История раннего Средневековья никогда не была простой и прозрачной. На землях, скованных долгой зимой, ходили герои, не зная, что скоро они попадут в легенду, и их имена станут известны также как имена забытых богов. Они побеждали армии, повергали великих врагов, ну и, конечно же, создавали государства. Ведь в начале даже самой великой империи стоит человек, который сделал шаг вперед и сказал всему миру, - Здесь буду княжить я! Или кто-то что-то имеет против?
В год 862 от Рождества Христова Рюрик и братья его Синеус и Трувор пришли в земли Старой Ладоги, и стали там править по воле местного народа, основав династию, а немногим позже и государство Рюриковичей. Прошедшее свой путь, через взлеты и падения и превратившееся однажды в империю, простирающуюся от Балтийского моря до Тихого океана.
Но все это случится намного позже. А пока неизвестный никому Рюрик смотрел на морской берег, реку и земли, заросшие глухими лесами и ивняком, и пытался вспомнить, зачем он вообще сюда приехал и какой у него был план.
И действительно, земли Старой Ладоги в те далекие времена были дики и безблагодатны. Холод, дикие звери, Великий Лес, отобрать у которого сотню шагов пашни, было поступком не менее геройским, чем сразить дракона. Однако что-то привело сюда будущего князя, и именно тут он основал династию и обрел первую землю своего будущего государства. Что же он нашел такого в этих землях? Грааль? Клад сидов? Оружие древних героев? Давайте разбираться.
На самом деле, история государства Рюриковичей началась намного раньше. В начале VII века, когда ободренные упадком Европы и слабостью "варварских королевств", берберийские пираты захватили земли Алжира, Туниса, Триполи и Сале, превратив Средиземное море в территорию, где нет никакого закона, кроме того, что несли они на кончиках своих мечей. И не было никого, кто бы мог им воспротивиться.
Франки, саксы, лагобарды, бургунды. Все эти народы были сильны, храбры и воинственны. Но было у них дело чрезвычайной важности. Они делили Европу, и поэтому до каких-то пиратов дела им не было никакого. А когда земли были поделены и пришло время обратить свое внимание на юг, оказалось, что выбить берберов с морских просторов Средиземноморья уже невозможно. Их было слишком много, корабли их были великолепны, крепости сильны, а богатства неисчислимы.
В общем, воевать на море с арабскими пиратами, как-то внезапно оказалось задачей не самой приятной и популярной. У европейских королевств просто не было флота, способного противостоять им. А это значило, что отныне воды Средиземноморья закрыты для северных варваров. В том числе и для их торговцев. И это была катастрофа.
Потеря торговли с Византией была неприятна, но, в общем, не смертельна. Главная же проблема заключалась в том, что и так не очень хорошо себя чувствующая европейская торговля задыхалась без монетарного серебра. К концу VI века, импортного серебра в европейских монетах было две трети. И вот теперь, без поставок его с восточных рудников становилось очевидно, что на мечтах о величии Франкского, Везиготского, Лангобардского и прочих королевств, можно ставить большой, жирный крест.
Морские пути были недоступны. Караванные дороги Северной Африки вели караванщиков землям враждебного Арабского халифата. И только дорога через Балканы была хоть и трудна, но всё же проходима. Впрочем, вечно воюющие балканские племена и рейды берберийских пиратов делали и этот путь ненадежным и небезопасным. Хотя перебирать особо не приходилось. К середине VII века это была, пожалуй, единственная возможность экспорта серебра с Востока.
И, конечно же, серебра не хватало. К середине VII века, денежная масса в Европе даже уменьшилась в сравнении с прошлым веком. И это несмотря на рост населения и укрепление "варварских королевств". Срочно был нужен альтернативной путь на восток, и поискать его решили на севере, в землях славян, чуди и латгалов.
То, что по Днепру можно было добраться от холодных северных вод Варяжского моря до Понта Эвксенийского, было известно, в общем, довольно давно. Еще в V веке об этом писали римские и Византийские ученые. Но информация эта проходила по разряду "бесполезное знание". Потому что, во-первых, "добраться" и с "комфортом добраться" это, как говорится, две большие разницы, а во вторых, зачем огород городить и делать огромный круг в половину Европы, если есть дорога напрямую через теплые воды Средиземного моря? Но прошло два века, и Ойкумена в очередной раз изменилась до неузнаваемости.
Уже к концу VII века Византийские хронисты отмечают, что количество купцов, прибывающих в империю по Данапрису, сильно выросло. Но это была все еще разведка. Только к середине VIII века, судя по вновь появившемуся в Европе восточному серебру, Днепровский путь, или, как его называли в Скандинавии, "Austrvegr" - "Восточный путь", стал представлять собой сколько-нибудь серьезное мероприятие. Впрочем, до нормального торгового пути ему было еще очень, очень далеко.
- На участке между верховьями Днепра и Ловати, отделенными по прямой примерно на 118 км, были два волока. Один из них длиной около 30 км проходил между правым притоком Ловати небольшой речкой Сережь и рекой Торопой — притоком Западной Двины. Дальнейший путь шел по Западной Двине до ее притока Каспли (или Косопли) , по которой суда поднимались до Касплинского озера, а оттуда второй волок длиной также около 30 км вел прямо к Смоленску, стоявшему на Днепре. (Современные исследования РАН)
Корабли в пути приходилось тащить волоком, но даже это было не самое неприятное. Вдоль Данаприса проживало множество славянских племен и их соседей и каждый человек на пути, увидев богато груженый монаксил, в первую очередь думал, - а что будет, если я немного поделюсь с этими бессовестно богатыми людьми? В общем, Днепровская дорога была, конечно, все еще безопаснее, чем путь через Балканы, но не то чтобы очень сильно. Требовался кто-то, готовый сделать решительный шаг и навести тут порядок. Благо, что дело было не только непростым, но и, очевидно, очень прибыльным. И вот, когда IX век перевалил за свою середину, такой человек нашелся.
И мы совершенно точно не будем сегодня спорить, кем был Рюрик. Славянином, норвегом, датчанином, новгородцем, пруссом или балтом. Сегодня, как и в те времена, это вообще не важно. А важно то, что он оказался достаточно дерзок и силен, чтобы взять власть у северной оконечности "Восточного пути" и удержать ее. Пояснив всем окружающим, что именно он будет править тут по праву сильного. То есть сделал то же самое, что и Хлодвиг, король франков незадолго до него. Создал свою династию и свое государство. Хотя, конечно, когда все это начиналось, ни о каком государстве Рюрик еще даже не мечтал.
- И пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два года умер Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города — тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. (Повесть Временных лет).
И, в общем-то, удача ему сопутствовала. Понятно, что не всем понравился этот наглый выскочка. Но у Рюрика была дружина, а главное - деньги, которые теперь купцы, желающие везти свои товары в Византию, были обязаны платить хозяину этой земли. И вот против пускай и небольшого, но постоянного притока денег в сундуки нового князя сделать было ничего невозможно. Серебро легко превращалось в оружие, кольчуги, лодки и дружинных людей. А главное - делало вчерашних врагов Рюрика союзниками, пускай и временными.
К 864 году, более или менее замирив окрестные племена (скорее менее, чем более, если честно), Рюрик обратил свой взор на юг. Ну просто потому, что понимал, что чем большей частью "Восточного пути" он владеет, тем больше ему будут обязаны купцы, везущие свой товар в Византию. Кроме подорожной, с них можно будет брать за охрану, лодочные стоянки, опять же, склады для товара можно построить. В общем, возможности укрепить свою казну множество, нужно только сначала заявить свои права на землю. И дружина Рюрика пошла на юг.
- Бѣ путь изъ варѧгъ въ греки. и изъ грекъ по днѣпру. и верхъ днѣпра волокъ до ловоти. [и] по ловоти внити в ылмерь ѡзеро великоє. из негоже ѡзера потечеть волховъ и вътечеть в озеро великоє нево. [и] того ѡзера внидеть оустьє в море варѧжьскоє. и по тому морю ити до рима а ѿ рима прити по томуже морю ко цр҃югороду а ѿ цр҃ѧгорода прити в понотъ морѧ в неже втечет днѣпръ рѣка. (Повесть Временных лет)
Нужно сказать, что к этому времени на "Пути из варяг в греки" осело уже немало скандинавов и даже франков и большая часть из них была воинами, бегущими из Европы от мести или в поисках лучшей доли. Они собирали отряды, дружили и враждовали с местной знатью и совершенно точно были не готовы подчиняться какому-то неизвестному пришельцу.
Но сталь мечей и звон серебра было невозможно преодолеть. Было взято Белоозеро, замирены мурома и взят Муром. Перетащив свои ладьи из Волхова в Днепр, дружина Рюрика взяла Ростов и подвинула местных хазар. Держава Рюрика росла, а значит, ему нужна была новая столица. Ладожские земли были хороши и важны, они по-прежнему оставались воротами в Византию. Но, если честно, это давно уже была периферия. На границах растущего государства Рюрика всегда было неспокойно. Недовольные племена, бродячие скандинавы, дезертиры, хазары и черт знает кто еще. И все они требовали внимания. Был необходим большой речной порт, место дислокации дружины, производственная база, да и просто хоть сколько-нибудь большой город. И такой город был. К югу, в чрезвычайно удобном месте стоял Киев, столица местного племенного союза.
Совсем недавно его захватили изгнанные из Ладожских земель норвеги во главе с Аскольдом и Диром. Эти два славных парня выбили из города хазар и, опираясь на силу своей дружины, стали там править. Так же, как и Рюрик, пытаясь расширить границы своих новых земель. А значит, это была не просто очередная преграда на пути к построению державы. Это были прямые конкуренты на византийское серебро. Вернее, на ту силу, что давало оно, попав в нужные руки. Столкновение было неизбежно.
- Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец мой с дружиною доискались золота и серебра. (Владимир Святой)
Аскольд и Дир, стремясь расширить свои земли, совершали набеги на болгар, древлян, византийцев и Итильских хазар, перессорившись практически со всеми соседями к 866 году.
- Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас. Славяне же, их пактиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и прочие Славинии — рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются в Киову. Их вытаскивают для оснастки и продают росам, росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство. И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр. («De administrando imperio» Константин VII)
Рюрик же, открыв в себе недюжинный дар политика, спрятал кнут и достал пряник. Вернее, спрятал он его недалеко, всегда оставляя на виду, но во второй половине своего правления он все же предпочитал сначала решать дело миром. И это имело успех. К 879 году от Рождества Христова, не смотря даже на смерть своего создателя, государство Рюрика укрепилось настолько, что у него больше не было достойных конкурентов, на власть вдоль "Восточного пути".
После смерти основателя династии, его сын Игорь Рюрикович, а вернее, его регент Олег в 882 году силой и хитростью берет Киев. Закончив, таким образом, первый этап формирования государства Рюриковичей. К последней четверти IX века, были взяты под контроль все важнейшие точки пути "Из варяг в греки", оставалось только принести в эти неспокойные земли закон и порядок.
- И тогда сказал Олег: «Купцы мы, едем в греки от Олега и от Игоря княжича, да приходите к роду своему и к нам». Когда же Аскольд и Дир вышли из города, Олег сказал: «Вы не князья и не княжьего роду, а я княжьего роду» и указал на наследника Рюрика, Игоря. После чего иссек их мечом. (Повесть временных лет).
Следующий век Рюриковичи укрепляли свое государство, правя границы и заключая многочисленные брачные союзы. И даже умудрялись при этом не сильно ссорится. Ну а почему бы и не жить мирно, если твоя страна расположилась на главном и практически единственном торговом пути, по которому в понемногу развивающуюся Европу завозят византийские товары, а главное - монетарное серебро. Дани с податного населения, торговцев, соседей и серебра, добытого мечами, вполне хватало для того, чтобы ударными темпами догонять европейские королевства, которые начали строить свою государственность на пару веков раньше.
Уже к середине X века государство Рюриковичей, в общем, ничем не отличалось от европейских королевств, уступая в своем развитии только, пожалуй, Византии и Империи Запада, которую, впрочем, к этому моменту уже полвека как развалили бесполезные и бессмысленные потомки Карла Великого. И это хорошо заметно в том числе и по тому, насколько часто потомки Рюрика женились на Византийских и Европейских принцессах.
Шесть из десяти будущих княгинь, отданных за потомков Рюрика в IX-XI веках, увидели свет под западным и южным небом и только четыре были дочерями местных князей и дальних родственников. И это, как ты понимаешь, дорогой друг, вполне себе отчетливый признак. Того, что с государством все отлично. Настолько, что туда вполне можно отдать замуж младшую любимую дочку. Ну, или старшую, тут не принципиально. Ведь все мы помним, что удачный брак, через пару поколений может принести тебе больше земель, чем три победоносных войны.
Казалось бы, ничего не может помешать светлому будущему далекого государства на северо-востоке. Но это только казалось. В году 1096 от Рождества Христова войско крестоносцев вторглось в земли проклятых сарацин, освободив Гроб Господень, ну и заодно пробив наконец-то дорогу на восток, в земли Византии. Второй и третий походы хоть и не были такими удачными, однако позволили сохранить статус-кво и открыть наконец-то прямую торговлю с Востоком, получая не только необходимые товары из дальних стран, но и то самое серебро, о котором мы так много сегодня говорим.
И для государства Рюриковичей все как-то сразу изменилось. Торговый путь, пивавший княжеские дворы, не то чтобы иссяк, но серебро перестало течь в их казну рекой, превратившись в тонкий ручеек. Конечно, еще оставались налоги и военные походы, но денег стало ощутимо не хватать. Настолько, что самые сильные из князей немедленно начали войну за передел земель и податного населения, что на них жило. Открыв, таким образом, эпоху княжьей усобицы.
Оставшись без недолгих, с исторической точки зрения, но крайне важных денежных вливаний, что помогли Рюрику собрать все эти земли в один кулак, государство стало слабеть, разваливаясь понемногу на отдельные княжества. Превращаясь из единой сильной страны в несколько мелких королевств. Ну или в нашем случае, княжеств. Точно так же, как это происходило с Империей Запада после краха ее денежной реформы, Восточным Франкским королевством и много еще кем.
Впрочем, до конца "Путь из варяг в греки" конечно, так и не исчез. Вернее, исчез, но уже во времена вторжения монголов. И в XI, и в XII веках по Днепру, как и двести лет назад, шли гружёные товаром и серебром корабли. Только было их с каждым годом все меньше и меньше. Пока однажды, Великий торговый путь не превратился в призрак самого себя.
А государство Рюриковичей осталось. Ему предстояло пройти длинный путь, что начал его основатель в землях Старой Ладоги. И дорога эта была не простой, но крайне занимательной. Впрочем, это как всегда. У нашей страны со времен её появления не случалось простых путей. И уже, наверное, не случится никогда. Не в наших привычках выбирать простую дорогу, когда вокруг столько всего интересного.
Ну что же, на сегодня кажется все. История про Рюрика, нашедшего "Путь из варяг в греки" и построившего вокруг него государство имени себя, закончена. Впрочем, про те славные времена мы, конечно же, еще не однажды поговорим. Но не в этот раз.