Эту историю мне рассказывали очень давно. Рассказчик так смачно и в красках всё это описывал, что казалось, я сам присутствовал при происходящем. Кроме того, человек умел донести любую историю так, что у любого слушателя случалась истерика, и самостоятельно перестать смеяться было невозможно. Кто-то выпивал стакан воды, кто-то водки, кто-то пускал струю в штанину, но рассказчик был талант! Жаль, что буквы не могут передать всю ту гамму эмоций, с которыми рассказывались подобные истории. А тут, недавно, я услышал эту историю повторно, но от другого человека. Учитывая, что некоторых участников этой истории уже нет на этом свете, но другие ещё присутствуют, мы не будем называть, где произошла эта история, а имена, фамилии и погоняла - немного изменим. Итак...
Начало, или середина 90-х годов. На необъятных просторах Россеи-матушки стоит одна из многих колоний, а в простонародье - тюрьма. Зима выдалась снежная, морозная и ветренная. Через пару недель - Новый год. Осуждённые пытаются готовиться к нему своим способом (путём изготовления поделок и "подарков"), а сотрудники - своим (путём предотвращения и изъятия). Перевалило заполночь, на улице свищет пурга, освещение на территории - тусклое, но на обход идти нужно. Местный ДПНК (Дежурный помощник начальника колонии) - майор средних лет, размерами превышающими два метра в высоту и более полутора метров в ширину, с руками-лопатами, походкой медведя и полным отсутствием чувства юмора, хоть иногда и добродушен. Прежнее его место службы - командир роты дисбата. Там у них свои, мало кому известные методы службы, но Иван Васильевич Советский, находясь на хорошем счету, чего-то там переусердствовал и его отправили из дисбата в зону, от греха подальше. Одевая шинель с красной повязкой, которая не сходится на рукаве майора, призывно подмигивая прапорщику Гравину и сержанту Злобову, низким баском словно "отец Пафнутий" - вещает: "Ну, пойдём пройдёмся, сыны мои...". Послушно прихватив резиновые дубинки и рации, наряд выходит на "тропу войны".
Тут следует пояснить, что репутация у Ивана Васильевича, среди контингента, была жуткой. Кто-то и когда-то пустил слух, что он чуть ли не ударом кулака убивал солдат в дисбате, а потом поедал их трупы. И что сюда он прислан ровно для того же. Хотя, с другой стороны, каждый знал: Иван Васильевич человек резкий, но - справедливый и зазря никого убивать не будет. А за его внушительные габариты, за ним чётко закрепилось прозвище "Полтораха", то есть - полуторный человек. Он про то знал, но не дай Боже, ему услышать это прозвище от кого-то вслух. Даже прапорщики, между собой вспоминая всуе о Совецком и произнося слово "полтораха" - пригибались... чисто автоматически.
Тиха заснеженная ночь. Промзона спит (или должна спать, т.к. ночью ни кто не работает), а вместе с ней мирно посапывают на морозных вышках часовые. И только три тёмных силуэта неспеша проходят мимо цехов. Цех хранения пластика, замок висит, света нет, да и делать там не чего. Цех обработки керамики, тоже закрыт и тоже без света, но тут бригадир "правильный" и никогда не допускает "косяков". Ещё пара корпусов и всё под замками. Вдруг... Чу!.. Иван Васильевич застывает словно гончая. Гравин и Злобин тоже замирают, но слышат только звон тридцатипятиградусного мороза. Советский указывает пальцем на окно слесарного цеха, в коем вместо стёкол - стеклоблоки. Сквозь стеклоблок, снаружи угадывается мерцание свечи, а вот изнутри не разглядишь того, что происходит на улице.
Осужденные Мякишев (Вельвет), Брехневич (Хохол) и Сергеев (Капитан) решили: в ближайшие ночи нужно потрудиться: сувениры пособирать, подсвечники поточить, ну и мало-мало чего на продажу к Новому году. Маленький слесарный станок - шума почти не издавал, особенно если работать с латунью - мягким металлом. Одно время, Вельвет и Хохол поочерёдно выходили "на шухер", но мороз был настолько крепким, что постепенно загнал их в цех и прислонил к тёплой трубе. Тут-то они обход и прозяввили. Но благо, что хватило ума закрыть изнутри на засов металлическую дверь сваренную из листового железа толщиной 4-5 миллиметров. По тем временам, когда "болгарок" ещё не было и в помине, подобную дверь можно было открыть только дёрнув КамАзом, или хотя бы сто тридцатым ЗИЛом. Капитан точил, а Вельвет с Хохлом ещё не подозревали, что их смерть уже стоит за дверью и прикидывает - как бы её быстро вскрыть?
Тем временем, Советский и два его помощника - стояли за дверью в полной ночной темноте и прислушиваясь, пытались определить, что же происходит в цеху и количество забаррикадировавшихся. И тут Советский принимает решение! Простое и прямое, как рельса! Приказывает Гравину - Стучи! Гравин, пару раз ударяя сапогом в дверь, орёт : "Выходим! Ложимся в снег!". А в ответ - тишина. Гравин повторяет свои действия и разводит руками. Советский, вращая глазами, приказывает Злобину - Стучи! Злобин ударяет несколько раз резиновой палкой по двери. Потом, ещё несколько раз... Озверевший Советский выхватывает у того палку и с первого же раза ломает её о злобинскую спину "Кто так стучит? Кто так стучит, мать вашу взахлёб!". И уже сам, рычаще-шипящим шепотом, от которого в леденящем ужасе проснулись даже вышкари по всему периметру, а пролетающие мимо вороны попадали в обморок, произносит: "Открывайте, сссынки... Сссейчас я вас ссъеммм...". А дальше происходит нечто... Гравину и Злобину показалось, что между ними ударили в набат... В огромный церковный колокол. Завибрировали земля и небо, а звон в ушах стоял ещё несколько минут.
Открылась дверь и я в момент растаял... Так пелось в песне? Здесь же, минуту спустя, дверь действительно открылась. Открылась осторожно, под стоны Капитана, Хохла и Вельвета, которые позли ползком к ногам Ивана Васильевича, размазывая ладонями слёзы и дрожащими губами пытались целовать его сапоги, умоляли их не убивать. На тот момент, они реально готовы были выдержать муки и пытки, обливание голышом на морозе и купание в жидком азоте, только бы взбешённый "Полтораха" не разорвал их живьём своими медвежьими лапами.
По совести сказать, всем троим тут же прилетело и поделом в дыхательные пути, чему они были очень рады. Советский сцепив всех троих наручниками в фантастическо-неудобной позе, потащил нарушителей режима в Дежурную часть, а незакрытый цех оставил сторожить Гравина.
Гравин включил в цеху свет, прикрыл дверь и прошёл по цеху с целью выявления ещё спрятавшихся, или каких-то тайников и непорядка. Пройдясь туда-сюда, он вернулся к двери, потёр руки и зябко поёжился. Потом поднял взгляд и... выпучив глаза - застыл. Из металлической двери на него смотрел чёткий и красивый, словно отчеканенный мастером, барельеф кулака Ивана Всильевича Совецкого! Гравин глубоко и шумно выдохнул и снова зябко поёжился...
Слава офицерам, удержавшим эту страну от вертикального полёта в бездну!Гвозди бы делать из этих людей!
Мнение автора может не совпадать с мнением чиновников и бюрократов, а так же деятелей некоторых искусств. Но ему и - параллельно.
Канал не является коммерческим и не зарабатывает на своих читателях и подписчиках. Нам достаточно только вашей оценки публикации и комментариев.
Заходите на наш канал, просто почитать, или в гости. Возможно - найдёте, что-нибудь интересное для себя!