Екатерина Васильева всегда жила на грани двух миров, которые кажутся несовместимыми: мир сцены с его софитами и мир тихой веры. Её жизнь не набор заголовков и биографических справок, а длинная, порой болезненная дорога, по которой она шла публично и смело, не скрывая ошибок, падений и внезапных прозрений.
Детство и ранние годы Екатерины Васильевой
Екатерина Васильева родилась 15 августа 1945 года в интеллигентной московской семье, где творчество и строгие традиции шли рядом. Её отец был поэтом-песенником, а мать - педагогом.
С детства ей приходилось совмещать работу и репетиции: девочка разносила почту, чтобы помочь семье, а вечерами спешила в театральную студию, которую она обожала.
Профессиональный взлёт начался с ВГИКа, где она выделялась среди сокурсников сочетанием яркой внешности, природной экспрессии и дерзкой свободы манер. Эти качества в ту эпоху сначала удивляли, а потом завоёвывали уважение режиссёров. Театр стал её настоящим домом: первые годы после выпуска она провела в труппе театра имени Ермоловой, затем был "Современник", а за ним МХАТ.
Кино вошло в жизнь Васильевой рано и надолго. Сцены и крупные планы с её участием становились предметом обсуждений и эстрадных анекдотов, но она не стремилась к мимолётной славе, выбирая проекты по внутреннему ощущению и часто полагаясь на благословение духовника.
Роли в театре. Там, где проживались судьбы
Для Екатерины Васильевой театр никогда не был просто местом работы. Он напоминал живой организм, дышащий вместе с актёром и требующий отдачи без остатка. Служба в "Современнике" и МХАТе стала для неё временем становления не только профессионального, но и духовного: именно здесь она поняла, что сценическое искусство не сводится к красивым интонациям и точной мизансцене - оно требует постоянного самопожертвования.
Заядлые театралы 90-х наверняка вспомнят её блистательную Клитемнестру в постановке Питера Штайна "Орестея". В каждом выходе на сцену чувствовалось внутреннее напряжение, будто за ролью стояла личная исповедь. В интервью для "Новых Известий" в 2005 году Васильева сказала:
У меня были крупные роли, например, Клитемнестра в постановке Питера Штайна “Орестея”. Это одна из самых сложных ролей мирового женского репертуара. Чтобы её сыграть, нужно что-то уметь…
Екатерина Васильева в кино
"Соломенная шляпка", "Экипаж", "Обыкновенное чудо", "Чародеи" - эти картины стали частью культурного кода нескольких поколений нашей страны. Васильева умела превращать даже лёгкие комедийные роли в истории о человеческой уязвимости, о том, как сложно сохранить достоинство, когда мир вокруг требует постоянной улыбки.
Особое место в её творческой биографии занимают картины, где режиссёры позволяли актрисе импровизировать, давая волю той непредсказуемой энергии, которая всегда её отличала. В "Визите дамы" она удивила публику трагикомическим диапазоном, в "Приходи на меня посмотреть" показала, как за иронией и внешним спокойствием может скрываться подлинное страдание. Многие коллеги признавались, что рядом с ней было трудно оставаться равнодушным: она умела притягивать внимание не внешностью или репликами, а просто своим присутствием.
Личная жизнь. Попытки найти равновесие
Если сцена была для неё пространством, где она мастерски управляла чувствами, то личная жизнь, напротив, оставалась непредсказуемой и бурной.
Её первый брак с режиссёром Сергеем Соловьёвым был союзом двух сильных и очень разных характеров. Они долго жили в очень скромных условиях, существуя на случайные заработки, но при этом оставались искренними, горящими, увлечёнными искусством людьми. После расставания Соловьёв всегда отзывался о ней с теплом, признавая, что рядом с ней чувствовал и вдохновение, и опасность, и внутреннюю свободу, которой не обладал сам.
Второй брак с драматургом Михаилом Рощиным оказался сложнее. Их роман начался стремительно и болезненно, почти как сюжет пьесы, где страсть и разрушение идут рядом.
В этом союзе родился её единственный сын Дмитрий, и именно он впоследствии стал для неё духовным ориентиром. С годами отношения с Рощиным разладились, и, по воспоминаниям друзей, актрису мучило пристрастие к алкоголю, с которым она долго боролась. Позднее она признавалась, что пришла в церковь с покаянием за грехи молодости и неудачи, которые не смогла предотвратить вовремя.
Сколько бы детей нарожала вместо абортов, от мужа не ушла, не предавала, не изменяла, водку не пила, матом не крыла. В молодости трудно избежать соблазнов, а мудрого человека, который остановил бы, предостерег, рядом не оказалось. За то, что до сих пор жива, молю Всевышнего.
Сын пошёл по её первоначальному пути, поступил во ВГИК, но в какой-то момент почувствовал, что духовное начало важнее сцены. Сегодня Дмитрий Рощин - священник, настоятель храма, отец большой семьи. Васильева обращается к нему как "отче", и это не только церковное обращение, но и признание его духовного превосходства.
Как Екатерина Васильева живёт сегодня
Когда Екатерина Васильева окончательно оставила кино и сцену, это не было капризом усталой звезды, решившей скрыться от публики. Ещё в девяностые она впервые попробовала монастырскую жизнь, но тогда вернулась: сцена словно не отпускала, а зритель всё ещё ждал её.
Всё изменилось в 2021 году, когда она приняла иноческий постриг и имя Василиса в Троице-Одигитриевском монастыре в Новой Москве. В тот момент актрисе было за семьдесят, и в её решении не было ни показной драмы. Она просто сказала: "Я пришла за спасением". Эти слова звучали как тихое признание в усталости и потребности быть там, где больше не нужно притворяться.
В монастыре у неё есть келья, скромная и почти без вещей. На стене несколько икон, стопка книг, старый чайник и шерстяной платок. Когда позволяет здоровье, она выходит во двор и кормит коз, за которыми ухаживала в первые месяцы послушания. После тяжёлой операции по замене сустава ей уже трудно передвигаться без палки, но в общине говорят, что матушка Василиса старается не пропускать ни одной службы и всегда приходит в храм чуть раньше других, чтобы посидеть в тишине перед началом молитвы.
Сёстры в монастыре рассказывают, что бывшая актриса не любит говорить о прошлом. Иногда кто-то из паломников узнаёт её и просит о фотографии, но она вежливо отказывается, смущённо улыбаясь, будто этот человек напомнил ей о жизни, где всё было слишком громко и стремительно.
Иногда, когда в монастыре наступает вечерняя тишина, она садится у окна и смотрит, как гаснет небо над куполами. Говорят, в такие минуты она вспоминает не сцены из кино, а лица людей, с которыми прошла путь: режиссёров, актёров, сына. Однажды в разговоре с настоятельницей она призналась:
Я не отреклась от того, что было, я просто перестала туда возвращаться.
Для многих поклонников её уход в монастырь стал загадкой, но, пожалуй, в нём нет ничего неожиданного. Васильева всегда жила по внутреннему закону в искусстве, в любви, в вере. Её монастырская жизнь не выглядит ни отшельничеством, ни бегством. Это просто продолжение пути женщины, которая всю жизнь пыталась услышать главную реплику своего существования - ту, которую не произносит ни один режиссёр и не снимает ни одна камера.
Недавно писала про других великих артистов - Лию Ахеджакову и Михаила Ефремова. В статьях рассказала, где они сейчас и чем занимаются.