Дед Максим сел на скамейку перед домом, которая с незапамятных времён именуется завалинкой, достал из кармана кисет, свернул самокрутку и закурил. Стояла золотая осень, небо было прозрачное настолько, что казалось можно увидеть ангелов на небесах. По улице шла куда-то по своим делам стайка ребятишек. Завидев деда, сидящего без дела, они сразу завернули к нему, так как дед Максим слыл в деревне славным рассказчиком. Он мог откопать в своей памяти историю на любую тему, а если ему поднести рюмочку другую самогона, то остановить его красноречие становится очень непростой задачей. Особенно дед любил рассказывать про всякие сверхъестественные чудеса: кикимор и леших, домовых и колдунов, ведьм и водяных. По его рассказам выходило, что он со всей этой нечистью как минимум общался, а с некоторыми и вообще был на дружеской ноге. Что было особенно интересно в его историях, что все, что он говорил косвенно подтверждалось. И тут было непонятно, толи дед Максим специально подгонял свои истории под реальные случаи из жизни, или действительно, в старые времена деревня была пристанищем нечистой силы.
Ребята окружили Максима и стали требовать у него рассказать что-нибудь новенькое и непременно страшное, солнце на небе пока не собиралось на покой и поэтому любые ужасы не воспринимались всерьез. Дед сделал важное лицо, затянулся дымом и выпустил два кольца, которые напоминали кольца на машине новобрачных. Эти два кольца так и полетели вверх вместе.
- Ну, про что вам рассказать, шалопаи? Вы же все равно деду, не поверите, а зря! Нет правдивей человека на земле, чем дед Максим, - дед прищурился и снова затянулся самокруткой.
- Дед, а дед, а вампиров тебе встречать приходилось? - спросил Васька, самый молодой парнишка из всей компании.
- Кровососов то? А как же! У нас в деревне их раньше было, как собак! Приедет, бывало, чужой человек в деревню или скотина какая случайно забредет, обязательно потом найдут без капли крови в жилах. Своих-то не трогали, запрет у них был, чтобы не выдали их, значит. Гостей, родственников, детей внуков не трогали. А вот однажды мелиораторы понаехали, расселили их значит по домам, так через две недели никого и не осталось. То один утонет в болоте, то другой под трактор попадет, то третий с угора в пьяном виде улетит, да шею и сломает. Кровососы знатно умеют следы заметать. Да вы сами спросите у своих родителей, да бабушек с дедушками про бригаду мелиораторов, что болото наше осушали. Осушали, осушали, да не осушили. Их самих осушили, до дна!
- А куда теперь вампиры, кровососы, то есть, подевались? - спросила единственная девочка.
- Известно куда, уехали! Они вышек сотовых не любят, кровососы! Они, да ещё тараканы! Как вышек понаставили, ни тех, ни других в селе и не стало. Видите, вон тот заброшенный дом, - дед Максим показал пальцем на полуразвалившийся дом дальше по улице, — вот в нем, например, кровосос жил. Его Вадимом звали. Знатный кровосос был! На спор за мог за бутылку человека выпить за раз! Его все в селе боялись.
- А ты, дедушка, тоже боялся? - спросил кто-то из ребят.
- И я боялся! А как их не бояться. Я тогда был как вы, лет девять мне было. В деревне только и разговоров было про кровососов этих. Экая напасть! Им в нашем селе, как медом намазано. По пьяни, поспорили как-то Вадим с Кузьмой, нашим трактористом, что Вадим, значит, в церковь районную не побоится зайти. Кузьма-то кровососов не боялся, он черта лысого не боялся, как пол литра употребит. А Вадюша и сам не промах был выпить, даром, что вампир. Вот он и расхрабрился, говорит, нет больше в церквях ни святости, ни священников настоящих. Не сможет ему повредить церковь Христова! Сели они, значит, на мотоцикл и в район поехали. Не мог тогда Вадим знать, что в церкви новый настоятель появился. Прежнего-то за пьянку сана лишили, да и выгнали с позором. А новый поп был всем попам поп! Вера его была крепка, как столб железный. Вадим встал у крыльца и стал вызывать попа. Мол выходи, маловер. Испытай веру свою! И накаркал! Вышел батюшка на крыльцо, да как прикрикнет: "Изыди сатана!", перекрестил Вадюшу и акафист зачитал, молитву, значит, от нечисти. Вадик, как стоял, так в прах и обратился! В районе многие это видели. Осталось от кровососа горстка пепла. Вот так-то! С тех пор дом и пустует, никто не решается в него заехать. Проклятый это дом.
- А ещё, ещё, дедушка, где ещё вампиры жили, расскажи, расскажи! - загалдели дети.
- А не забоитесь, не нажалуетесь потом родителям на меня, что напугал вас до смерти? - дед, наконец, докурил самокрутку и затушил ее о землю.
- Да нет, не забоимся! Что мы маленькие, что ли! - продолжили свой галдеж дети.
- Ну, что же, слушайте рассказ, только, чур, не перебивать!
***
Было это не в нашей деревне, а далеко отсюда. В армии я служил в Хабаровском крае. Как там говорили, Бог создал рай, а черт Хабаровский край. А мне почему-то понравилось там. Отслужил я значит, да и остался. В армии я водителем был, вот и устроился в местный колхоз. Избу мне выделили. Не то чтобы шикарную, но жить можно. В общем устроился я, стал гражданскую жизнь налаживать. В деревне люди все были не особо добрые, да и то, все потомки ссыльных, да сидельцев. Ничего не поделаешь, край такой. Я человек не больно общительный, так что мне и наплевать. Работу свою знаю, зарплата хорошая. Думал, подзаработаю, домой вернусь, а здесь уж и обустроюсь как надо. Примерно через полгода в село приехала девица одна, фельдшерица. Красавицей ее не назовешь, но в целом симпатичная. Я каждую среду ее в район возил за лекарствами. Так мы и познакомились. Ее Светой звали, жила она в прямо в своем фельдшерско-акушерском пункте, там специальный пристрой был, а этот пункт был как раз через дом от моей избы на той же улице. В общем, начали мы в гости друг к другу ходить. Я ее от местных дурачков защищал, а она мне иногда борщ варила. И все у нас с ней было хорошо.
Но вот однажды в среду поехали мы в район. По середине дороги на обратном пути машина возьми да сломайся! Трамблёр полетел. Я и так и этак, а починить не получается и запчастей с собой нет. Делать нечего, сидим ждём, может лесовоз какой проедет, на буксир возьмёт. Вечереет. Вдруг выходит из леса медведь. Час от часу не легче! Подошел он и давай кабину раскачивать. Я Свете говорю, ручку держи, чтобы не открыл. Медведь ревёт, похоже бешеный, лапами бьёт по машине, ну и открыл дверцу с моей стороны. Не успел я ничего сделать, он меня когтями из кабины выволок, я головой о порог ударился и сознание потерял.
Очнулся я. Надо мной Света, мою голову на колени положила и гладит. Я приподнялся, огляделся, думаю, где же медведь, а он тут рядом лежит, а у Светы изо рта маленькая такая струйка крови вытекает. Чувствую на шее у меня свежая ранка. Я рукой провел, точно, укус. Света улыбается, лицо свое рукой отерла, руку облизнула и спрашивает меня:
- Откуда же ты такой взялся, почему в тебе наша кровь течет, а сам ты вроде не из наших?
Значит и Света из их этих, кровососов, значит! Да сколько же их на свете! Посмотрел на лежащего зверя, здоровый. Понятно, они же сильные, для нее медведя завалить было, что мне комара прихлопнуть. А я ее ещё от хулиганов защищал! А про себя я не понял, спрашиваю:
- О чем это ты говоришь, какая такая кровь? Да, в моем родном селе ваши промышляли, но я-то не такой!
- Попробовала я тебя, не удержалась. Вампир вампира пить не может. Ошибки нет, - в тебе кровь наша течет. Когда сам крови человеческой попробуешь, поймешь. И уже без нее больше не сможешь. Такова судьба твоя. А тебе не сказали? Несчастный, как жизнь-то тебе усложнили! Мучался сколько лет! Кто-то из твоих родителей был вампир, а может оба. Странно, обычно мы не стесняемся своим детям правду говорить.
А кто мои родители? Маму я не помнил, отец говорил, что умерла она при родах, он один меня растил, поднимал. Всегда от меня требовал, чтобы я маму вспоминал и любил. На могилку к ней мы каждый месяц ходили, дома ее фотокарточка на стене висела. Все это я Свете рассказал, она плечами пожала, говорит:
- Мне твоя история до лампочки. Меня только не выдавай. Если к нам не хочешь, проваливай из села. Скоро здесь охота начнется. Меня сюда на разведку отправили, чтобы почву подготовить, так сказать. Скоро сюда прибудет целый стройотряд из наших.
Вдалеке послышался звук лесовоза. Света взяла из кабины монтировку и медведю башку расколола одним ударом. Мне монтировку даёт, говорит, скажешь, что это ты медведя завалил, я подтвержу. А захочешь меня сдать, пеняй на себя. В общем, отбуксировали нашу машину домой. Я в сельпо взял бутылку водки и за вечер ее выпил, все думал, как теперь жить, может и правда в кровососы податься? Не решился. На следующий день я взял расчет и уехал сюда, на родину, значит.
Потом в газетах писали, что в селе Посолонь Хабаровского края случился страшный пожар. Выжили двое, Семён бригадир механизаторов и Светлана Солнцева, фельдшер. Остальные в огне погибли, да дымом задохнулись. Вся страна тогда этот случай обсуждала. Семён и Света говорили, что перед пожаром в селе поселился студенческий стройотряд из области, и это они по пьяни пожар устроили. Но никто этого стройотряда больше не видел и из областных ВУЗов никто в Посолонь отряды не отправлял. Больше я про Свету ничего не слышал и не видел ее никогда больше. Но мне ещё предстоял разговор с моим отцом.
Однажды летним вечером я подловил батю, когда он курил вот на этой завалинке, он в тот день зарплату получил, так, что был навеселе немного. Я и спросил его прямо в лоб:
- Батя, я правда кровосос?
Он встрепенулся, глаза округлил, зыркает на меня:
- Кто тебе такое сказал?
- Да нашлись люди, так это правда? Кто из вас, ты или мама? Или может оба?
Отец помрачнел и голову опустил. Сигаретку выронил, наклонился за ней, поднял, затянулся.
- Думал ты никогда не узнаешь. Мама твоя была вампиршей. Ее в молодости сосед укусил, и дал своей крови выпить. Он хотел жениться на ней. Она у нас красавицей была. Да не сложилось. Приехали милиционеры из района, схватили соседа, кажется его Юркой звали, точно, Юркой Погодиным, сказали, что на него донос поступил. Такие тогда времена были. Так вот твоя мама и стала кровососом. Я когда за ней ухаживал еще не знал об этом. Да и никто не знал. Вампиры, пока людской крови не попробуют ничем от нас не отличаются, но стоит чуть-чуть пригубить – все пропало, не могут они уже без этого. Поженились мы с твоей мамкой, забеременела она. Однажды на покосе я косу точил, да порезался, сильно порезался. Мамка твоя подбежала, руку мою схватила и в рот, чтобы кровь остановить. Сначала ничего, а потом я смотрю, в ее глазах красный огонь появился и уже не лижет она рану, а натурально кровь высасывает. Я руку отдернул, а она уже ощерилась, в руку вцепилась и к себе тянет. Если бы не беременная была, я бы ей леща отвесил. А так, руки ей заломал, связал веревкой, и – в машину. Дома запер в чулане, там она у меня и сидела до родов. Крови ей приносил от коз да свиней. Нашел бабку повитуху, заплатил ей за молчание. Когда она опросталась, я тебя сразу забрал. А через день выстругал из осинового полена кол, да и покончил с ней. Тайно схоронил, в деревне сказал, что в районе в больнице при родах умерла. Бабка повитуха в этих вопросах разбиралась, сказала, что ты уже точно кровососом будешь, тут ничего не исправить, главное тебе крови чужой человеческой не давать. Решил я никому об этом не рассказывать и тебе тоже. Вот такая правда сынок. Мать твою, кровососку я упокоил.
Я ему рассказал про Свету и что у меня на Дальнем Востоке случилось. А вскоре после этого разговора батя мой напился, свалился в Карпов овраг и шею сломал. Так я остался сиротой. Вот так то, чертенята!
Дети притихли. Во все глаза смотрели на Максима, думая, что вот сейчас он засмеется и скажет, что пошутил. Но Максим, наоборот, достал кисет и новую самокрутку начал сворачивать. Первым не выдержал Пашка:
- Так значит деда Максим ты у нас вампир настоящий?
— Значит так.
- А что же ты вышек сотовых не боишься тогда?
- Дык я же пока крови людской не пробовал, да и уже вряд ли попробую, зачем оно мне?
- А ты не врешь нам деда Максим? – спросил Витюшка.
- Дед Максим, ребята, самый честный дед на свете. Никто вам больше правды не расскажет, окромя меня. А как помру, так и правда со мной помрет. И никто вам про нечисть не расскажет. А нечисти в мире сколько хочешь. Просто они давно уже на верху сидят, и говорить о себе не дают, - сказал дед Максим и улыбнулся беззубой улыбкой, только, как потом доказывали друг другу пацаны, клыки у него были на месте, большие такие, острые….