Ночь, улица, фонарь. Аптеки нет. Фонарь, правда, не горит, но это было не важно, сегодня полнолуние и света вполне хватало. Я шёл по обочине вдоль дороги, с моей стороны дороги была лесополоса, с другой стороны - белый кирпичный забор заброшенного промышленного предприятия. Моя первая мысль "Промка", уж не знаю почему она возникла. Частенько гуляю здесь, как будто что-то тянет или даже безмолвно зовёт сюда. Вот только зайти чуть дальше не было повода.
Возле фонаря стоял молодой человек в темном костюме со светлыми полосами на плечах и коленях. На голове была странного покроя чёрная кепка, как будто пошитая как часть какой-то униформы. Из под этой кепки пробивалась седина, которая не сочеталась с молодым лицом. Лицо, кстати, было совсем не запоминающимся, каким-то среднестатистическим.
Когда я подошёл поближе он сделал шаг навстречу и прокашлялся. Я ожидал любого вопроса, по поводу сигарет или денег на опохмел, но не такого. - Молодой человек, не хотите сходить на экскурсию на территорию за этим забором? Люди, с которыми я договаривался, не пришли, но деньги уплачены, а значит экскурсия должна состояться, - сказал незнакомец.
Что сделает нормальный человек когда ему ночью незнакомый человек предлагает пойти на заброшку? На экскурсию на заброшку. Правда бесплатно. Но я не нормальный. После той войны, когда был взорван ближайший химический завод, жизнь поменялась, люди не одичали, но многие потеряли инстинкт самосохранения. Возьмём хотя бы меня, что я делал ночью на дороге между лесополосой и заброшенной территорией я сам не знаю. Естественно я согласился. Отчасти ещё и потому, что когда я увидел его вблизи он показался мне знакомым. Вот только где и когда я его видел хоть убей - не помню. Ну да ладно, может быть во время экскурсии вспомню. А спрашивать не хочу, я, если честно, не люблю знакомиться с людьми или вспоминать былые события со знакомыми. Я не сильно общительный человек.
- Что находится за этим забором? - мы уже шли вдоль кирпичной стены. Под ногами хрустели осколки кирпичей, какие-то железки и засохшие растения. - За ним ещё один забор, за тем ещё один. А за всеми заборами бывший лагерь строгого режима. Его забросили сразу после взрыва, много людей тогда погибло, ещё больше пропало, - сказал экскурсовод не оборачиваясь. - Может быть сбежали? - спросил я уворачиваясь от веток и ошмётков колючей проволоки, мы как раз пробирались через пролом в заборе. - Какой там, - вздохнул мой проводник и остановился, - они просто пропали, выживших не было, мёртвые остались там, где были в момент взрыва, их убил не взрыв, а химия или какое-то излучение после взрыва.
Дальнейший путь через заборы и ограждения из сетки мы прошли молча. В памяти всплыло слово "запретка", так вроде бы называлась эта территория. Трава здесь была почти в рост взрослого мужчины, поэтому каждый шаг приходилось делать осторожно, проткнуть подошву куском проволоки не хотелось.
- Ну вот, мы находимся на промышленной зоне лагеря, дальше будет проще. - Обратно будем здесь же выходить? - спросил я осматривая одежду на предмет порезов от колючки. - Не думаю, - сказал проводник и посмотрел мне в глаза, - выйдем там где получится.
Глаза у этого смутно знакомого человека были странные, их цвет менялся от светло-голубого до светло-зеленого, возможно такую эффект дала луна.
Мы стояли на какой-то тропе вдоль забора из сетки-рабицы. Тропой, конечно, это можно назвать условно, по сути колея, видимо когда-то здесь часто ездил трактор. - Обычно мы начинаем экскурсию с той стороны, не возражаете? - проводник показал рукой вправо. - С той так с той, - сказал я, - и можно на ты.
Экскурсовод кивнул и мы пошли в сторону каких-то гаражей. Проходя мимо них мой спутник посмотрел на меня, но ничего не сказал. А я без особого интереса рассматривал тропу. - Вот здесь находилось училище на первом этаже, а на втором швейный цех, чуть дальше делали прицепы для перевозки зерна, если хочешь можно зайти.
Я посмотрел на заброшенное двухэтажное здание с табличкой "ПТУ" на первом этаже, на полуразрушенный кирпичный цех прямо за этим зданием, но ничего не сказал.
Мы шли по улице между разными пустырями и постройками, иногда они чередовались вопреки здравому смыслу. Шли молча, судя по всему он тоже не очень общительный, это хорошо. Асфальт был в трещинах, местами из под него пробивалась трава, при свете луны она казалась какой-то серой. Возможно она такая и была на самом деле. Внезапно меня что-то заставило остановится и оглядеться. - А что находится вон там? - спросил я испытывая чувство дежавю, - где-то я уже видел это здание. - По плану тут находилось административное здание, кабинеты сотрудников, но тут делали товары народного потребления, сувениры всякие.
По молчаливому согласию мы вместе пошли в сторону небольшого двухэтажного домика, в тамбуре первого этажа на стене были выложены буквы "АДМ" из разноцветных камней. - Здесь в основном были резчики, делали нарды и бусы из дерева и искусственного камня, так же делали шампура и модели парусников, - экскурсовод говорил это смотря мне в глаза.
Он что-то еще рассказывал, скорее всего часть текста, который ему надо было озвучить для описания этого здания, но я его уже не слышал, я зашел в небольшое помещение на первом этаже и стал осматриваться. Помещение было хоть и маленькое, метров 10 площади, но практически пустое, поэтому казалось просторным. Только лишь разваленный в труху комод около двери и пара электродвигателей на бетонных основаниях. Двигатели выглядели целыми, странно, что их не разобрали и не сдали в приёмку металла. Огромное количество осыпавшихся чешуек побелки со стен и потолка застилали весь пол, судя по всему здесь уже давно не ступала нога человека. На подоконнике стояла какая-то деревянная коробка. Я подошёл к окну и открыл этот ящик. Когда облако пыли осело, в коробочке обнаружились кусочки искусственного камня, по сути пластмассы, некоторым уже предали форму шарика или капли, а некоторые были грубо обработаны в многогранники, они тоже должны были быть круглыми, но доделать их не смогли. Или не успели. - Здесь обитали ширпотребчики, они делали так называемые "чётки" и "педали", - произнёс экскурсовод видя мой интерес. - Но именно здесь они называли себя "маклёры", - сказал я рассматривая недоделанный деревянный крестик. Откуда-то я помнил слово "маклёры".
Лестница на второй этаж была, но некоторых ступеней уже не было, они обвалились, когда на них упала часть крыши. Можно было бы туда не подниматься, но после преодоления забора преграда в виде заваленной лестницы не была проблемой.
На втором этаже было несколько комнат, но мне захотелось зайти только в одну из них. Комната была большая, метров сорок и она была заставлена мебелью. Вдоль всех стен располагались рабочие места - стул около стены и стол перед ним, разные шкафчики, ящички, тумбочки. Всё это было покрыто толстым слоем пыли. На мгновение промелькнула мысль, что здесь нет паутины, но я не стал об этом задумываться. Я подошел к ближайшему столу, выдвинул один из ящиков и достал самодельный резак по дереву, ручка резака идеально легла мне в руку. - Здесь работали резчики и тут делали деревянные парусники. Естественно, настольные, - сказал экскурсовод и показал на дальний от двери стол. И действительно, там на столе стоял парусник, он был весь в пыли, можно было увидеть только его очертания. Подойти к нему было проблематично, в виду захламленности этой комнаты. - Рабочие комнаты тут было принято называть словом бендега, - произнёс проводник пока мы спускались по лестнице.
Выйдя из здания экскурсовод пошёл влево, но что-то заставило меня остановиться, я повернул направо и пошёл в сторону кучи кирпича и каких-то бетонных плит. Чем ближе я подходил к этим развалинам, тем быстрее шёл. Последние метры даже пробежал. Остановившись я стал рассматривать плиты, как будто-то бы что-то искал, но сам не знаю что. Вокруг были какие-то миски, пластиковые ведёрки из под джема или майонеза, но это всё было не то. - Тут напротив была раскройка для швейки, а ещё закатывали овощи в стеклянные банки и где-то тут была пекарня, - я не слышал как подошёл проводник, - а здесь вокруг были огороды.
Может быть когда-то это и были огороды, но сейчас всё пространство вокруг этих плит занимали плантации засохших сорняков и мёртвых деревьев. - Но это всё не то, - еле слышно произнёс я, можно сказать, самому себе, и в последний раз окинул взглядом эти развалины.
Мы шли дальше по территории лагеря и как раз проходили перекрёсток окруженный заборами и воротами. - Прямо напротив промышленной зоны находится жилая зона, а здесь справа был штрафной изолятор, - проводник остановился и раскинул руки. - А слева что? - поинтересовался я рассматривая заросли каких-то шипастых кустов. - Там был выход из лагеря на свободу, но мы туда не пойдём, там выход уже не работает.
Сразу справа после входа в жилую зону мы увидели огромное здание с колоннами. Эти колонны поддерживали пустоту, так как крыша над крыльцом уже обвалилась. "Как сельский клуб" подумал я. - Это здание клуба, тут была библиотека, показывали концерты или фильмы, - сказал экскурсовод и прошел дальше, - а вот тут третья локалка, огороженная территория с бараком, есть ещё инвалидный барак под клубом, но там не интересно, чуть дальше будет спортивный городок и еще две локалки. - Пошли в эту! - интерес, пропавший после посещения развалин на промышленной зоне, вновь разгорелся.
Территория локального участка была практически пустая, два-три дерева, пара лавочек и земля покрытая опавшими листьями. Тут я задумался, "если листья опали, то значит сейчас осень, но я совсем не помню лето". Я прошёлся по листьям и сгреб их ботинком, под ними была черная земля без малейших признаков травы. Истоптали ли её зеки пока лагерь существовал или это всё воздействие того взрыва было непонятно. А может быть эту территорию специально облагородили для проведения этих ночных экскурсий.
Мы молча подошли к тёмному входу в барак, если на улице всё было видно из-за полной луны, то за дверным проёмом была кромешная тьма. Мой проводник достал из кармана фонарь, включил его и мы зашли внутрь. прямо от входа была лестница наверх, а слева и справа какие-то помещения, где-то двери ещё были, где-то уже валялись на полу или висели, но на одной петле. - На каждом этаже по четыре спальных секции, около них комнаты для хранения сумок, кабинеты сотрудников лагеря, где-то были помещения для приёма пищи, где-то молитвенные комнаты, - лица экскурсовода было не видно, фонарём он освещал то, что нас окружало, но смотрел он мне в глаза, в этом я уверен.
После этого он стал подниматься по лестнице, я последовал за ним. Мы прошли второй этаж и поднялись на третий. На третьем этаже он поочередно освещал двери спальный секций и мне захотелось зайти в одну из них. Как будто бы читая мои мысли проводник подошел к нужной двери и открыл её.
Перед нами были ряды двухъярусных кроватей, и тумбочек, причём они чередовались так, что образовывались небольшие отсеки с двумя такими кроватями и по две тумбочки между ними. - Голь на выдумку хитра, - весело сказал экскурсовод и нагнулся к полу. Он приподнял какую-то доску, засунул руку под пол и через несколько секунд достал грязный целлофановый свёрток. - Вот так тут хранили телефоны, они были в лагере запрещены, но у многих осуждённых они были, у каждого была отдельное место куда их убирали, в основном вот так - под досками. Он уже закончил разматывать свёрток и достал телефон. - Не хочешь позвонить? - всё так же весело спросил спутник. Я только покачал головой, мне не кому звонить, правда, на мгновение защемило сердце, я вспомнил о маме. Может быть ей позвонить? Я очень давно с ней не общался. Но я отверг эту мысль, даже, если бы я помнил её номер, она бы не взяла трубку, сейчас слишком поздно. Свет от луны пробивался в окно и я увидел искреннее удивление когда телефон не включился. А мне кажется это не удивительно, столько лет прошло после того взрыва. - Ну ладно, - сказал проводник и нахмурился, - давай присядем, отдохнём и пойдём дальше.
Мы сели на первый ярус кровати, пружины жалобно заскрипели, и я увидел на пыльной тумбочке пачку сигарет, спички и кружку горячего чая. Если с сигаретами и спичками всё было понятно, они могли здесь лежать и с ними бы ничего не произошло, то с чаем было непонятно. Кто и когда успел его здесь оставить? Он был горячий, от него шёл пар, и он был свежезаваренный, этот запах ни с чем не перепутаешь. Экскурсовод не мог его здесь приготовить, мы с ним больше часа находимся в этом лагере и он всегда был рядом со мной. Но я вспомнил как он акцентировал моё внимание на этом третьем локальном участке, как он сам поднялся на третий этаж и, возможно, он чуть дольше посветил на дверь именно этой спальной секции. "Ну правильно, это же психология, их этому учат" - подумал я. Скорее всего где-то здесь находится его напарник, который приготовил чай, сигареты и вот почему экскурсовод так удивился когда телефон не включился. Это всё подстроено! Может быть они хотели меня напугать или удивить, но я решил не подавать вида.
Кружка была пластиковая и одна, поэтому я её взял. - Быть добру! - почему-то сказал я и немного отпил чая. Чай был крепкий, терпкий, даже не чай, а чифир. Сделав два глотка я передал кружку соседу. Он тоже сделал два глотка и вернул кружку мне, а потом открыл тумбочку и достал баночку с карамельными конфетами.
Минут за десять мы допили эту кружку чифира, она хоть и была пластиковая, но с сильным чайным налётом, чтобы вкус пластика не так сильно влиял на вкус чая.Это хоть и не гигиенично, но в такое время о гигиене думаешь в последнюю очередь.
Экскурсовод подкурил сигарету и тут меня как током ударило. - Тебе курение вообще не идёт, - вырвалось у меня. - Да, я знаю, мне это уже говорили, - ответил он и подмигнул.
Когда мы вышли из локального участка обратно на алею луну затянуло облаками, поэтому экскурсовод не стал выключать свой фонарь. Мы ходили по безжизненному лагерю, нас сопровождал только звук наших шагов и ветер, который шелестел опавшими листьями и скрипел чем-то металлическим то тут, то там.
- Странно, - сказал я, - вроде бы здания относительно целые, но нет ни птиц, ни летучих мышей, ни обычных крыс или кошечек, - на этом слове я запнулся. - Это мертвое место, звери это чувствуют и обходят его, - сказал проводник и, немного задумавшись, продолжил, - а кошки тут действительно были когда-то. Чем дольше мы шли, тем больше хмурился мой спутник. Мы прошли столовую, но здесь её называли "шушарка", об этом мне сообщил экскурсовод, но я уже слышал это слово и оно мне никогда не нравилось. - Давай зайдём, - попросил я.
Это был большой зал заставленный столами и табуретками, в нескольких местах в стенах были окна через которые когда-то выдавали еду. - Здесь раньше были статуи, которые поддерживали потолок, - сказал спутник, - но их убрали за несколько лет до того события. - Они назывались атланты, - добавил я, - а на стенах были картины. Тут я замер, откуда мне было это известно? Не помню чтобы я здесь раньше был.
Экскурсовод видя моё замешательство сказал, что скорее всего я слышал от кого-то про картины.
Как и везде, полы здесь были в слое пыли, плитка со стен местами обвалилась. Рядом со входом была длинная вешалка для одежды, на ней одиноко висел небольшой чёрный рюкзачок. Любопытство заставило меня подойти к нему и развязать тесёмки, внутри была алюминиевая ложка и пластиковое ведёрко, заполненное чёрным налётом и пылью. Вони из ведёрка почти не было, но по косточкам в пыли можно было догадаться, что это когда-то было рыбой. На ложке же при свете фонаря я прочитал "Антон Х.". - Кстати, как тебя зовут? - спросил я спутника. - Тебе моё имя не к чему, нас тут двое, можешь просто сказать что-то, а твоё имя мне пока не нужно.
Странно, что он не хочет представляться и моё имя ему почему-то пока не нужно. Стоп, а какое у меня имя? Я так давно не общался с людьми, что уже и не помню как звучит моё имя. Я ещё раз посмотрел на ложку. Антон. Если что так и представлюсь. Я вернул всё обратно в рюкзак, завязал его и, немного подумав, снял с вешалки и надел на себя. Мне даже не пришлось регулировать лямки.
Проводник даже бровью не повёл увидев меня с рюкзаком. Значит я не первый, кто что-то берёт с экскурсии.
Следующим местом было карантинное отделение. - Вот сюда заходили те, кто только приехал в лагерь, в помещении можно было находиться только во время сна и приёма пищи, а всё остальное время только на улице. Снег, дождь, зной - не важно, только на улице.
Это сказал экскурсовод, но мог этого и не делать, я это сам знал. Как будто мне рассказывали про книгу, которую я читал много лет назад. Я посмотрел на небо, как раз луна вышла из-за туч и стало светло, когда-то на её место было солнце и жгло кожу до ожогов. А в помещение зайти было нельзя. Солнце, я так давно не видел солнце. После событий того взрыва я выхожу на улицу только ночью. Сам не знаю почему, график скорее всего сбился.
Мой спутник тоже посмотрел на луну и оживился. - Мы что-то упустили! - вскрикнул проводник, - и мы опаздываем. - Что упустили, куда опаздываем? - спросил я, но был с ним согласен. Мы действительно что-то упустили, но, как мне кажется, каждый своё. - Нет времени объяснять, возвращаемся на промку! - сказал он и мы пошли.
Мы как раз сделали круг и сейчас были около первой локалки, нам надо было пройти аллею, пропустить слева от себя вторую локалку, спортгородок и третью локалку, в которой мы уже были. - Подожди, - вскрикнул я, - там что-то есть.
Экскурсовод остановился, медленно подошёл ко мне и снова посмотрел мне в глаза. На этот раз глаза были черные, не просто зрачки, а весь глаз. Я списал это на освещение и козырёк кепки, но всё равно мне было не по себе. - Ты что-то увидел или почувствовал? - спросил он меня спокойным голосом, в нём уже не было спешки и беспокойства. Стоит ли ему говорить о том, что я догадался о его сообщнике, который приготовил нам чай? Наверное, нет. Но я определённо видел какую-то тень. - Там что-то тёмное мелькнуло.
Он распахнул калитку, та со стоном открылась и он пропустил меня вперёд себя. Я уже сам знал куда пойду, тем более он шёл позади меня и уже не мог своими действиями повлиять на мой путь. Я решил подняться в то же самое спальное помещение, где мы уже были.
Когда мы зашли всё было точно так же, как и до этого. Я подошёл к той кровати, на которой мы сидели и пили чифир, тот же слой пыли, та же пыльная тумбочка. Но ни сигарет, ни кружки уже не было. Даже следов на пыли не было. Хорошо работают ребята! Что же ждёт меня на промке, куда он меня вёл?
Тут я краем глаза увидел движение сбоку от себя, луна светила в окно и в этом свете я увидел как пёстрая кошка забилась в угол под кроватью. - Ганя! - выкрикнул я.
Кошка дёрнулась и посмотрела на меня. У неё был дикий взгляд, но постепенно она стала успокаиваться и в конце концов подошла ко мне. Я взял её на руки и гладил, по комнате раздавалось её мурчание. - Значит кошка, - прозвучал голос в темноте.
Я вздрогнул, совсем забыл про экскурсовода. Кошка сидя у меня на руках зашипела на него, а он вышел из тени, фонарь он выключил ещё раньше. Что-то в нём поменялось, выражение лица стало довольное и удовлетворённое, как будто бы он снял с себя тяжкий груз. И он где-то успел переодеться, сейчас на нём был балахон с поясом. - Антон! Вспомни! - сказал он не своим голосом.
И я вспомнил. Я вспомнил как меня привезли на карантин и я сгорал на солнце, потому-что нельзя было зайти в помещение и на улице не было тени. Вспомнил как сидел в толпе зеков и пил чифир из чей-то кружки. Вспомнил как на промке сидел за мотором и закруглял кусочки искусственного камня в бусинки. Эти бусинки мы называли бубушки. Вспомнил как набирал в столовой рыбу для кошки и как забыл рюкзак с этой рыбой. Вспомнил как перед сном прижимал к себе голодную кошку и извинялся, что забыл её еду. Вспомнил как вместо тарахтения кошки услышал гул приближающегося беспилотника. И как через несколько долгих минут услышал взрыв, а потом почувствовал сильную вибрацию.
Следующее что я помню это как я ночью стою по ту сторону забора лагеря и просто иду. Иду из не откуда в некуда. Я понимаю, что что-то меня держит около этого забора, но я не могу вспомнить что именно. И так каждую ночь на протяжении многих лет.
Я посмотрел на кошку, она уже начала успокаиваться, и взглядом зацепился за мою одежду. Теперь та роба, в которую был одет проводник была на мне. А может быть просто такая же. - Что всё это значит? - задал я вопрос. - Ты мне скажи, ты же всё вспомнил, - сказал спутник.
И его я тоже вспомнил, мы вместе сидели в этом лагере, мы даже работали в одном и том же здании, какое-то время даже в одном помещении, в той комнате на втором этаже. Это он делал тот корабль! - Я...я умер? - запинаясь спросил я. Виктор, а именно так звали экскурсовода, улыбнулся. - Не совсем, после того взрыва многие просто исчезли, они не умерли, но и не жили. Там, - после этого слова он кивнул подбородком вверх, - ведутся списки живых и мёртвых, а этих людей не было нигде.
Он запустил руки куда-то под балахон и достал сигареты и спички. Закурив он ухмыльнулся. - Да, я помню, это мне не идёт, - и выпустил струю дыма, - ну в общем спустя годы мы все, а я тоже исчез, стали некими сущностями, которые находятся ночью около этого лагеря и не могут уйти. Только вспомнив свою смерть можно было освободиться. - И теперь эти экскурсии буду проводить я? - спросил я. - Э нет, это моя корова и я её дою. Сначала, чтобы исчезнувший вспомнил свою смерть, тут устраивали аттракцион неслыханной жестокости. И психологической и, если так можно выразиться, физической. Ощущения так себе.
Сделав еще одну затяжку Виктор продолжил. - Тогда этим занимался один старикан похожий на бомжа, не из наших, но если сущность не вспоминала за ночь, после встречи с ним, о своей смерти - она пропадала. И неизвестно вернется ли когда-нибудь еще. Представь ситуация, в книге смерти дебет с кредитом не сходится! В общем, я убедил его оставить меня тут, а я за это должен найти и вернуть всех с кем встречусь. - А если бы я не вспомнил? - Значит уйти пришлось бы мне, а тебя ждали бы испытания. И я бы тебе не позавидовал. - Вот почему ты так отреагировал перед тем как мы собрались вернуться на промку. - Да, я думал там найти твою кошку, но как видишь мой наставник нашёл её раньше меня. - Значит Ганя выжила? - спросил я поглаживая кошку. - Нет, всё что ты видел - тот крест или резак, кружку с чифиром, даже твой рюкзак - это триггеры для памяти.
Он потушил окурок и бросил его в щель между досками пола. - Кошка тоже триггер, я не знал, что она умерла здесь, а не на промке. - А что было бы если бы телефон включился? - Ты бы взял его в руки и нашел свою переписку или звонки. И вспомнил всё. Но он не включался потому-что тебе оно не надо, - после этих слов Виктор достал телефон и включил его, - можешь позвонить, но только один звонок. Кстати, я так и договорился с Хароном. Убегал от...впрочем не важно, на промке нашел свой телефон и позвонил маме. У неё, так сказать, есть связи с тем миром. Ну и вот, - сказал Витя раскинув руки.
Я взял телефон и набрал номер своей мамы, я его вспомнил вместе со всем остальным. Прошло гудков десять и только тогда взяли трубку. - Вы на часы смотрели! - услышал я голос своей мамы и звонок прервался.
Я вернул телефон. - Ну что, Антон, прощай, - сказал проводник. После этих слов кошка вырвалась из моих рук и побежала в сторону двери, я побежал за ней и меня окружила тьма, но это была не просто тьма, а тьма осязаемая. Она окружила меня со всех сторон и тут я увидел два светящихся глаза своей кошки. Я хотел взять её на руки, но меня окутало синее сияние...
Из здания вышел человек в балахоне и закурил. Рядом с ним умывалась кошка. - Значит всё таки кошка, - сказал экскурсовод. Кошка недовольно посмотрела на него, а рядом с ней появился старик в лохмотья. - Когда ты понял? - Когда он побежал к развалинам, - прохрипел старик. - Вот видишь, не материальные ценности, не спокойствие после чая и сигарет, а живое существо. - Это исключение, - старик прокашлялся и добавил, - обычно они после телефона или чая всё вспоминают. - Некоторым хватает посмотреть на своё рабочее или спальное место, - добавил человек в балахоне, - на бывшее, конечно. - С ним ты долго провозился, - недовольно пробурчал старик и взял на руки кошку. - Ну да, я уже думал не успею за ночь заставить его вспомнить, - сказал экскурсовод и затянулся сигаретой. Выпустив дым он продолжил. - Очень долго он вспоминал, что уже давно умер. Но когда-нибудь они все должны вспомнить... и уйти.
Кошка на руках старика исчезла, старик хмыкнул и тоже исчез в синей вспышке. - Харон, какой же ты позёр, - с улыбкой сказал Виктор и достал телефон. - Алло, мам, это я. Да, опять успешно. Было сложно, но ничего, мы справились. Я тоже рад тебя слышать. Спокойной ночи. Пока. Целую. Я тебя люблю!
Человек в черном балахоне убрал телефон, накинул капюшон и медленно растворился в воздухе. Только вихрь опавшей листвы был свидетельством, что здесь кто-то был. Уже следующей ночью молодой человек будет стоять около лагеря и ждать того, кто забыл что умер.
Подписаться на Пикабу Познавательный. и Пикабу: Истории из жизни.