Читайте также другие материалы из этой рубрики:
Вечером 14 июля 2000 года в рабочем посёлке Волокно под Курском, четверо обычных школьниц — Ульяна Шильдер, Юля Филатова, Наташа Железнякова и Аня Романцова — привычно вышли во двор «на часик». Семьи ждали девочек по домам к 22:00. Это был обычный беззаботный летний вечер в рабочем микрорайоне, где все верили: ничего по-настоящему страшного случиться не может. Но никто из них не вернулся. Поиски, страх, надежда, призрачные слухи, — и девятилетнее ожидание жестокой развязки, когда в полутора километрах от их домов, почти под носом у всех, нашли кости и останки детей.
Четыре подруги, обычное лето и исчезновение
Жизнь четырёх школьниц в Волокне была похожа на тысячи российских детей: школа, секции, двор, совместные гулянки, первая юношеская любовь. Старшей из подруг было лишь 14, младшей — 12. Девочки росли вместе, их семьи знали друг друга. В летние вечера компания уходила к речке или играла неподалёку. В тот день, по одной версии, подруги собирались дойти до окраины посёлка к пляжу, чтобы встретиться с друзьями, по другой — просто «развеяться на полчасика».
Когда к полуночи девочки не появились дома, родители занервничали. В милиции советовали подождать — “подростки и раньше загуливали”. К утру возникла паника: девочек нигде не было, телефонов не было, свидетелей не было. Их будто стерли. Начались настоящие поиски с привлечением всех сил — прочесывали леса, поля и берега, волонтёры и милиция работали неделями.
Расследование
Пропавших искали не только родственники — к поискам присоединились соседи, учителя, просто незнакомые люди. Объявления висели повсюду, милиция опрашивала всех местных. Вся Курская область следила за исчезновением девочек — но тропа вела в темноту. Не было ни свидетелей, ни улик, ни записей: только глухой лес и молчание.
Вскоре надежда сменилась отчаянием, поиски стали менее регулярными. Следствие возбудило уголовное дело, опросило возможных знакомых девочек, знакомых из двора и старших ребят. Но в итоге никаких зацепок: не было ни очевидцев, ни мотивов, ни подозреваемых, которых можно было бы вывести на чистую воду — все версии тонули в отсутствии фактов. Расследование фактически забыли, дело легло пылиться в архив.
Весной 2009 года в полутора километрах от домов — буквально рядом с тропой, по которой каждый день гуляли местные, — случайный прохожий с собакой наткнулся на человеческие кости. Это был небольшой лесной массив, который много раз прочёсывали поисковые группы. Однако в этот раз собака случайно разрыла грунт, и в земле оказались фрагменты одежды, лишний свитер, школьный ремешок, лоскуты ткани.
Эксперты вовремя поняли — это кости детей, и очень быстро по остаткам одежды и вещам стало понятно: это и есть те самые, которых искали девять лет. Провели опознание, результаты генетической экспертизы пришли только спустя долгое время — питательной базы у региональных криминалистов не хватало. Родители девочек ждали официального заключения до лета 2010 года, почти год.
Следствие: ребят, с которыми дружили, сочли убийцами
Найдя тела, силовики снова возобновили расследование. Круг подозреваемых неожиданно довольно быстро сузился: на них вышли благодаря опросу местных подростков, сопоставлению событий, первичным признаниям. Следствие выстроило простую версию: в тот вечер четыре девочки отправились в лес с четырьмя старшеклассниками — Павлом Елкиным, Александром Машошиным, Романом Безугловым и Виталием, все жили неподалёку.
Один из них, Виталий, первым сломался на допросе: он признал вину и изложил шокирующую картину. По версии следствия, причиной стала ссора Ульяны с Павлом, после которой девочки пригрозили пожаловаться родителям. Тогда, по словам Виталия, и возникла идея "заткнуть" подруг. Девочки оказали сопротивление, но сила была не на их стороне. Их избили, изнасиловали и прямо здесь, в лесу, поочерёдно задушили. Потом закопали — за лопатой ездили домой, трупы прикопали наспех.
В 2011 году суд признал Елкина и Машошина виновными в изнасиловании и убийстве школьниц, но применять наказание не смог: с момента преступления миновало 9 лет, трое подозреваемых тогда были несовершеннолетними. Согласно закону, срок давности для несовершеннолетних существенно короче — и к моменту суда 7,5-летний период был уже в прошлом. Один из мальчиков на момент преступления был младше 14, поэтому он остался только свидетелем. Формально Елкин и Машошин получили по 8-9 лет, но были тут же освобождены “в связи с истечением срока давности”.
Родители убитых пережили шок во второй раз. Они требовали ещё расследований, подавали коллективные обращения президенту, открытым текстом говорили о возможности самосуда. “Они будут спокойно ходить по земле?”, — вопрошали матери на пресс-конференциях.
“Дело закрыто”
Освобождённые фигуранты, как отмечают местные журналисты, не выразили раскаяния. Вскоре один из них подал ходатайство о своем полном оправдании. Следствие, пытаясь защитить память жертв и закрыть историю, подчёркивало: все улики объективно указывали на группу друзей школьниц. Местные до сих пор вспоминают момент, когда “вырыли свое болото — а в нем семь лет пролежало самое страшное зло”.
Ведь девочки были убиты буквально в километре от дома, все эти годы тела лежали вдоль тропы, где гуляли дети, водили собак, собирали грибы. Страшно думать, как всё было близко — и как равнодушно и долго всё оставалось неоткрытым в людной рабочей окраине.
Память и след
Двадцать лет спустя Курская область помнит о трагедии Волокно — без мемориалов, но с тихой болью в душах местных жителей. Родные и несколько жителей района ходят к тому месту с цветами — и раз в год вспоминают простое непреложное: как важно вовремя искать своих детей и не оставлять сомнений, если что-то не так.
История Волокно — это история мести и страха, упущенного времени и беспомощности закона перед чудовищем, спрятавшимся в совсем детском лице. Почти всегда рядом с нами то, чем страшен этот мир — и иногда “одна прогулка” может оказаться фатальной, если не все взрослые делают своё дело.