Буду краток: сегодня у меня есть немного очень личного мнения о романе «Конец и Смерть, т. II» Дэна Абнетта, втором из трилогии «Конец и Смерть». Погнали.
Когда-то Дэн Абнетт начал «Ересь Хоруса», понятно, что и закончить должен был он. Вот только в одну книгу конец Ереси и смерть самых знаковых ее персонажей — Хоруса и Сангвиния — не уместились. Может быть, другой автор бы втиснул, отсекая часть второстепенных героев и второстепенные сюжетные линии. Но когда ты Дэн Абнетт, можно выбрать другой путь.
Это был трудный путь. Действительно трудный. Для автора — потому что множество сюжетных линий не так-то просто увязать одна с другой, а невероятная эмоциональная насыщенность каждой из этих линий должна страшно выматывать. На чиле, на расслабоне такое не напишешь. Для читателя — потому что «КиС» не легкий боевичок, даже не средней руки боевая фантастика, она требует большой включенности; известно, что серьезная литературная работа часто не привлекает, а наоборот, отталкивает читателя — того читателя, которому тоже нужно расслабиться, а не погрузиться в книгу. «КиС» требует погружения. Это было заметно еще в первом томе, второй еще более тяжелый эмоционально.
Вся книга идет в настоящем времени. Часть повествования — от первого лица. Это абсолютно оправдано: в книге все происходит «здесь и сейчас», множество событий случается одновременно,
Первый том закончился тем, что Локен оказывается на «Мстительном духе». Терра полностью размотана осадой. Описания разрушений производят жуткое впечатление. Автор продолжает то, что начато еще в первой книге и очень ярко показано АДБ в «Отголосках вечности», но в «КиС» разрушено вообще все. Однако «вообще все» происходит не только на физическом уровне. Варп и Хаос, прорвавшиеся на Терру, нарушили сами принципы пространства и времени. Поэтому книга оставляет ощущение мрачной сюрреалистичности. И в этом нереальном, дробящемся мире выживают и как-то пытаются справиться защитники Терры — и ее противники. В первую очередь капитан Абаддон. В «Осаде» Абаддон показан как честный вояка, который до конца сопротивлялся Хаосу и стремился воевать по-старому, — как, впрочем, и Пертурабо, вот только Пертурабо уже покинул осаду, убедившись, что по-старому не будет. В «КиС» ему уже отказываются подчиняться воины 16-го, которые приняли Хаос. Не все. И Абаддон, собрав верных сторонников, идет спасать Хоруса на «Мстительный дух»…
У него, кстати, произойдет очень показательный диалог с Эребом. Абаддон считает именно Эреба виновным в том, что все пошло наперекосяк. Любопытно, что себя он виновным не считает, хотя кто, как не он, первым поддержал мятеж Хоруса в легионе. Эреб же считает Абаддона слишком ограниченным и недостойным милости Губительных сил.
В этой книге мы многое узнаем о внутреннем мире Малкадора. Вечная тень Императора наконец-то обретает собственный голос.
В этой книге мы еще кое-что узнаем о Золотом Троне.
В этой книге мы многое узнаем об Императоре, и он окончательно перестанет быть положительным персонажем. От Перссона мы выясним, что этот деятель всегда шел напролом, не считаясь ни с ценой, ни с последствиями, и ради победы над Хорусом он готов полностью отбросить всякую человечность и здравый смысл. Теперь нам станет ясно, что такое «Темный Король», о котором твердили столь многие персонажи всю предыдущую книгу…
Между прочим, показательно удивление Императора, когда он обнаруживает, что Лидва и другие астартес способны возражать ему и вообще проявлять свободу воли. Он когда-то счел, что бездушные киборги не выполнят задачи, которые он же перед ними и поставит, и сделал выбор в пользу человечных, мыслящих и чувствующих субъектов… а вот субъектность за ними признать не готов.
Меж тем подходит к завершению линия Аргонавтов. Их разные писатели представляли по-своему, от паломников через различные уровни реальности у Френча до просто путешественников у Райта, но Абнетт их придумал, и теперь становится ясно, какова их миссия. Олл Перссон, человек, которому никогда ничего не удавалось (высказывание Императора), находит слова, чтобы остановить его затею. А вот линия Фо продолжается и будет завершена только в третьем томе.
Сцена, ради которой многие этот роман и читали, — это, конечно, сцена боя Сангвиния с Хорусом. Не то чтобы в ней торчали авторские уши, — Абнетт слишком профессионален, но как-то чувствуется, что, если бы ему дали переписать бэк, Сангвиний бы победил. Но увы, — Ангел изначально мыслился как сакральная жертва, как лучшее, что должен отдать Империум ради победы. В этой сцене нет ничего красивого или величественного. Есть решимость Сангвиния, уже раненого в предыдущих схватках, за которым стоит только его воинское мастерство. И есть решимость Хоруса, за которым — вся мощь Губительных сил. И который какое-то время колеблется, планируя подчинить и обратить Сангвиния, но вскоре понимает, что это невозможно. В какой-то момент все становится просто омерзительным. Но по-иному нельзя: насилие и жестокость не бывают элегантными.
Абнетт ярко показывает ужасы войны. Так ярко, что даже не нужно прямо говорить, что война — это зло: за автора говорят картины, которые он живописует. Но вместе с тем он показывает мужество и силу воли: и примархов, и астартес, и обычных людей. Экзистенциальные вопросы выбора, совести, духа, внутренней свободы в его трилогии встают с исключительной остротой.