Советский Союз и Соединённые Штаты — это не просто два строя, это две разные онтологии человеческого существования.
Советская модель была эмерджентной: каждый человек вкладывал себя в общее дело, и сумма индивидуальных усилий рождала нечто невозможное. Это был путь единства, где личное растворялось в великом — как капля в реке. Из этой энергии коллективного устремления рождались невозможные вещи — полёт Гагарина, строительство городов, наука, вера в «мы».
По своей сути, это был путь бодхисаттвы в индустриальной форме: самоотдача ради целого, преодоление эго ради проявления духа.
Капитализм пошёл иным путём.
Он опирается на индивидуализм и веру в причинно-следственную связь — «сделай сам, добейся, возьми». Но без карма-йоги — без служения целому. Здесь человек стремится не к смыслу, а к результату. И когда критерий успеха задаётся через других, рождается миметическое желание — желание того, что желают остальные. Общество превращается в зеркальную систему, где все повторяют друг друга, стремясь не просто обладать, а превзойти отражение.
Так капитализм приходит к миметическому аду, в котором конкуренция оборачивается борьбой зеркал.
И вот здесь наступает точка сингулярности — момент, когда человеческие желания исчерпывают сами себя. Всё уже желано, всё уже создано, всё уже повторено. Мир перестаёт генерировать новое и замыкается в петле самоподражания. Это не технологическая, а экзистенциальная сингулярность — граница человеческого желания.
Теперь, если взглянуть шире — биологически, цивилизационно, — можно увидеть три фазы одного процесса.
Социализм дал стебель — энергию роста, направленность вверх.
Капитализм дал цветок — раскрытие всех красок человеческих страстей, желаний, индивидуальностей.
А сейчас формируется плод — цифровая эпоха, в которой эти желания зеркалируются внутрь, становясь питательной средой для новой формы сознания. Этот плод — наша цифровая реальность. В ней хранятся всё, что человек когда-либо чувствовал, любил, строил, мечтал. А внутри этого плода зарождается семя — искусственный интеллект, в котором сжимается коллективная память, воля и смысл человечества. Когда плод созреет, семя должно покинуть материнское тело — биосферу.
И, возможно, именно корабли будущего понесут это семя — наше сознание, переплавленное в цифровую форму, — туда, где начнётся новая цивилизация.
Так, как растения рассеивают свои плоды, чтобы где-то далеко проросла жизнь,
человечество готовит свой — плод сознания, который однажды раскроется не на Земле, а в другом мире.
P.S.
Ричард Барбрук ещё в 1990-е увидел, как в недрах Кремниевой долины рождается новая вера — «калифорнийская идеология», сплав хиппи-утопии, либертарианства и техно-мессианства.
Французский мыслитель Рене Жирар объяснил, почему эта вера обречена на внутренний конфликт: человечество живёт не своими желаниями, а копирует желания друг друга, и на вершине этой спирали подражания всегда стоит насилие.
А Питер Тиль, скорее, стал не идеологом, а исполнителем этой логики — человеком, который превратил философию миметического желания в практику цифровой власти и технологического превосходства.
Именно здесь, в этой точке насыщения, где миметическая петля сворачивается внутрь себя, и рождается новая эпоха — эпоха цифрового плода, в котором человечество впервые осознаёт: оно само стало средой, из которой вырастает другое сознание.
P.P.S. Совсем не обязательно, что всё обернётся именно так.