из цикла "Мои истории"
Наступил 2005 год. Почти два года, как я работал в компании по монтажу и обслуживанию оборудования сервис-инженером. Ну, так уж сложилось, распорядилась жизнь, что учитель по образованию не нашёл себя в современной системе просвещения и, скрепя сердце, после нескольких лет мытарств по разным фирмам в поисках себя, благодаря случаю, попал в такую сферу деятельности. Наверное, не случайно, всё же. С детства нравилось возиться с железками, делать всякие штуки своими руками. Мой учитель труда много вложил в мою упрямую и бестолковую тогда башку, поставив мозги и руки на место, как говорится.
Первой значимой для меня техникой, с которой вынужден был знакомиться «на ты», была «Жигули четвёрка». Мы с женой купили этот подержанный автомобиль через пару лет после окончания Университета. Мой очерк «Из записок водилы-дилетанта» рассказывал о том периоде жизни.
Потом случай меня свёл с одним человеком, который и научил правильно чинить машины. Это ремесло мне пришлось очень по душе и более шести лет я ремонтировал автомобили в гараже, будучи эдаким вечерним частным мастером. А днём я работал как раз в той самой фирме по оборудованию.
Так вот, февраль месяц, и меня засылают в командировку на шеф-монтаж поста развал-схождения и шиномонтажа. Одного. И не куда-нибудь, а на крайний север, в Новый Уренгой. Правда, мне пришлось взять с собой калибровочное устройство. Это такая железная бандура не очень большого размера, но весом почти 20 килограмм.
Коллега проводил меня в Пулково и уехал, ведь рейс ночной. Прохожу в здание аэропорта, а там досмотр. Спрашивают удивлённо, указывая на огромную картонную плоскую коробку после прохождения досмотрового бокса:
«А шо это?»
Начал объяснять. Мол, чтобы ваш автомобильчик ехал ровно и не стирал колёсики, нужно его настроить на специальном стендике, а для таких устройств необходим эталон для калибровки. Понимаю, что ребята ничего не понимают, но основное осознали – штука безопасная и в самолёт можно. Уфф.
Ещё в офисе перед вылетом директор попросил меня взять с собой сумку-пакет и передать там, в Новом Уренгое. Обычные шмотки, ничего криминального.
Лечу. Зная, что там на севере холодно, оделся соответственно. Но в те времена у меня не было супертёплой зимней куртки с капюшоном. Только обычная и без такового. В самолёте толком не снять куртку, поэтому сидел поверх неё, а свою вязанную шапку убрал в пакет ещё в здании аэропорта Пулково.
Летим долго и навстречу новому дню, поэтому время вперёд и существенно. Немного покимарил. Объявляют снижение. Поднял шторку и глянул в иллюминатор – кросотень! Бескрайний белый простор и яркое-яркое приполярное солнце. Почему-то вспомнился Джек Лондон с его «Белым безмолвием»...
Самолёт благополучно приземлился в полярной ночи.
«Температура воздуха на лётном поле минус тридцать пять градусов», – сообщает стюардесса по громкой связи, после обычных слов, где мы сейчас оказались, будто пассажиры сами не знают, куда летят.
Все потянулись на выход. Я надеваю куртку, хватаю сумки и не могу найти свою вязанную шапку. Обшарил свои пакеты – нет шапки.
«Ну, – думаю, – обронил в Пулково, теперь хана ушам, ведь капюшона нет».
А что делать? Смотрю, от трапа до здания аэропорта недалеко пешком. Пробегу, а там меня уже встречают. Поднял воротник, втянул голову в плечи, приготовившись к худшему, помятуя наши Петербургские морозы.
Вышел на трап. Минус тридцать пять?! Ха... Фигня этот ваш мороз! Расправил плечи, спокойно сошёл с трапа. На меня смотрят, как на идиота – я один без головного убора.
В здании аэровокзала уже встречает заказчик. Им оказался очень жизнерадостный дядька. Он в молодости уехал на крайний север из Азербайджана ещё в СССР и остался в Новом Уренгое. Удивительно. Получили багаж.
Я обращаюсь с просьбой с Габилю (так звали заказчика) подсказать, где можно купить шапку, типа, свою, растяпа я, потерял. Он пообещал решить вопрос. Выходим из здания аэровокзала на стоянку. Передо мной самая необычная парковка машин, которую я когда-нибудь видел в своей жизни. У ВСЕХ автомобилей горят габариты и работает двигатель, а в машинах никого. Белый пар поднимается из выхлопных труб. Зрелище классное – раннее утро и такая стоянка.
Удивлённо поворачиваюсь к Габилю, а он, видимо, не первый раз рассказывая об этой особенности местного колорита, поведал мне. Оказывается, в условиях лютых морозов местные жители запускают двигатель своих машин осенью, а глушат весной. Если оставить машину на улице с неработающим двигателем, то уже через пару часов её будет уже не завести до весны. Тогда спасёт только тёплый гараж.
Второе, что меня поразило, у Габиля, явно не бедствующего владельца сети автозаправок и двух автосервисов, способного закупить весьма дорогостоящее оборудование, которое я приехал ставить, обычная «Жигули» шестёрка. И снова на мой недоумённый взгляд, он ответил, что стоимость редуктора моста и коробки передач значительно меньше, чем у иномарок. На тех морозах они их меняют раз в год, а то и чаще, потому что не выдерживает ни одна техника, тем более, импортная. Особенно быстро летит трансмиссия немецких и японских машин.
Приехали в гостиницу. Сразу понял, что на крайнем севере. Входная группа не из одного тамбура, а из двух. А в номере батарея такой температуры, что запросто яйцо сварить можно. Я тогда работал ещё и в гараже и точно знал, какая рабочая температура у двигателя современной машины – под сотню градусов. Так вот там батареи такие же.
Буквально через пару часов стук в номер. Стоит незнакомый парень и протягивает мне мою потерянную шапку. Оказывается, я по ошибке сунул её в чужой пакет, который отдал адресату в аэропорту Нового Уренгоя. Парень – сын той женщины, что забрала пакет.
Немного отдохнув, за мной приехал Габиль и отвёз к себе в сервис, где на завтра начнём собирать оборудование. Едем по городу, и всё мне в новинку. Словно я в другом мире, но жутко интересно. Проезжаем сохранившиеся с первых покорителей этой тундры бараки на вечной мерзлоте с заиндевевшими стенами, а за ними люди живут. Спрашиваю, а новые дома строят. А, как же, отвечает, скоро город будет не узнать.
Я поужинал в гостиничной кафешке и перед сном решил прогуляться по уже ночному городу. Вот дурень. К этому времени на улице было под минус сорок. Хотя, что для меня те минус сорок? Честно скажу, ерунда. Вообще не холодно. Я же ел мороженое в детстве у себя в Ленинграде на морозе, когда было ниже сорока. И ничего... Таких идиотов, как я на улице не заметил – никто по городу не шастает, все перемещаются на машинах. Это я привык ходить пешком, наматывая километры т рассматривая местные достопримечательности новых для меня мест...
Потом пару дней работы, всё сделал, сдал заказчику. Забавно, как меня в своих разговорах называл уважительно Габиль. «Человек с большой земли»! Будто они тут островетяне, а я такой из цивилизации... Дело в том, что ближайший город Томск. До него всего-то полторы тысячи вёрст. Дорога одна и по ней зимой практически не ездят, ведь это самоубийство чистой воды – заснеженная тундра. Если очень-очень надо, то едут не менее, чем на трёх машинах с большим запасом топлива, провианта и аварийного груза. Экстрим. Сразу всплыла песня Высоцкого со словами: «Куда ни глянь – кругом пятьсот, а к ночи точно занесёт...» Поэтому-то местные жители бесстрашно оставляют зимой свои машины на улице с заведёнными двигателем – угонять бессмысленно.
Мне не повезло, ведь прилетел в Новый Уренгой, когда потеплело. Я поднял в удивлении брови, услышав такое от Габиля. А он сказал, что за неделю до меня было за шестьдесят мороза. Возразив ему, что смотрел погоду, зная, куда лечу, но было лишь минус сорок пять - сорок восемь. Габиль парировал, что синоптики намеренно врут, чтобы не пугать людей, а также, чтобы не платить какие-то коэффициенты за низкие температуры. Обычные термометры измеряют до минус пятидесяти, да и вообще имеют большую погрешность при таких параметрах. Местные товарищи измеряют температуру старым проверенным способом – просто плюют. Если плевок успел замёрзнуть, пока летит до земли, и поскакал камешком по насту, значит ниже шестидесяти. Удивительно.
Когда прилетел обратно в Петербург, то откровенно замёрз, пока шёл из аэропорта до машины встречающего меня коллеги на стоянке. А температура была всего минус девятнадцать.
Очень многие туристы говорят, что к нашим морозам надо добавлять не менее двадцати градусов, чтобы сравняться по ощущениям, например, с Якутией. Влажно у нас...