"Умер последний человек, которого еще сколько-нибудь стеснялись" (с)
Недавно по работе я изучала биографию Корнея Ивановича детальнее, и этот поразительный факт зацепил мое внимание. Удивилась, что даже до такого доходило, мне бы вот и в голову не пришло составлять список гостей на... собственные проводы! С одной стороны, да какая разница уже, кто придет или не придет, ушедшему уже все равно, а с другой... с другой, неплохая возможность последний раз утереть нос тем, кого не любишь, и дать им понять таким образом все, что понять им стоит. Именно так и поступил писатель Корней Чуковский, составив заранее список тех, кого на прощании с ним быть не должно.
Правда, неизвестно, приняли ли этот список во внимание, потому что, к примеру, приехала и даже произносила речь Агния Барто, был Сергей Михалков, а ведь они оба участвовали в травле Корнея Ивановича во времена "чуковщины". И в целом Чуковский, было дело, за интересы Барто заступался, но говорил о ней так:
“Говорит она всегда дельные вещи, держится корректно и умно, но почему-то очень для меня противна” (с)
О существовании такого нетривиального списка стало известно из воспоминаний советского литературоведа и пушкиниста Юлиана Оксмана.
Он писал, что дочь Чуковского, Лидия Корнеевна, накануне прощания передала в Правление московского отделения Союза писателей список тех, кого ее отец просил не приглашать на похороны. Именно поэтому, по мнению Оксмана, на похоронах не было, в частности, Аркадия Васильева (это, кстати, отец Дарьи Донцовой; скорее всего Чуковский включил его в свой список (если вообще включал его, может, тот и сам не пришел) из-за давней истории процесса обвинения Синявского и Даниэля + травли Солженицына, за которого Чуковский заступался) и "других черносотенцев от литературы".
Переписывать слова Оксмана не буду, но хочу поделиться с вами этим занятным свидетельством, вот почитайте:
К последней картинке я даю ссылку на полный очерк Оксмана, он любопытный. Хотя, может, это только мне интересно, ведь Переделкино - это места, где у нас дача, и часто я ходила мимо дома Чуковского, брала книге в основанной им детской библиотеке... И на переделкинском кладбище, приходя навестить своих бабушку и дедушку, я всегда прогуливаюсь до памятников Чуковскому, Пастернаку (они соседствуют друг с другом и дачами, и последним приютом), Евтушенко, Рождественскому...
Других свидетельств существования такого списка я не нашла, но и не верить Оксману как будто нет причин. Плюс, листая дневники Чуковского, складывается впечатление, что такая последняя эскапада была очень в духе характера писателя.
Хочется спросить у вас, дорогие читатели, особенно у старшего поколения, которое прожило все эти события конца 20 века: а вы слышали об этом списке? Если вы знаете что-нибудь занятное по теме - делитесь в комментариях, это интересно.