— Ваня! Очнись! Ваня! — голос Степана звучал хрипло, отчаянно, почти безнадежно. Он бил Ивана по щекам с такой силой, словно пытался вырвать его не просто из обморока, а из самой пасти смерти.
Иван резко вдохнул, словно его только что вытащили из ледяной реки. Глаза распахнулись, зрачки метались, пытаясь сфокусироваться на реальности. Он сел, опираясь на локти, и огляделся. Вокруг — лес. Сумерки. Воздух пропитан запахом прелой листвы, гари и чего-то странного — металлического, почти кровавого.
— А где... монстр? — выдохнул он, и его голос задрожал, как у мальчишки.
Степан, стоявший рядом на коленях, вытер пот со лба тыльной стороной ладони и мрачно кивнул в сторону груды обугленных останков, едва различимых в полумраке.
— Упырь мёртв. Вот всё, что от него осталось. Больше никого не видел. Только тебя, лежащего посреди этой... бойни.
Иван медленно поднялся на ноги, чувствуя, как ноют все кости, а в висках стучит пульс. Он оглядел себя: одежда порвана, руки в ссадинах, на лбу засохшая кровь. Но он жив. И это казалось чудом.
— Тут такое было… — начал он, и слова полились сами собой, словно душа рвалась наружу. Он рассказал о том, как шёл через лес, как вдруг почувствовал чьё-то присутствие, как из-за дерева выскочил этот… упырь — не такой, как в сказках: не бледный, не изящный, а огромный, покрытый чёрной шерстью, с горящими жёлтым огнём глазами. Как он напал без предупреждения, как Иван едва успел увернуться, как в последний момент из кустов выскочило нечто другое — огромное, тёмное, с клыками, как кинжалы, и глазами, полными ярости. Чудовище схватило упыря и разорвало его, как тряпку.
— Он... он спас меня, — закончил Иван, глядя на Степана с диким изумлением. — Но кто это был?
Степан долго молчал, глядя на пепелище. Потом глубоко вздохнул и сказал:
— Да, вот так бывает… Получается, что этот монстр — если его можно так назвать — спас тебе жизнь. Но меня больше беспокоит упырь. Обычно днём они сидят в своих могилах, прячутся от солнца, как крысы. А этот? Напал средь бела дня. Да ещё и с дерева! — он покачал головой. — Это не по правилам. По крайней мере, не по нашим.
Он поднялся, стряхнул с брюк землю и добавил уже тише:
— Ладно. Уже вечереет. Нам нужно успеть в деревню до темноты. Здесь ночевать нельзя. Даже если упырь мёртв, его дух может бродить поблизости. А дух упыря — это не шутки.
Они двинулись в путь. Лес становился всё гуще, тени удлинялись, словно пытаясь сомкнуться за их спинами. Иван шёл молча, всё ещё не веря, что остался жив. В голове крутилась одна мысль: «Почему? Почему меня спасли?»
Когда они вышли на околицу, солнце уже касалось горизонта, окрашивая небо в багрово-золотые тона. Деревня встретила их тишиной и запахом дыма из печных труб.
— Может, зайдёшь ко мне? — предложил Иван, останавливаясь у своего дома. — Выпьем чаю... или чего покрепче.
Степан усмехнулся:
— Почему бы и нет? От кружки чая я не откажусь. И от чего-нибудь покрепче — тоже, если найдётся.
Дом Ивана был старым, но ухоженным — деревянным, с резными наличниками и палисадником, заросшим ромашками. Внутри пахло воском, книгами и кофе. Иван поставил чайник на плиту, достал из шкафа две глиняные кружки и бутылку домашней настойки — подарок соседки по случаю переезда.
Они сели за стол. За окном стемнело. В комнате горела только лампа на стене, отбрасывая длинные тени.
— Ну что, Ваня, — начал Степан, делая глоток чая, — какие у тебя планы на будущее?
Иван задумался. Он смотрел в окно, за стёклами которого мелькали первые звёзды.
— Для начала... мне нужно вернуться в город. Уладить кое-какие дела. Продать квартиру, уволиться с работы... — он сделал паузу. — А потом — сюда. К тебе. В помощь. Если, конечно, ты не передумал.
Степан одобрительно кивнул.
— Хорошо. Завтра как раз обещают автобус в десять утра. Уладишь дела — и по возвращении начнём обучение. Он допил чай, встал и начал собираться.
— Ладно, Ваня. Ложись спать. Надеюсь, ночь сегодня будет спокойной… Но на всякий случай запри дверь со ставнями. И не забудь положить у порога осиновую щепку. На всякий случай.
Проводив Степана, Иван задвинул засов, проверил ставни и действительно положил у двери небольшую щепку — подарок Степана ещё с первого приезда. Только тогда он понял, насколько серьёзно всё происходящее.
Едва его голова коснулась подушки, он провалился в сон — глубокий, без сновидений, как будто сама земля приняла его в свои объятия.
Утром он быстро собрался. Когда Иван подошёл, автобус уже стоял на площади. Салон был почти пуст. Лишь у окна сидела девушка — молодая, с каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок, и в очках в тонкой оправе. Она читала книгу, не отрываясь, словно весь мир исчезал за страницами.
Иван остановился, раздумывая. Потом подошёл.
— Можно присесть?
Девушка отложила книгу, подняла глаза — тёплые карие глаза с лёгким любопытством — и улыбнулась.
— Пожалуйста. Вы, наверное, Иван? Сын Фёдора?
Иван удивился:
— А откуда вы меня знаете?
— Слухи в нашей деревне распространяются быстрее, чем летит ворона, — сказала она с лёгкой усмешкой. — Я Алёна.
— Очень приятно!
Они разговорились легко, как старые знакомые. Алёна оказалась учительницей в местной школе, приехала из Калуги, но уже три года жила в деревне. Она рассказывала о детях, о лесе, о том, как здесь всё пропитано историей. Иван — о городе, о работе в автосервисе, о том, как он устал от суеты. Он не упомянул упыря. Не сейчас.
Когда автобус подъехал к городскому вокзалу, они обменялись номерами и договорились встретиться снова — в деревне, через пару дней.
Первым делом Иван заехал в офис. Начальник, мужчина лет пятидесяти с лицом, изборождённым морщинами, выслушал его без лишних вопросов.
— Увольняешься? — спросил он, глядя мне прямо в глаза. — Ну, значит, так надо. Подпишу.
Он даже предложил машину для перевозки вещей — старую «Газель», которую использовали для рабочих нужд.
Следующим шагом стала сдача квартиры. Иван разместил объявление в интернете — и уже через пятнадцать минут зазвонил телефон. Арендаторы оказались порядочными людьми: молодая пара, переезжающая из другого района. Всё решили за час. Договор подписали, деньги перевели. Всё прошло как по маслу.
Он начал собирать вещи. Удивительно, но вещей оказалось немного. Годы городской жизни не оставили после себя ничего ценного — только пыль и усталость. Он взял с собой ноутбук, несколько книг, семейные фотографии и старый отцовский перочинный нож.
Перед отъездом заехал в автомагазин — купил запчасти, инструменты, масла. «На всякий случай», — подумал он. Вдруг пригодится в деревне.
Обратная дорога прошла без происшествий. Водитель «Газели» молчал, только кивнул на прощание. Иван выгрузил вещи у калитки, поставил коробки на крыльцо и глубоко вдохнул — воздух здесь был другим: чистым, живым, наполненным запахом сосен и земли.
Он уже занес последнюю коробку, когда услышал скрип калитки.
На пороге стоял Степан. В руках он держал чёрный комочек — маленький, пушистый, с закрытыми глазами.
— Ну, с приездом! — сказал он, входя без приглашения. — Я к тебе не с пустыми руками.
Он аккуратно положил комочек на пол. Это был щенок. Совсем крошечный, с мягкими ушками и лапками, словно сделанными из плюша.
— Вот тебе. А какой же деревенский двор без надёжной охраны?
Иван впервые за долгое время по-настоящему улыбнулся.
— Здравствуй, Стёпа. Спасибо за подарок. Проходи, чайник уже закипел.
Степан сбросил с плеч тяжёлую шубу, положил её на пол, а на неё — спящего щенка. За столом, прихлёбывая горячий чай, он вдруг посерьёзнел.
— Как съездил?
— Нормально. Всё уладил. Теперь готов приступить к обучению.
— Это хорошо, — кивнул Степан. — Но сначала послушай, Ваня. Этот щенок — не простая собака. Это ярчук.
— Кто? Ярчук? Не слышал о такой породе.
— Это не порода. Ярчук рождается раз в семь поколений чёрных собак. Только у тех, чьи предки все до единого были чёрными, как ночь. И только если в роду не было ни капли чужой крови. Такой щенок — редкость. Дар свыше… или проклятие, в зависимости от того, как посмотреть.
Он наклонился ближе и понизил голос:
— Ярчук не боится нечисти. Точнее, нечисть боится его. У него во рту есть особый зуб — клык, скрытый под дёснами. Когда придёт время, он прорежется. И этим клыком он может тяжело ранить или даже убить нечистого. Но пока ему не исполнится год, он уязвим. Очень уязвим.
Степан посмотрел Ивану прямо в глаза.
— Присматривай за ним. Не выпускай на улицу одного. Не подпускай к нему ни людей, ни зверей. Особенно чужих. Если сумеешь его сохранить… лучшего помощника не найти. Нечисть он распознаёт за версту. А ещё… он чувствует хозяина. По-настоящему. Душой.
Иван опустил взгляд на щенка. Тот пошевелился во сне и тихо заворчал.
— Почему именно я? — тихо спросил он.
— Потому что ты выжил там, где другие погибли бы. Потому что тебя спасли. Потому что ты — из рода Фёдоровых. А твой дед… — Степан замолчал, словно передумав. — Со временем ты всё узнаешь.
Он допил чай и встал.
— Ладно. Отдыхай. Завтра начнём твоё обучение. Первый урок — как отличить духа от человека. Второй — как не сойти с ума, когда начнёшь их видеть.
Он вышел, оставив Ивана наедине с чаем, тишиной и спящим ярчуком у ног.
Иван долго сидел, глядя в окно. За деревней начал подниматься туман. Где-то вдалеке ухнул филин. А в доме впервые за много лет было не просто тепло — было по-домашнему.
Он знал: его прежняя жизнь закончилась.
А новая — только начиналась.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
Подписывайтесь на канал.
Ставьте лайк
Благодарю за внимание.