Глава 46. Блокировка
Молния знал цену молчанию.
В порту молчали из страха. В Европе — из выгоды.
Но здесь, в частных клубах с кожаными креслами и дорогими винами, молчание стоило дороже жизни.
Он вошёл в игру цивилизованно: через BlackRock — фонд, который покупал всё — от заводов до целых стран.
Через посредников Молния вложил часть активов в «зелёные энергетические облигации» — официально.
На деле это была плата за вход в мир, где решают не пули, а проценты.
Теперь его приглашали на закрытые встречи в Лондоне, Цюрихе, Сингапуре.
Улыбались, кивали, обсуждали устойчивость рынков, ESG-портфели, цифровую валюту будущего.
Он чувствовал: за каждым словом — скрытый коридор.
И чем больше улыбок, тем холоднее воздух в комнате.
На одной из встреч он позволил себе лишнее.
— Есть один покупатель, — сказал он, — кто скупает свежую крипту. Без следа. Платит двойную цену. Никто не знает кто.
Пауза затянулась. Один из банкиров поправил очки, другой сменил тему, как будто ничего не услышал.
— Имя странное, скорее ник, — добавил он, вглядываясь в лица, — «Омега».
Вино в бокалах застыло. Кто-то кашлянул. Кто-то слишком поспешно рассмеялся.
Потом разговор снова потёк о рынках. Но никто больше не смотрел ему в глаза и старались не оставаться наедине.
Вечером в гостинице он понял — его боятся. Не его силы, а его глупости.
Значит, за ником что-то есть.
Он вернулся в Бангкок и устроил вечер в своём клубе.
Девушки в шёлке и латексе уже знали, что делать.
Его гости — чиновники, финансисты, аферисты — любили «игры».
Он добавил им немного смеси, чуть изменённый коктейль располагал к откровенности, открывал язык — закрывал контроль.
Разговоры потекли как вино. О деньгах, о сделках, о женщинах.
Но стоило ему вставить одно слово — лица замирали.
Глаза тускнели, дыхание ровнялось, интонации становились ровными.
Девушки испуганно шептались, что их клиенты «застывают как восковые».
Одна из них, особенно умная тайка, попробовала вытянуть детали. Мужчина с европейским акцентом захрипел, сжал ей шею, а потом резко обмяк.
Молния вызвал врача, тайно, ночью. Тот осмотрел тело, понял мгновенно:
— Им ставили блокировки. Гипносуггестивные якоря. Вы сказали триггер. Мозг сам отключился.
— Кто мог такое поставить?
— Не знаю. Но это уровень психопрограммистов, не меньше военных.
Молния молчал. Смотрел на врача и думал, как далеко заходит их власть.
Блокировка на страхе. На одном слове.
Впервые за многие годы он ощутил не адреналин, а ледяное ощущение, что за ним тоже наблюдают.
Всё, что он построил — империя, порт, девушки, электричество, крипта — казалось песком, если существует тот, кто может выключить человека одним словом.
Он вышел на балкон, закурил, вдыхая дым.
«Омега», — прошептал он вслух. И впервые испугался не врагов, а тишины, что ответила ему из темноты.