Приветствую всех любителей Мира Ведьмака!
Продолжаем обзор игры «The Witcher 3: Wild Hunt», с предыдущими публикациями по этой теме можно ознакомиться в подборке «The Witcher 3: Wild Hunt».
*******
(окончание)
Лютик вслед за Геральтом вышел на крыльцо и увидел на тропинке, ведущей к дому, Присциллу и Золтана. После переживаний последних дней поэтесса выглядела утомлённой и душевно вымотанной, но засиявшие радостью глаза при виде живого и невредимого возлюбленного чудесным образом преобразили лицо девушки.
Бард удивлённо воскликнул: он никак не ожидал встретиться со своей прелестной Цираночкой в глухом лесу, да ещё в компании этого эпатажного краснолюда.
Сладкое, пьянящее ощущение неожиданно обретённой свободы и восхищённый взгляд любимых глаз вернули Лютику естественное, восторженно-поэтическое состояние души. Геральту вновь пришлось резко осадить пошедшего в словесный разнос трубадура. Сейчас ведьмак хотел знать главное – где Цири.
*******
Цири вышла из дома Младшего и огляделась. Улица была пуста. Кустарник возле соседнего дома зашевелился, затрещал, из зарослей показался Дуду. Выглядел он неважно. Девушка облегчённо выдохнула: главное - живой. Самым разумным для него сейчас было, приняв неприметный облик, укрыться где-нибудь на время.
Из-за поворота послышался топот и громкие голоса: по-видимому, кто-то из бандитов успел сбежать и теперь и возвращается с подкреплением. Девушка прощально махнула рукой допплеру, который преобразился в бандита с маской на лице и исчез за углом.
Из проулка появились вооружённые люди. Цири побежала вдоль улицы, в противоположную от них сторону, надеясь, что Лютик заметит её и покажется из укрытия, но трубадура нигде не было видно. Городская стража уже опустила ворота на мосту Григора, и путь к отступлению был отрезан. Телепортироваться отсюда в безопасное место для неё было не трудно, но оставить трубадура одного на острове она не могла. В поисках его, Цири начала спускаться по лестнице, ведущей к алтарю Вечного Огня, но снизу раздались крики, над головой просвистел арбалетный болт: ещё один отряд людей Младшего поднимался ей навстречу.
«Вот холера! – она побежала наверх, надеясь оторваться от преследователей, – Обложили как охотники лису! Где же ты, Лютик, бес тебя задери!»
Бандиты окружили её на лестнице. Их было слишком много, чтобы ввязываться в бой, и Цири переместилась за спины озадаченных головорезов, ближе к другим воротам, ведущим в сторону храма Вечного Огня. Здесь, наконец, она увидела Лютика. Бард размахивал руками и что-то кричал, подзывая её. Пара осёдланных лошадей рядом с ним наверняка была бессовестным образом уведена трубадуром с какой-то коновязи. Рассуждать об этом времени не было: их обнаружили, и к воротам приближалась погоня. Она вскочила в седло, натянула поводья, укрощая захрапевшего норовистого жеребца, и зычным криком послала его в галоп по улице, вслед за Лютиком.
Цири не знала город, поэтому доверившись трубадуру гнала коня, стараясь не потерять его из виду. Высекая искры из булыжной мостовой, они мчались в крутой подъём, ведущий на вершину холма: мимо мелькали дома, горящие светильники, кричали бегущие наперерез люди с оружием.
Беглецы выскочили на дорогу, ведущую вдоль крутого обрыва в тупик, к воротам Храма Вечного Огня. Преследователи немного отстали, но впереди, преградил путь, ещё один бандитский заслон. Похоже, по тревоге была поднята на ноги вся банда Младшего. Пришлось спешиться и укрыться за полуразрушенным бревенчатым частоколом. Положение было отчаянным и требовало немедленного действия. Оставленная позади погоня скоро подтянется и они окажутся в западне. Единственный шанс спастись - идти на прорыв, и Цири вышла на открытое место. Её заметили. Первый болт прошёл правее плеча и глухо ударился в бревно частокола, полетели щепки. Лютик прикрыл голову руками и плотнее вжался в стенку. Второй болт Цири отбила мечом и начала действовать сама.
Сероволосая девушка возникла из ниоткуда, прямо за спиной готовящих второй залп стрелков. Два точных удара почти на треть сократили численность отряда у ворот. Не останавливаясь, она вклинилась между двумя громилами, на ходу рубанув одного из них по плечу. Бандиты бестолково закружились, невпопад размахивали оружием, пытаясь зацепить мелькающую между ними серую, расплывчатую тень с окровавленным клинком в руках. Тело Цири почти бессознательно проделывало то, что было отработано ею многие тысячи раз на маятнике и ветряке Каэр Морхена. Звон стали, ругань, крики и стоны умирающих смешались в бешеной круговерти жуткой пляски смерти. Несколькими минутами позже она замерла среди лежащих вокруг неподвижных тел, забрызганная чужой кровью, усталая и внутренне опустошённая.
Из оцепенения её вывел крик Лютика. Бард, схватив её за руку, буквально потащил к калитке храмовых ворот. Иного пути не было. Снизу, размахивая оружием и факелами, быстро приближалась шумная толпа в масках.
Они сбежали по лестнице на обширный двор храма с Главным алтарём Вечного Огня посередине, врезались в людскую толпу, расталкивая и сбивая с ног обывателей и жрецов, служивших ночной молебен. Поднялся крик, паника и суматоха, в которой девушка и трубадур беспрепятственно проскочили ко входу в храм, преследуемые по пятам группой людей Младшего, успевших вломиться следом в калитку, пока местные стражники приходили в себя от неожиданного вторжения. У самых ступеней высокого крыльца Цири остановилась и, развернувшись к преследователям, преградила им дорогу, прикрывая отход запинающегося от усталости Лютика.
Отбила удар сбоку и, полувольтом зайдя за спину, полоснула мечом горло ближнего бандита. Парировала удары двоих оставшихся. Однако постоянное физическое напряжение последних часов сыграло злую шутку. В блоке меч, вывернулся из почти занемевшей руки и со звоном покатился по плитам.
Отчаянное положение спасли природная ловкость и крепко заученные приёмы старого Весемира: быстро перехватив руку противника, болезненным ударом по локтю, она выбила оружие из ослабившей хватку ладони. На лету поймала падающий меч и в развороте хлестнула обезоруженного верзилу поперёк живота. Используя инерцию, успела развернуться в сторону третьего бандита, который с ходу налетел грудью на подставленный клинок.
Поскользнувшись на скользких от крови плитах, Цири упала на четвереньки, пытаясь дотянуться до своего меча. Рука уже ухватила рукоять, когда она, подняв глаза, быстро огляделась вокруг. Храмовые стражники окончательно взяли ситуацию на площади под свой контроль, перебили и вытеснили за ворота ворвавшихся бандитов, а теперь окружали со всех сторон её и Лютика. Несколько арбалетчиков уже держали их на прицеле, ожидая только команды. Сопротивляться далее было бессмысленно. Спасаясь от бандитов, они угодили в другую ловушку. Цири устало распрямила спину, стоя на коленях, попыталась подняться. Это была её ошибка – один из стражников, увидев руке меч, выстрелил. Лютик вскрикнул и бросился к ней.
Звук сработавшего спуска невидимой волной рефлекторно активизировал подспудно дремавший в ней источник Силы, которая ослепительной вспышкой на миг заполнила холодным огнём сознание. Окружающий мир схлопнулся в яркую крошечную точку и погас... Когда она вновь вернулась в реальность, ничего вокруг не изменилось: всё осталось на прежних местах, только время замедлилось и потекло тягуче, как густой сироп. В эти несколько мгновений Цири отчётливо успела разглядеть, как упруго распрямились дуги арбалета, натянутой тетивой посылая с ложа в полёт стальной бол; как плавно поворачиваясь вокруг оси, смертоносный снаряд летит ей в грудь, неумолимо сокращая расстояние; как наперерез ему, с открытым в крике ртом, вниз по ступеням сбегает трубадур.
«Он не успеет - это хорошо, а я смогу отбить болт. – сухо, чётко и как бы отстранённо работал её мозг, – Нет, отбивать нельзя: начнут стрелять другие, и тогда нам обоим конец… Прости, Лютик!..»
Днём позже, в корчме, за кружкой пива, стрелявший, пересказывая невероятные события прошедшей ночи, горячо доказывал потешавшимся сослуживцам, что с такого расстояния промаха быть не могло. Он целил точно в грудь, но болт пролетел насквозь то место, где мгновением ранее была девка с мечом, скрежетнул о каменный парапет и рикошетом отлетел в сторону. Стража пленила на месте только пижона в фиолетовом камзоле, который безуспешно пытался прикрыть собой исчезнувшую девицу.
*******
Трубадур закончил свой, расцвеченный красочными эпитетами и блистательными метафорами, рассказ и торжествующим взглядом обвёл слушателей.
Ведьмак был мрачнее осенней тучи, Присцилла иронично улыбалась уголками губ, Золтан же, воздев очи горе, откровенно зевнул.
Поэтесса с краснолюдом ушли убеждать хозяев хибары в несомненной пользе плохого слуха и слабого зрения для общего состояния здоровья.
«Учитывая содержимое подвала, эти ребята и так будут немы, как обелиски на кладбище», – подумал Геральт, но останавливать их не стал: присутствие девушки, явно смущало трубадура высказываться просто по-человечески, без патетики и прочих поэтических вензелей.
«И правда, что я на него так взъелся? – подумал Геральт, осознав, что невольно пытается излить горечь своих несбывшихся надежд на друга. – А ведь он приютил Цири в Новиграде, как смог, пытался помочь ей, часто с риском для себя. Да, Лютик не боец, но не трус и, даже можно сказать, герой. Хотел прикрыть собой нашу девочку.»
«Если бы Дийкстра действительно был очень зол, то вряд ли я сейчас разговаривал с Лютиком, а рыбы в Понтаре, как известно, молчаливы. Хотя бард и попёр у него казну, заказчиком ограбления всё-таки является Вилли Младший. С него и спрос будет. Компаньоны Сиги, конечно, не в курсе всех подробностей. Он им, учитывая практичность ничего не расскажет, и сам не тронет трубадура до тех пор, пока я и Трисс ему очень нужны. – ведьмак был в этом уверен, но предпочёл умолчать, – Пусть лучше живёт дальше с оглядкой, может хоть это удержит его в будущем от подобных авантюр и, главное, от жгучего желания написать новую балладу по реальным историческим событиям».
Геральт смягчил тон и, вместо препирательств и взаимных упрёков, предпочёл выяснить у Лютика максимум известного о Цири. Особо его интересовало, какую роль в недавних эпичных событиях играла эта пресловутая коробочка, украшенная эльфийским орнаментом.
Ведьмак заинтересовано повернулся к трубадуру. По роду профессии, хорошо знакомый с природой проклятий, он знал, что в словах, которые произносят при их наложении очень часто скрывается и ключ к снятию чар. К тому же, был небольшой шанс, узнав что-то об объекте проклятия, понять каким образом Цири связана с ним.
«Опять мимо! – ведьмак присел рядом с бардом, разочарованно подытоживая результаты, – И что мы имеем?.. Цири нет в Новиграде, иначе бы она непременно уже объявилась. Есть таинственный эльф, путешествующий вместе с ней, загадочная шкатулка да непонятное проклятие на эльфийском... Немного же я смог выяснить, и Йеннифэр мне порадовать нечем. Может, ей больше повезло: Йен всегда была ближе к девочке и лучше понимала её... Нужно плыть на Скеллиге, здесь больше делать нечего».
«Перед отъездом, пожалуй, загляну к Трисс. Ей здорово досталось в казармах, нужно убедиться, что у неё всё в порядке. И потом, она хотела о чём-то меня попросить. По ней было видно, что речь шла не просто о предлоге ещё раз повидаться со мной, похоже, это было очень важно для неё, – размышлял Геральт про себя, посматривая на возвращающихся компаньонов по ночному налёту. – А вот за Лютика теперь можно быть спокойным: эта девушка будет для него, верным другом, настоящей защитой и опорой».
Поэтесса и бард отправились в Новиград, и на этом счастливом финале можно было поставить точку, если не одно обстоятельство, которое создатели игры почему-то оставили без внимания.
Лютик освобождён друзьями, но приговор инквизиторского суда остался в силе, и публичное появление поэта в городе непременно должно быть замечено храмовой стражей, беглый преступник арестован и безотлагательно казнён. Но этого в игре не происходит. Бард, как ни в чём не бывало, остаётся на свободе, обустраивает полученный в наследство бордель в кабаре и пользуется всеми благами доступными любому добропорядочному гражданину.
Чтобы такое стало возможным, в сюжете игры должны произойти некие события, в ходе которых смертный приговор, вынесенный поэту, был отменён. Однако никаких, даже косвенных намёков на это после окончания квеста "Поэт в опале" нет. И нам, игрокам, остаётся лишь фантазировать на эту тему.
Предлагаю вниманию читателей моего несерьёзного обзора свой вариант.
*******
Вернувшись, с предосторожностями ближе в вечеру того же дня в город, Присцилла и Лютик застали возле "Шалфея и розмарина" ожидающего их человека неприметной наружности, который передал поэтессе письмо следующего содержания:
«Дорогая! Пишу тебе, ибо наша личная встреча сейчас крайне нежелательна.
Хвала Мелитэле, что все живы и здоровы!.. Поздравляю вас с воссоединением, однако хочу предостеречь, что беспечно предаваться радости преждевременно. Храмовая стража разыскивает Лютика. Сегодня утром следователь-инквизитор приходил в театр. Больше спрашивал и записывал, но кое-что всё-таки удалось выяснить. Бард числится сейчас в бегах. К счастью, вместе с ним в Дэйру этапировали двух приговорённых к казни опасных пиратов, и налёт на конвой связывают исключительно с действиями их дружков. Последнее, конечно неплохо, но в целом положения вещей не меняет. Нужно как можно скорее отменить решение суда. Поэтому надеюсь, ты простишь, что я начала действовать самостоятельно, предварительно не посоветовавшись, так как удачная оказия случилась неожиданно и пренебрегать ей было неразумно. Произошло это днём, когда я заглянула в салон мадам Кнабенау. Там, сама знаешь, постоянно собираются щегольнуть нарядами да посплетничать за бокалом вина ценительницы изящных искусств и заядлые театралки города. После нашей скандальной премьеры культурный бомонд Новиграда гудит, как разворошенное осиное гнездо и, естественно, я оказалась в эпицентре всеобщего внимания. В ходе жаркой полемики о правах и свободах нелюдей, как бы невзначай, горько посетовала на трагичную судьбу лучшего поэта нашей современности, выложив всё, что узнала утром от следователя. Что тут началось, описать сложно – гвалт поднялся похлеще рыбного рынка: Графиня Лузиньян упала в обморок, модница мадам Потье в расстроенных чувствах залила эст-эстом шикарное платье, баронесса фон Фюрстен впала в такую истерику, что пришлось послать за медикусом, а несколько ярых поклонниц тут же начали составлять гневную петицию протеста. Некоторых присутствующих дам, по причине тебе известной, эта новость задела особо чувствительно. Маркиза де Гецдорф, жена казначея и члена городского совета, стала бледна и молчалива, как на поминках и вскоре по-тихому покинула собрание. Сдаётся мне, что нынешней же ночью она начнёт обработку муженька, имеющего много друзей среди церковного клира, особо приближённого к иерарху. Зная возможности других не менее заинтересованных особ, уверена, что до полудня завтрашнего дня все лица, имеющие реальную возможность как-то повлиять на ситуацию, будут задействованы. Понимаю, дорогая, что упоминание некоторых имён для тебя крайне неприятно, но что делать, иногда и соперницы бывают полезны. Главное сейчас – выиграть время и добиться пересмотра дела Лютика. Подобные юридические прецеденты имеются, так что не падай духом и запасись терпением. Человек, доставивший письмо, укажет вам адрес, где можно будет на время укрыться от внимания шпиков. Будь благоразумна и убеди своего строптивого друга, что, если у него нет желания завтра же угодить на эшафот, пусть недельку-другую тихо посидит в чулане. Сама же в затворницу не превращайся: не сиди в «Шалфее и розмарине» сутками, появляйся на людях и не отменяй вечерних выступлений в «Зимородке». Внешне всё должно выглядеть как прежде, и не вызывать подозрений. Слежка за тобой будет очень пристальной. Как только что-то изменится, сразу дам знать.
Целую! Ирэн.
P.S. Письмо немедля сожги.»
Присцилла и Лютик без проволочки, накинув плащи с капюшонами, покинули бордель и в сопровождении неприметного человека скрылись в предместьях. Все указания мадам Ренар были выполнены неукоснительно, и поиски сбежавшего поэта сыщиками не дали никакого результата.
Неделей позже тот же человек принёс поэтессе второе письмо:
«Дорогая!
Спешу сообщить тебе хорошие новости. Всё уладилось в лучшем виде. Вчера состоялось закрытое заседание суда инквизиции. В ходе оного были рассмотрены новые факты и свидетельства, как нельзя кстати, появившиеся в нашем деле. После долгого обсуждения и прений со стороны обвинения и защиты (которую представлял лучший адвокат Новиграда, всем известный Алоиз Шультц) суд не усмотрел в действиях Юлиана Альфреда Панкраца, виконта де Леттенхофа, состава преступления и вынес оправдательный вердикт. По всем пунктам предъявленного обвинения он признан невиновным, полностью восстановлен в правах, а арестованное имущество возвращено собственнику. Нотариально заверенную копию решения можно получить в адвокатской конторе господина Шультца. Все пошлины и судебные издержки оплачены лицом, пожелавшим остаться инкогнито.
Как видишь, дорогая, и у нас, слабых женщин, могут быть сильные аргументы в достижении своей цели.
Очень за вас рада и жду сегодня же вечером к себе. Не забудьте про Золтана. Это нужно как следует отметить! Будут только свои. Если Геральт ещё не покинул Новиград, обязательно пригласите его от моего имени.
Целую! Ирэн.»
Вот так завершилось это необычное дело, в котором решающую роль сыграло женское общество Новиграда.