Глава 5 / Начало
Кофе. Всё же кофе Василисе хочется очень сильно. А до ближайшего магазина топать через лес. А он ой как Василисе не нравится. С лешим надо подружиться. Брр. Этого тоже не хочется делать. Как хорошо было с бабой Алей. От их заброшенной деревеньки до ближайшего магазина еще дальше. Но там был дед. Стоило по рации заявку сделать — и он всё привозил. Не бесплатно, конечно. Но зато удобно же. А здесь такой услуги нет. И её надо сделать. А для этого всё же придется выбраться в Николаевку.
«А может, сегодня обойдусь?» — подумала Василиса. «Что там моя бабуля рассказывала?» Василиса плюхнулась в кресло, вспоминая. От воспоминаний её отвлек солнечный лучик, согревший коленку через стекло окна. Весна, солнышко даже через стекло припекает. Так, что там с бабулиным кофе? Как они его при СССР готовили? А Василиса чем хуже? Не безрукая, сможет!
Приняв решение, ведьмочка смело отправилась на кухню. Так, перловка, сковородка. Сковороду нагреть, высыпать перловку и не отходить, постоянно помешивая. А сколько? Этого бабуля не рассказывала. Блин, дымит-то как. Форточку открыть надо. Сейчас весь дом гарью провоняет. Кофе и не пахнет. Ладно. Кофемолки нет. Зато ступка нашлась. Сейчас перетереть жареную перловку в порошок. Так, теперь это надо сварить.
Василиса налила в кастрюльку воды, щедро сыпанула коричневого порошка в закипевшую воду. Принюхалась. Фу. Что-то совсем пить не хочется. Как это можно было назвать кофе? Горькая коричневая жижа. Бее. Василиса отхлебнула ещё, сморщилась и вылила остатки в раковину.
— Прости, Вавила Силыч, эксперимент не удался, — ополаскивая, чашку и кастрюльку пробормотала Василиса. Сама она домового не видела. Не видят их ведьмы. Но Миша же её с ним знакомил. Интересно... — Василиса задумалась, — а почему она тогда Демьяныча видит?
— Вавила Силыч? — на всякий случай позвала ведьма. — Не сердись. Я сейчас в магазин сбегаю, молочка тебе куплю. И большую банку кофе. Не люблю я чай. Но для кофе тоже горячий самовар нужен, — решила помириться с домовым она.
Натянув на себя джинсы и свитер, Василиса попыталась причесать свои непокорные волосы. Постояв у зеркала с расчёской, безнадёжно махнула на это занятие рукой. Смириться надо, что её волосы живут своей жизнью. Прихватила из хлебницы кусочек почти чёрствого черного хлеба, Василиса выскочила на улицу.
Перед тропинкой в лесу Василиса остановилась, осмотрелась. Увидит ещё кто-нибудь — решат, что сумасшедшая. И, никого не увидев, осмелела. Положила кусочек на пенёк, поклонилась, прислушалась к себе. Слова «полились» будто бы сами собой. Она и не подозревала, что знает их.
— Здравствуй, лесной хозяин. Прими угощение. Разреши через твои владения пройти. Не за ягодами и грибами, в соседнее село, в магазин сходить. Отведи от меня зверя лесного, не дай заплутать в твоих владениях.
— Да понял уж, понял, — раздался сбоку насмешливый старческий голос. — Иди уж. Раз жить здесь будешь, куда тебя девать. Ходи.
— Вы кто? — Василиса подпрыгнула от неожиданности, чем обрадовала старика. Он прям расплылся в улыбке.
— А ты кого звала-то? — вопросом на вопрос ответил старичок. Василиса повнимательней присмотрелась к нему. Белая вышитая косоворотка, длинная, почти до колен, тёплая, отороченная мехом безрукавка, широкие в полоску брюки и босиком.
— Не холодно? — поинтересовалась Василиса.
— Мне? — хмыкнул старичок. — Чего чёрствый-то такой? — сменил дедок тему. Василиса моргнула и увидела на ногах деда обрезанные валенки. «И когда обулся?»
— Я мягонький люблю, — понюхал дедок краюшку хлеба, не сводя взгляда с Василисы. — Так пойдёт? — повертел он чуней. — Привычно?
— Ага, — Василиса наконец отвела взгляд от ног старичка, сообразила, что он спрашивал ещё что-то. — А другого нет, — быстро ответила она. — А я сейчас куплю. А булочку хотите?
— Молочка хочу, — дедок даже облизнулся, — молочка принеси.
— Хорошо, — согласилась она и, не оглядываясь, потопала по тропинке. — Хм. Вот он какой, леший. И не страшный совсем. Вот ни капельки.
Пройдя немного по лесу, она решила вновь обернуться лаской — а почему бы и нет? Перед Николаевкой обернётся человеком.
Василиса подпрыгнула, стукнулась о землю. И мир вокруг вновь изменился. Но на этот раз Василиса ни капли не испугалась. Наоборот, она постаралась запомнить весь букет чувств, который ощущала ласка.
По тропинке бежать было легко. И она ни капли не запыхалась, домчавшись до противоположной окраины леса. Подпрыгнув и обернувшись девушкой, Василиса поправила свою непослушную копну волос и заспешила к магазину.
При входе в магазин поймала своё отражение в витрине магазина и с ужасом обнаружила, что весь свитер на животе грязный.
— Да, блин! — расстроилась она. В теле ласки она перебегала большие корни деревьев, давалось это ей легко, лишь немного задевая их брюшком.
Кто ж знал, что это всё отразится на одежде. Теперь ходить грязной. Ну, и что о ней подумают люди?
В магазине никого не было, лишь скучала за прилавком продавец. Она окинула Василису внимательным взглядом, сморщила нос. По-видимому, приняв Василису за бомжиху.
— Мне кофе, баночку, хлеб и молоко, — стараясь не обращать внимания на брезгливое выражение лица продавца, произнесла Василиса.
— Молоко в городе, — безразличным голосом произнесла продавец, ставя на прилавок банку с кофе и булку хлеба.
— А булочек нет?
— В городе, — лениво протянула та. — Пряники могу предложить. Но они не очень свежие.
— Спасибо, не надо, — расстроилась Василиса. Ну, и как она теперь лешему молочка нальёт?
А продавец решила смилостивиться.
— К Егоровне зайди, — указала она на дом напротив. — Она молочко городским продаёт. Муки купи, булочек сама напечёшь. Печь-то умеешь?
— Немножко, — кивнула в знак благодарности Василиса. — Давайте муку. Хотя у Миши мука, наверное, есть. А может, и нет. Ладно. Немного куплю, а там видно будет.
Расплатившись за покупки, Василиса отправилась в дом к Егоровне.
На штакетинах калитки грелся на солнышке здоровенный котяра. При виде Василисы он насторожился, поднял шерсть дыбом и зашипел.
— Ого! — удивилась девушка, останавливаясь на приличном расстоянии от калитки. — И собаки не надо. — Василиса сделала ещё шаг к калитке, кот взвыл, оглашая окрестности противным мявом.
— Пушок! Сдурел? — по двору к калитке спешила женщина лет сорока. — Дружок молчит, ты его работу решил выполнить. — Женщина столкнула кота с калитки во двор и осмотрела Василису. — Тебе чего?
— Егоровна нужна, молока я хочу, — ответила Василиса, чувствуя, как щёки наливаются румянцем. Женщине тоже не понравился грязный свитер Василисы.
— Я Егоровна. Деньги есть?
— Конечно, — заторопилась Василиса, выгребая из кармана брюк сдачу, которую ей дали в магазине. «Блин. Сумочку надо купить». — Вот, — показала она деньги. — А свитер, это я просто упала. Я на хуторе живу, — объяснила она.
— Понятно. А чего за молоком ко мне? Или козье не любишь? — поинтересовалась Егоровна, не спеша идти за молоком.
— А у кого там козы? — тихо спросила Василиса, живо представив, как у ведьмы в сарае издыхает коза без воды и еды.
— Ну, ты даёшь, — усмехнулась Егоровна. — Терещенко семья и Витьки-бобыля сестра в прошлом году туда перебралась. А у неё тёлка должна на днях отелиться. Ты что, никого не знаешь там? Дом пустой заняла и с соседями не познакомилась? — Слушать Василису Егоровна не стала, повернулась и пошла в дом.
— А молоко? — растерялась Василиса. К счастью, женщина тут же вышла из дома, неся в руках пластиковую бутылку с молоком.
— Вот, повезло тебе. Осталось сегодня. Сто рублей.
Василиса протянула мятую купюру и опять смутилась. Нет, точно надо кошелёк покупать. Вот реально на бомжиху похожа. Вздохнула она, принимая от Егоровны бутылку.
«Интересно, а с пакетом я лаской смогу обернуться?» — стоя у края леса, размышляла Василиса.
Оглянулась и увидела идущую к лесу женщину.
«Ну, не обращаться же лаской на людях». Василиса вздохнула. Пропустила женщину чуть вперёд и пошла по тропинке. Лес ей теперь не казался таким страшным. Хорошо всё же дружить с лешим.
— Ты на хуторе живёшь? — женщина остановилась на тропинке и смотрела на девушку. Василиса кивнула. — Я с тобой пройдусь. Мне поговорить надо, а не с кем. Вот в лес пришла, думала, сама с собой буду разговаривать. А здесь ты. Не просто же так. Знаешь, это как в поезде. С незнакомым попутчиком. Представляешь, только сегодня пожалела, что некуда ехать. Мне советы не нужны. Да и какой ты совет сможешь дать? Дитё ещё. Я плакать буду. Ты не обращай внимания.
Знаешь, мне все завидуют, какой у меня муж хороший. Заботливый. А я никому не могу рассказать, что его забота меня задавила. От подруг пришлось отказаться. Он их всех не любил. Все алкашки да проститутки. В дом их приглашать нельзя было, с ними встречаться тоже. А недавно он решил, что я должна с подругами в кафе ходить. Общаться. Я их теперь где взять должна? Сорок лет без подруг и теперь вот вам. Давайте общаться. Я с мужем уже сорок лет живу. Прикинь. А его не люблю. Привыкла к нему. А не люблю. — Женщина замолчала. Василиса глянула на неё. С мужем сорок лет, значит, ей уже шестьдесят или около того. А выглядит от силы на сорок пять.
Из глаз женщины катились слёзы. — Я не жалуюсь. Я уже отвыкла жаловаться. Мне нельзя. Муж ругается. Я ему и радостью поделиться не могу. Ему не интересно. Мне тяжело поначалу было. А теперь научилась. Научилась плакать сама, научилась себя поздравлять с успехами, научилась сама себя жалеть. А иногда так хочется, чтобы обняли и просто сказали: «Всё будет хорошо, я с тобой, милая». Я же красивая, правда? — всхлипнула женщина. — А меня никто не любит. Меня никто никогда не любил. Мужчины хотели, это так. Бегали за мной, но не любили. Я на работе всему мужскому коллективу нравлюсь. Зато женщины все ненавидят. Хотя ни одного романа я не заводила. Да и мужу не изменяла. Поначалу я его боялась, а потом привыкла, что ли. Да не нужны мне мужики. Своего бы вытерпеть. — Она опять всхлипнула. — Старшая сестра меня ненавидит, брат... он вроде любит. Но в гости ко мне никогда не приезжает и меня к себе не зовёт. Сама соскучусь, напрошусь, встретят, обнимут, чаем напоят, стол накроют. А вот чтобы сами ко мне... Никогда. Муж говорит, задумайся, значит, ты такая дрянь. Никому не нужная. Так-то у меня всё хорошо. Просто он на меня опять вчера кричал. Матом посылал. Я попыталась огрызнуться. Что тут началось... Думала, ударит. Но нет. Только кричал. А пожаловаться мне некому. — Плечи женщины содрогнулись в рыдании. — Спасибо тебе, девочка. Выслушала. Слёзы сейчас высохнут, и я домой. Улыбаться и казаться счастливой.
Женщина резко развернулась и зашагала назад в Николаевку. А Василиса под впечатлением от рассказа пошла домой.