Есть комплименты, которые ты хранишь в памяти как драгоценности. «Ты блестяще справилась», «У тебя прекрасный вкус», «Ты отлично выглядишь». Они понятны, приятны и легко укладываются в рамки привычного.
А есть другие. Они застают тебя врасплох, бьют точно в лоб и заставляют внутренне ахнуть: «Простите, что?!» Именно такой подарок преподнесла мне Египет, и случилось это на шумном, пестром и душном Каирском базаре Хан-эль-Халили.
Помню, я торговалась за пару алебастровых вазочек с одним пожилым продавцом. Он был виртуозом своего дела: вздыхал, закатывал глаза к небу, клялся, что я разоряю его многодетную семью, а в глазах искрилось веселье. Это был старинный танец, ритуал, где оба участника получают удовольствие. В какой-то момент, отчаявшись (или сделав вид), он откинулся на спинку стула, внимательно посмотрел на меня, развел руками и с неподдельной нежностью в голосе произнес:
— Ох, мадмуазель… Вы просто… сладкая клецка!
В моей голове воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая только треском шаблонов.
Клецка? Серьезно? Такая я кругленькая, тестообразная и бесформенная? Мой внутренний критик, воспитанный на глянцевых стандартах, мгновенно пришел в ярость. Весь мой привычный мир рухнул под тяжестью этого «комплимента». Я представляла себя изящной ланью, а меня назвали… пельменем.
Я смущенно пробормотала что-то вроде «спасибо», расплатилась и поскорее ретировалась, унося с собой странное ощущение легкой обиды и полного недоумения.
Ответ я нашла лишь вечером, за ужином в доме у моего египетского друга. Рассказав эту историю, я ожидала сочувствия. Вместо этого он рассмеялся так, что чуть не поперхнулся.
— Так это же высшая похвала! — выдохнул он, вытирая слезы. — «Сладкая клецка» («`حلوة وعجينة` » — «хельва уа агина») — это же ласковое выражение! Оно значит, что ты милая, мягкая, добрая, приятная и… своя. Как домашняя еда. Как что-то теплое, уютное и любимое с детства. Тесто — это основа, это что-то родное и понятное. А «сладкая» — это вообще синоним всего хорошего!
В тот момент мое мировоззрение перевернулось.
Я поняла, что мое заблуждение было порождено культурным кодом. В моем мире «стройность» и «воздушность» — синонимы красоты и легкости. А «тесто» и «клецка» — это что-то тяжелое, простое, обыденное.
А в их мире, мире, где семья и дом — святыня, где ценят не внешнюю холодную элегантность, а внутреннее тепло и душевность, быть сравненной с домашней, сытной, сладкой едой — это значит быть признанной своей. Это комплимент не твоему внешнему виду, а твоей сути. Твоей душе.
Это был момент культурного прозрения. Я осознала, насколько мы заложники собственных языковых и культурных метафор. Мы носим в голове словари с единственным переводом, не подозревая, что в другом языке то же слово может пахнуть иначе — не пластиком и диетой, а корицей, сахарной пудрой и бабушкиной любовью.
Сейчас, спустя годы, этот комплимент — один из моих самых ценных. Он научил меня главному: прежде чем обидеться на странные слова, попробуй узнать, на каком языке любви говорит другой человек.
Возможно, твоя утонченность — это его холодность. А его «сладкая клецка» — это самое искреннее и теплое признание, на которое он способен.
И знаете, с тех пор я действительно хочу быть немножко «сладкой клецкой» — душевной, теплой, домашней и для кого-то бесконечно своей. Это оказалось куда ценнее, чем быть «стройной ланью».
Варвара Т-ова.