Быть отцом в 18 лет — это как сесть за штурвал самолета, не зная, где у него ручка газа. Я женился рано, не из-за романтики, а потому что так вышло. И ни секунды не жалел. Со своей первой женой мы прошли 16 лет бок о бок, и главное наше сокровище — двое детей. Сыну сейчас 20, дочери — 16.
Мой отец ушел из семьи, когда мне было пять. Но я не держу на него обиды. Всю свою жизнь я видел другой пример — пример матери. Она отдала нам, мне и брату, всё. Она пожертвовала своей личной жизнью, чтобы у нас была жизнь счастливая. Эта жертвенность навсегда осталась во мне как эталон любви.
И вот я сам стал отцом. Мой сын пошел в школу, а мне... мне все еще самому хотелось играть в игрушки. Но деваться было некуда — надо было воспитывать. Я был уверен в одном: если не ты воспитаешь ребенка, это сделает улица. Но как? Я не знал. Я не умел.
Я без конца работал. У меня не было ни времени, ни, если честно, желания сидеть с ним над учебниками. До шестого класса он был отличником, а потом — будто подменили. Хулиганил, приносил двойки. Школу тащил на тройках. О том, что его и маму постоянно вызывали к директору, я узнал лишь годы спустя. Он сам мне рассказал, когда ему исполнилось 18.
А потом звонок раздался мне. «Родитель, явитесь к директору». Я шел в школу и горел от стыда. Таким меня еще никто не видел.
Сын ждал расплаты. Боялся. Не ремня — я никогда не бил его сильно, — а моего разговора. Моих нравоучений, этого бесконечного чувства вины, которое я на него взваливал.
И в тот момент до меня дошло. Я не могу заставить его учиться. Не могу стоять над душой. Но я могу сделать другое. Я могу дать ему то, чего мне так не хватало в его годы — выбор и ответственность.
Моя стратегия была проста, как молоток, но сработала она, как швейцарские часы.
Шаг 1. Замена, а не запрет.
Я видел, что его тянет к «плохой» компании. Вместо того чтобы кричать «не смей!», я купил ему мопед. Старый, видавший виды. И сказал: «Вот тебе техника. Гоняй по полям, изучай, чини. Но твои хулиганы — это прошлое».
Шаг 2. Главный договор.
Я вызвал его на мужской разговор. Без криков. Смотрите, что я ему сказал:
«Сынок, давай договоримся. Мне все равно, как ты закончишь школу. Главное — не остаться на второй год. Мне не нужны пятерки. Хватит и троек. Если не можешь решить задачу по физике — не зубри. Иди и договаривайся с учителем. Копай ей грядки, чини забор, убирай мусор во дворе. Не можешь учиться — умей договариваться. Это в жизни главнее алгебры».
И заключил ультиматум, в котором была не угроза, а обещание:
«Но если меня вызовут в школу еще раз — ты лишишься мопеда, компа и прогулок. Я уйду с работы и буду заниматься только тобой. Каждый день. Ты этого хочешь?»
Он посмотрел на меня и сказал: «Хорошо, папа. Я все понял».
И он действительно понял. Школу он закончил. Не блестяще, но сам. Он научился договариваться — этот навык стал его главным капиталом. Он научился работать руками, не бояться труда.
Сейчас ему 20. Он женат, у него серьезная работа за компьютером, где он виртуозно общается с десятками людей одновременно. И он постоянно благодарит меня за тот разговор. Говорит, что я изменил его жизнь.
А его сестра, моя дочь, окончила школу с золотой медалью. Мы ни разу не подошли к ее домашним заданиям. Просто потому, что у каждого ребенка — свой путь. И задача отца не в том, чтобы идти по нему вместо них, а в том, чтобы дать карту и компас, а затем — смело отпустить в путь.
Эта история — не руководство к действию. Это напоминание всем отцам: иногда самый сильный воспитательный прием — это не контроль, а доверие, подкрепленное мудрым договором. А что вы думаете по этому поводу? Как вы учили своих детей самому главному? Поделитесь в комментариях.