— Ну вот, дождалась? Я же говорил, не надо было на эту полку столько банок ставить! Теперь убирай тут всё сама!
Вадим стоял посреди кухни, скрестив руки на груди, и с брезгливой злостью смотрел на пол. У его ног валялись осколки стеклянной банки, а по линолеуму растекалась липкая лужа вишневого варенья. Полка, которую он с горем пополам прикрутил в прошлые выходные, криво висела на одном шурупе.
— Я ставила три банки, Вадим! А не тридцать три! — Аня, опустившись на колени, осторожно собирала крупные осколки в совок. — Это ты её криво прикрутил! Я же тебе говорила, давай мастера вызовем.
— Мастера! — фыркнул он. — Я что, по-твоему, безрукий? Сам не могу полку повесить? Это просто стена у нас дурацкая, крошится вся. А ты вечно лезешь со своими советами.
Аня промолчала. Спорить было бесполезно. Последнее слово всегда должно было оставаться за ним. Она молча вытерла пол, вымыла тряпку, привела всё в порядок. Вадим всё это время сидел за столом, демонстративно листая газету и делая вид, что произошедшее его не касается.
Когда на кухне снова стало чисто, Аня вымыла руки и с волнением подошла к нему. Она решила, что сейчас — самый подходящий момент. Хорошая новость должна была сгладить утреннюю ссору.
— Вадим… мне письмо пришло, — тихо сказала она, теребя в руках белый конверт.
— Ну и что там? Опять реклама какая-нибудь? — он не отрывался от газеты.
— Нет. Из института.
Он наконец поднял на неё глаза. Взгляд был холодным, настороженным.
— Я поступила.
Она произнесла это с замиранием сердца, с надеждой, что он сейчас улыбнется, обрадуется за неё, обнимет. Она так долго к этому шла. После школы не получилось поступить, родители не могли помочь, нужно было работать. Она устроилась в маленький магазинчик продавцом, там и познакомилась с Вадимом. Он, водитель-дальнобойщик, часто заходил к ним за продуктами. Ухаживал настойчиво, напористо. Говорил, что ему нужна не вертихвостка городская, а простая, домашняя девушка, которая будет ждать его из рейсов и варить борщи.
И Аня ждала. Варила борщи, создавала уют в его маленькой квартире, куда переехала через полгода. А мечта об учебе жила в ней, как тихий огонек. Она по ночам, когда он спал, тайком готовилась к экзаменам, решала задачки, читала учебники. И вот теперь…
— Куда поступила? Зачем? — в его голосе не было и тени радости.
— На заочное. На экономический. Я же тебе говорила, что подавала документы.
— Говорила… я думал, это так, блажь. Не думал, что ты всерьез.
Он отложил газету, встал и подошел к ней вплотную. Его крупная фигура почти загородила свет из окна.
— Зачем тебе учиться? Твое место на кухне, а деньги я и сам заработаю.
Эти слова прозвучали, как приговор. Аня смотрела на него, на своего любимого мужчину, с которым прожила четыре года, и не узнавала его.
— Что? Вадим, ты в своем уме? Я не хочу всю жизнь только на кухне стоять! Я хочу развиваться, хочу получить профессию, чтобы не зависеть ни от кого!
— От кого это — не зависеть? От меня? — усмехнулся он. — Значит, я для тебя — «никто»? Я о тебе забочусь! Зачем тебе эта головная боль? Учеба, сессии… Будешь уставшая, нервная. А кто ужин готовить будет? Кто дома порядок поддерживать?
— Я всё буду успевать! Это же заочное!
— Не будешь, — отрезал он. — Я знаю. Начнется: «Ой, я устала», «Ой, мне к экзамену готовиться надо». А я после рейса буду приходить в пустой дом и есть вчерашний суп? Нет, Аня. Так не пойдет. Я хочу, чтобы моя женщина ждала меня дома, а не по институтам бегала. Выбирай: либо я, либо твоя учеба.
Он сказал это и вышел из кухни, уверенный в своей правоте и в её выборе. А Аня осталась стоять с этим письмом в руках, которое из билета в новую жизнь превратилось в яблоко раздора.
Она плакала всю ночь. Ей казалось, что мир рухнул. Она любила его. Но и отказаться от своей мечты, единственной, которая была только её, она не могла. Утром она встала с твердым решением: она будет учиться. Втайне. Она скажет ему, что передумала, а сама будет ездить на сессии, сказав, что поехала к больной тетке в деревню. Ложь была ей противна, но другого выхода она не видела.
Так началась её двойная жизнь. Для Вадима она была всё той же домашней, покладистой Аней. А два раза в год она превращалась в студентку, жадно впитывающую знания. Эти поездки «к тетке» были для неё как глоток свежего воздуха. Она с упоением сидела на лекциях, часами пропадала в библиотеке. Она оказалась способной студенткой, преподаватели её хвалили.
Вадим ничего не подозревал. Он был доволен. Его мир был в порядке: дома чисто, ужин на столе, жена встречает с улыбкой. Правда, денег на книги и на дорогу приходилось выкраивать из тех копеек, что он давал ей на хозяйство. Аня экономила на себе, но никогда не жаловалась.
Однажды она вернулась с очередной сессии. Вадим был не в духе.
— Опять от твоей тетки никакой пользы, — пробурчал он за ужином. — Ни грибов не привезла, ни ягод. Только время зря потратила.
— Она болеет, Вадим. Ей не до грибов.
— Болеет она у тебя постоянно, — хмыкнул он. — Может, хватит уже к ней мотаться? Я скучаю.
В этот момент в груди у Ани что-то похолодело. Она поняла, что долго так продолжаться не может.
Прозрение наступило неожиданно. На третьем курсе им задали сложную курсовую работу по анализу финансовой деятельности предприятия. Аня выбрала для анализа транспортную компанию, в которой работал Вадим. Она часами сидела над цифрами, путевыми листами, которые иногда приносил Вадим, отчетами, которые находила в открытом доступе. И вдруг она заметила странную вещь. В официальных отчетах компании фигурировали одни цифры по расходу топлива, а по путевым листам Вадима и его коллег выходило совсем другое. Разница была колоссальной. Бензин куда-то «утекал». И утекал он не только у Вадима. Это была целая система.
Аня сначала подумала, что ошиблась в расчетах. Перепроверила несколько раз. Нет, всё сходилось. Получалось, что водители, включая её мужа, годами обворовывали собственную фирму.
Она не знала, что делать с этой информацией. Рассказать Вадиму? Он разозлится, обвинит её в том, что она лезет не в свое дело. Использовать это в курсовой? Опасно. Она решила просто сделать работу на отвлеченных цифрах, а эти расчеты убрала в дальний ящик. Но знание это жгло ей душу. Её честный, работящий Вадим, который так гордился тем, что «сам зарабатывает», оказался обыкновенным воришкой.
Развязка наступила через несколько месяцев. В их транспортной компании сменилось руководство. Пришел новый директор, молодой, хваткий, который начал с тотальной проверки. Махинации с топливом вскрылись очень быстро. Несколько человек уволили с позором, на некоторых даже завели уголовные дела. Вадима пронесло. Его не уволили, но лишили всех премий на год вперед и заставили выплачивать недостачу.
Он пришел домой черный от злости.
— Всё из-за этого нового! Щенок столичный! Решил порядок навести! Да мы так двадцать лет работали, и всё нормально было!
Он метался по кухне, сжимая кулаки. Аня смотрела на него и впервые не чувствовала ни жалости, ни сочувствия.
— Это не он виноват, Вадим. А вы. Воровать — нехорошо.
Он резко остановился и посмотрел на неё так, будто она его ударила.
— Что?! Ты… ты меня вором назвала? Да я для семьи старался! Чтобы ты ни в чем не нуждалась!
— Для семьи? — горько усмехнулась она. — А может, для себя? Чтобы на пиво с друзьями хватало? Чтобы мне можно было швырнуть на хозяйство три копейки и чувствовать себя хозяином жизни?
— Ах ты… — он задохнулся от ярости. — Да ты кто такая, чтобы меня судить?! Продавщица из ларька! Сиди и молчи! Твое место…
— На кухне? — закончила она за него. — Я уже это слышала, Вадим. Только я больше не продавщица. У меня, в отличие от тебя, есть честная профессия. Почти есть.
В этот момент в ней что-то сломалось. Вся ложь, все унижения, все компромиссы, на которые она шла годами, показались ей невыносимо тяжелыми.
— Знаешь что, Вадим? А я ведь не к тетке ездила. Я в институт на сессии ездила. И в этом году я его заканчиваю. С красным дипломом, между прочим.
Он смотрел на неё, и его лицо медленно вытягивалось. Он не мог поверить.
— Как… в институт? Ты же… ты же сказала…
— Я соврала. Потому что знала, что правду ты не примешь. Потому что для тебя женщина — это кухонный комбайн. А я — человек. И я хочу уважения.
Она пошла в комнату и достала из шкафа свою старую дорожную сумку. Она начала спокойно складывать в неё свои немногочисленные вещи.
— Ты куда? — растерянно спросил он, идя за ней. Вся его напускная злость куда-то испарилась.
— Я ухожу. Мне предложили работу в одной небольшой фирме. Помощником бухгалтера. Сначала на полставки. Зарплата маленькая, но это только начало. Я сниму себе комнату.
— Какую комнату? Ты с ума сошла?! А я? Как же я?
Он стоял посреди комнаты, большой, сильный мужчина, и выглядел сейчас таким потерянным и жалким.
— А ты, Вадим, попробуй пожить один. Попробуй сам себе сварить борщ. Сам прикрутить полку. И сам заработать честные деньги. Может, тогда поймешь что-то важное.
Она застегнула сумку и, не оглядываясь, пошла к выходу. Она знала, что впереди будет трудно. Но это будет её жизнь. Честная. И никто больше никогда не посмеет указать ей её место.
Если эта история заставила вас задуматься, поделитесь своим мнением в комментариях, поставьте лайк. И не забывайте подписываться, чтобы не пропустить новые жизненные рассказы.