22 октября исполняется полвека со дня кончины Арнольда Джозефа Тойнби. Он был не только одним из величайших историков ХХ столетия (хотя сам признавал некоторое превосходство своего друга и оппонента Кристофера Доусона над собой), но также и политиком, дипломатом, разведчиком, философом и религиозным мыслителем. Когда Тойнби скончался в возрасте 86 лет, за его плечами уже были многие десятки томов сочинений обо всём на свете, и в этом плане его творческую биографию можно считать удачной. Однако на протяжении всей жизни и после смерти его имени и наследию пришлось столкнуться с множеством нападок, вражды, завистников. Полвека спустя о Тойнби и его концепциях можно говорить более объективно, отделяя сиюминутные детали от самого важного, того, что прошло испытание временем.
Племянник другого известного историка Арнольда Тойнби, в честь которого он получил своё имя, Арнольд Джозеф вырос в английской семье с протестантским, модернистским и достаточно либеральным мышлением. Больших усилий ему будет стоить на протяжении всей жизни трудная эволюция в сторону постоянного повышения роли традиционных религий в его мышлении как историка и как человека (искавшего в религиозном синкретизме спасения от бедствий своей семейной и частной жизни). И всё-таки, начав как благодушный либерал, к старости Тойнби пришёл как почти традиционалист, уверовавший в спасительность исключительно домодерных традиционных обществ, насквозь пронизанных религией и в губительность технологических переворотов. Экологическое консервативное мышление всегда было характерно для британских традиционалистов, но Тойнби буквально выстрадал этот вывод к концу своей жизни и не без прямого влияния Доусона и Элиота. Если в 30-е годы Тойнби считал, что религии служили лишь инструментом для сохранения культурного наследия великих цивилизаций, то в 60-е годы он стал убеждён, что, напротив, земные цивилизации послужили промыслительным божественным орудием для сохранения и творческого раскрытия на земле религиозных истин.
В исторических работах раннего Тойнби местами ещё встречается неприятно отталкивающий англосаксонский эмпиризм, некоторая атрофия чувства и ритма Провидения, Судьбы (характерного для Шпенглера), но он совершенно исчезает у позднего Тойнби, пришедшего к полноценно «континентальной», традиционалистской манере мышления. Несмотря на миф о политическом «либерализме» Тойнби (миф, весьма далёкий от истины), вся совокупность его трудов о цивилизациях, религиях, отдельных странах носит глубоко консервативный характер.
Тойнби сыграл большую роль и как действующий актор мировой политики ХХ века. Даже выполняя опасные задания британского правительства и спецслужб, приведшие его к миссиям в Грецию и Турцию, к личной и очень откровенной аудиенции у Гитлера (который признался Тойнби, что именно русофобия является его основным движущим мотивом), к участию в подписании мирных договоров 1919 и 1947 годов после двух мировых войн, Тойнби всегда оставался личностью, идущей против системы, а не винтиком правительственной машины. Все его доклады наверх за годы работы в Королевском институте международных отношений (Четем-хаусе) были крайне нелицеприятны для Лондона и основаны на честном и объективном анализе событий. Тойнби, составлявший ежегодные обзоры происходящего на планете, оказался незаменим: после его ухода на пенсию никто в Четем-хаусе не смог даже коллективно составлять нечто подобное, от этой практики отказались и в итоге данный институт деградировал до своего нынешнего состояния неадекватной пропагандистской конторы.
Историк-византинист по одной из своих узких специальностей, Тойнби знал православный мир и историю Россию несравненно лучше своих коллег. В его книгах и статьях о России нет чего-то заведомо ошибочного и нелепого. Несмотря на кошмарный опыт проезда из Владивостока в Москву в вагоне для скота и без еды в 1931 г., Тойнби не озлобился на нашу страну. Воспринимая Россию как отдельную цивилизацию-сателлит на периферии византийского мира, основоположник цивилизационного подхода подчёркивал самостоятельность нашего государства-цивилизации, принципиально отличного и от Запада, и от балканско-византийско-кавказского культурного круга. В годы Холодной войны Тойнби подвергался гонениям от маккартистов в США за свои прямые и честные выступления с тезисом об агрессивности и вине Запада за нападения на весь остальной мир. Историк рассматривал становление западной цивилизации как череду побед и поглощений её соседей, которая споткнулась на России и не смогла её завоевать, покорить или переварить. Уже с 1940-50-х годов Тойнби предрекал, что именно Россия и ислам станут в XXI веке двумя главными препятствиями для гегемонии Запада. В то же время он выступал против преступлений Израиля и считал, что функционирование ООН и всего устойчивого миропорядка после Второй мировой войны будут прямо зависеть от способности великих держав предпринять совместную антиизраильскую миссию и утвердить формат двух демилитаризованных государств в границах 1948 года: Палестины и Израиля. С большой любовью Тойнби участвовал в государственном строительстве Индии и Бразилии в 50-60-е годы.
Методология цивилизационного подхода Тойнби основана на онтологизме, структурном платонизме, на традиционном понимании идентичности этносов и культур, на искренней вере в Бога. Это стало причиной яростных нападок на неё в последние полвека со стороны постмодернистов, постструктуралистов, субъективных идеалистов, глашатаев леволиберального дискурса, отрицающих всякую жёсткую и устойчивую групповую идентичность народов и объективную значимость религии. Цивилизационный подход Тойнби служит прекрасной базой для развития евразийских идей многополярного мира: многополярного не столько в рамках текущей конъюнктуры, сколько изначально, в рамках многотысячелетнего парадигмального сосуществования разных цивилизаций с собственным логосом. А Тойнби, безусловно, при всех его недостатках был человеком Логоса и Смысла, способным до конца жизни к постоянному саморазвитию в этом направлении. Почтим же сегодня его память.