакедомон), Аргос, Коринф, а также менее влиятельные, но не менее известные – Сикион, Мегару (Истмийский перешеек) и островную Эгину.
Пелопоннесские города дорийцев никогда не объединялись в политические союзы по этническому признаку, как это было у ионийцев, эолийцев у других греков. Пелопоннесские полисы дорийцев были очень крупными, богатыми и конкурировали, и даже враждовали друг с другом. Тон задавало агрессивное противостояние олигархической Спарты и демократического (!) Аргоса. Два этих великих дорийских полиса боролись друг с другом за доминирование на Пелопоннесе не на жизнь, а на смерть. Спарта конфликтовала и с торговым Коринфом. Формально эти дорийские полисы обычно выступали как союзники на общегреческой политической арене, где их объединяла вражда с Афинами. Однако отношения Спарты и Коринфа всегда были напряженными. Жестко конкурировали друг с другом Коринф и Мегары. Оба полиса были торговыми, и они соперничали друг с другом за рынки сбыта своих товаров и за контроль над Коринфским заливом. Спарта конфликтовала с Элидой, которая управляла святилищем Зевса Олимпийского, стремясь усилить свое влияние на этот важнейший религиозный и политический центр всей Греции.
Все крупные полисы Пелопоннеса (Спарта, Коринф, Аргос, Сикион и Мегары) участвовали в Дельфийской амфиктионии – священном союзе 12-ти греческих племен. Союз был учрежден специально для организации культа Аполлона Дельфийского (Фокида – Центральная Греция) и обеспечения доступа к Святилищу всех греков. Так вот, дорийцы конфликтовали друг с другом даже в Дельфийской амфиктионии, пытаясь использовать ее для достижения собственных политических интересов.
Единство дорийцев Пелопоннеса было эпизодическим и крайне хрупким. Их объединяла, в основном, общая внешняя угроза, исходящая то от Персии, то от Афин. Как только эта угроза исчезала, на первый план сразу же выходили их старые, глубинные противоречия и борьба за власть, делая Пелопоннес ареной постоянных междоусобных конфликтов. Союз пелопоннесских полисов (дорийских и недорийских) появился только приблизительно в 550 году до н.э. (существовал до 366 года до н.э.). Он так и назывался – Пелопонесский союз. В нем доминировала Спарта, и поэтому в союз не вошел Аргос. Пелопонесский союз никогда не был этническим союзом, в отличие, например, от Делосского союза ионийских полисов во главе с Афинами.
Дорийцы Пелопоннеса не создали этнического союза своих полисов. Не создали они и единого общедорийского религиозного центра ни в Греческой Дориде, ни в Азиатской Дориде, ни на островах Эгейского моря, ни даже на Пелопоннесе. Роль общедорийского святилища играло общегреческое (!) святилище Аполлона в Дельфах. Согласно легенде, возвращение потомков Геракла (Гераклидов) на Пелопоннес и завоевание его дорийцами произошло по велению Дельфийского оракула. Так что Аполлон Дельфийский считался дорийцами их божественным покровителем, и все дорийские полисы стремились участвовать в Дельфийской амфиктионии. Следует отметить, что особой популярностью у дорийцев во все времена пользовался Дельфийский оракул. Например, спартанцы не начинали никаких важных дел, не получив его благоприятного предсказания.
После Первой Священной войны (ок. 590 г. до н.э.) Дельфийская амфиктиония взялась и за организацию общегреческих (вторые после Олимпийских) Пифийских игр, которые проводились в Дельфах каждые три года в честь Аполлона – победителя змея Пифона. В отличие от Олимпийских игр, в Пифийских играх делался акцент на искусстве и интеллектуальных состязаниях.
Ключевыми культовыми мероприятиями, связанными с сугубо дорийской идентичностью, были Немейские и Истмийские игры. Именно они, а не религиозные культы, в рамках которых они проводились, связывали дорийцев Пелопоннеса. Немейские и Истмийские игры со временем приобрели не только общедорийский, но общегреческий статус наряду с Олимпийскими и Пифийскими играми.
Немейские игры проводились каждые четыре года в городе Немея (Пелопоннес, Арголида) под контролем Клеона, а затем с V века до н.э. – Аргоса. Игры посвящались Зевсу, рядом со святилищем которого и проводились состязания атлетов. Что интересно, победитель в состязаниях получал чрезвычайно почетный венок из дикого сельдерея.
Истмийские игры проводились каждые два года на Истмийском (Коринфском) перешейке. Хозяином игр был дорийский Коринф. Коринфяне использовали игры как инструмент демонстрации своего могущества и влияния в Дорийском и Эллинском мире. Состязания были гимнастические, конные, поэтические и музыкальные. Истмийские игры посвящались богу Посейдону, причем Истмийское святилище Посейдона было ничем не примечательным сельским святилищем, расположенном примерно в 16 километрах к востоку от Коринфа.
Вот такая состязательная (агональная) идентичность, причем не только спортивная, была характерна для дорийцев. Примечательно то, что изначально чисто дорийские Немейские и Истмийские игры со временем приобрели общегреческое значение.
Дорийские колонии
По мере выхода Греции из застоя «Темных веков», дорийцы, как и все древние греки, активно занялись государственным строительством, колонизацией и освоением новых земель. Обычно Великую греческую колонизацию связывают с ионийцами и эолийцами, но дорийцы тоже основали довольно много колоний, в том числе на восточном Адриатическом побережье Греции. Так на берегах обращенного к Италии Амбракийского залива, а также на соседнем острове Левкада дорийцы-коринфяне создали целый дорийский анклав из своих колоний – Амбракию. Это был Анакторий, крупнейший полис региона, Амбракия и ряд менее значимых полисов, основанных выходцами уже из Анактория или Амбракия. Эти колонии стали центрами коринфского влияния в западном регионе Срединной и даже Северной Греции.
Более известной коринфской колонией являются сицилийские Сиракузы. Вообще, дорийцы проявили особый интерес к Великой Греции, прежде всего к Сицилии. Так, мегарцы основали на восточном побережье Сицилии Мегару Сицилийскую, колонисты с Крита и Родоса основали на южном побережье Сицилии колонию Гела, выходцы из которой в свою очередь основали там же – на юге Сицилии – колонию Акрагант.
Спартанцы не создали своих колоний на Сицилии, но довольно рано – в 705 до н.э. – основали на берегу Тарентского залива свою единственную колонию Тарент, ставшую позднее крупнейшим городом Южной Италии. Но это было исключение, к которому мы еще вернемся. Вообще, спартанцы не занимались морской колонизацией. Они предпочитали «отжимать» земли у своих соседей. Как правило, это приводило к колонизационному «выхлопу». Так, завоевание спартанцами Мессении привело к бегству мессенской аристократии не только в соседнюю Аркадию, но и на Родос, а затем и на Сицилию, где они основали колонию Занкла (Мессена).
Дорийцы Феры с острова Санторин (Фера) основали в Ливии знаменитую колонию Кирена, которая породила целое пятиградье (пентаполис), известное как Киренаика. Дорийцы из Мегары основали на берегу Босфора город Византий (будущий Константинополь и Стамбул), а на южном берегу Понта Эвксинского (Черного моря) – Гераклею Понтийскую.