Он не видел могилу своей матери целых восемь долгих лет, но когда вернулся — встретил ребёнка, ради которого захотел жить по-новому
Не видевший могилу своей матери восемь долгих лет, Матвей вернулся — и встретил ребёнка, ради которого захотел жить по-новому.
Матвей остановил машину у ворот кладбища и глубоко вздохнул. Сколько раз он планировал прийти сюда? Сколько раз откладывал «на потом»? Когда мать была жива — времени не находилось. После её смерти — казалось, что для прошлого больше нет места.
Но пришло время проснуться. Понять, что весь мир, который он так тщательно строил вокруг себя, был лишь фасадом. Ни одно слово, ни один жест не имели настоящей основы. Иронично, но он был даже благодарен Наташе — своей бывшей жене — за то, что разрушила этот хрупкий дом из карт. Щёлк — и всё рухнуло! Идеальная внешне семейная жизнь, «искренние» отношения с друзьями… А на самом деле — жена, лучший друг и все знакомые, которые знали правду и молчали. Это было не просто падение. Это был удар, от которого Матвей до сих пор не оправился.
Сразу после развода он вернулся в родной город. Прошло уже восемь лет с похорон матери. Восемь лет! И ни разу он не нашёл времени, чтобы навестить её могилу. Только теперь, когда жизнь больше не предлагала ничего хорошего, он понял простую истину: мать была единственным человеком, который никогда бы его не предал.
Он женился поздно — ему было тридцать три, а Наташе всего двадцать пять. Он гордился ею, как трофеем. Она была красива, элегантна, «из высшего общества», как ему тогда казалось. Но теперь он вспоминал её лицо, искажённое гневом, слова, которыми она его ранила: что она ненавидела каждый момент совместной жизни, что каждая ночь рядом с ним была мучением. Он до сих пор не понимал, как мог быть таким слепым. Она плакала, просила прощения, говорила, что чувствует себя одинокой… Но стоило ему упомянуть «развод» — и маска падала. Вот она — настоящая Наташа.
Матвей вышел из машины, взяв с заднего сиденья большой букет цветов. Шёл медленно, глядя под ноги. Дорожка, должно быть, заросла травой. Он даже не появлялся, когда устанавливали надгробие — всё организовал через интернет, дистанционно. Символ всей его жизни: всё издалека, всё фальшиво.
Забор был чист, могила ухожена. Свежие цветы, аккуратно вскопанная земля. Кто-то заботился о могиле. Вероятно, одна из старых подруг матери. Хотя для сына, очевидно, на это не оставалось времени.
Он открыл ворота и прошептал:
— Привет, мама…
Горло сжалось, глаза наполнились слезами. Матвей не ожидал плакать. Он — бизнесмен, холодный, расчетливый, привыкший держать себя в руках. А теперь плакал, как ребёнок. Не пытался сдерживать слёзы. Они освобождали, смывали душу от всего, что было связано с Наташей, предательством, болью. Как будто мать была здесь, гладя его по голове и шепча: «Не волнуйся, сынок… Всё будет хорошо».
Он сидел там долго. В тишине. Но разговаривал с ней мысленно. Вспоминал детство: как падал, шибал колени, а мать мажет йодом и говорит: «Заживёт, и даже следа не останется». И правда заживало. Со временем боль уменьшалась. И мать всегда добавляла: «Привыкаешь ко всему, кроме предательства — к нему никогда».
Теперь он понимал каждое её слово. В то время они казались просто ласковыми фразами, но были мудростью.
Платить соседке за присмотр за домом было не проблемой, но как долго держать дом закрытым? Он улыбнулся, вспомнив, как познакомился с соседкой. Он был подавлен, расстроен. Её дочь — Нина — встретила его с такой добротой… Они поговорили, и всё сложилось естественно. Он уехал утром, оставив записку, куда вернуть ключи. Возможно, с её точки зрения, он вел себя нечестно. Но он ничего не обещал. Всё было по обоюдному согласию. Она недавно развелась с тираном-мужем, рассказала, как страдала. Они оба были одни. Поэтому согласились помогать друг другу на время.
— Сэр, вы можете мне помочь?
Матвей резко обернулся. Перед ним стояла маленькая девочка лет семи или восьми с пустым ведром.
— Мне нужно набрать воды, чтобы полить цветы. Мама только что их посадила, но сегодня заболела. На улице так жарко — они погибнут! А ведро слишком тяжёлое. Я не могу нести сама. Только не говорите маме, что я пришла одна. Если буду носить по чуть-чуть, она заметит, что меня нет.
Матвей улыбнулся:
— Конечно, покажи мне, куда.
Девочка побежала вперёд. Болтливая, весёлая. Через пять минут он уже почти всё узнал: как мама не послушала совет и выпила холодной воды, как заболела, как ходили на могилу бабушки, которая умерла год назад, и как бабушка наверняка отругала бы её за это. Девочка ещё целый год была в школе и решила получать только высшие оценки — в будущем хотела окончить школу с золотой медалью.
С каждым словом Матвей чувствовал себя лучше. Дети — настоящее чудо. Он думал, как хотел бы иметь нормальную семью: жену, которая его любит, ребёнка, который ждёт дома. Его Наташа была как дорогая кукла — красивая, но без души. Про детей и речи не было. По её словам, «только полная глупышка станет расстраиваться из-за плачущего ребёнка». Жили вместе пять лет. И теперь он понимал: ни одного тёплого воспоминания о том браке нет.
Он поставил ведро на землю, и девочка начала аккуратно поливать цветы. Матвей посмотрел на могилу и замер. На фотографии была… соседка. Мать Нины. Бабушка той девочки.
— Зинаида Петровна была вашей бабушкой?
— Да! Вы её знали? Хотя… вы уже были в доме у бабушки Зои!
Матвей посмотрел на девочку:
— Значит… вы живёте здесь с мамой?
— Да! Я же сказала — мама не разрешает идти в кладбище одной.
Матвей озадаченно смотрел на ребёнка. А потом Нина вернулась сюда с дочкой. И он даже не знал… Стоп. Он не знал, сколько лет Маше. Возможно, ребёнок появился позже?
Девочка быстро попрощалась и побежала, напоминая не беспокоить маму.
Матвей вернулся к могиле матери, сел и задумался. Что-то изменилось внутри него. Вероятно, теперь сама Нина ухаживает за домом. И он платит ей, хотя раньше считал, что платит её матери. Но в конце концов, для кого платить — не самое главное.
Затем он пошёл домой. Сердце сжалось. Всё было как прежде — будто мать вот-вот выйдет на веранду, вытрет слёзы фартуком и обнимет. Он долго сидел в машине. Мать не появилась.
Но во дворе его ждала неожиданность: всё убрано, красиво, цветы посажены. Нина действительно ухаживала за домом. Он должен был обязательно поблагодарить её.
Внутри дома тоже было чисто и уютно, как будто кто-то только что ушёл и вот-вот вернётся. Матвей сел за стол, задержался ненадолго — нужно было уладить дела с соседкой, а потом можно было отдохнуть.
Дверь открылась, и появилась Маша.
— О, это вы! — прошептала она, поднеся палец к губам. — Только не говорите маме, что мы встретились на кладбище!
Матвей показал жест «молчи», девочка рассмеялась:
— Заходи!
— Мама, дядя Матвей пришёл! — крикнула Маша в дом.
Нина появилась в коридоре и замерла, удивлённая.
— Это вы…?
Матвей улыбнулся:
— Привет.
Огляделся — мужа нет, и следа его нет.
— Матвей, извини… Я не рассказала о смерти мамы. Работа в городе плохая, поэтому я сама ухаживаю за домом.
— Мои соболезнования, Нина. И спасибо за помощь с домом. Когда я прихожу, кажется, что мама только на мгновение вышла.
— Ты надолго?
— На несколько дней.
— Продашь?
Матвей пожал плечами:
— Ещё не думал. Вот, возьми — за хорошую помощь. Как награду.
Он положил толстый конверт на стол.
— Спасибо, дядя Матвей! — воскликнула Маша радостно. — Мама давно хотела новое платье, а я — велосипед!
Матвей рассмеялся. Ах, знакомый характер!
Ночью он почувствовал себя плохо. Температура поднялась. Он нашёл термометр матери, измерил — высокая температура. Лекарств не знал, поэтому написал соседке. Только тогда узнал, что отвечает Нина.
— Что принимают при высокой температуре?
Через десять минут они уже были там.
— Сэр, почему вы зашли в дом? Я заразила вас!
— Ах, да ладно, вы больны, зачем пришли сюда?
— Всё нормально, уже лучше!
Нина дала лекарства, Маша приготовила чай.
— Опасно, обожжётся! — волновалась Нина.
— Кто, Маша? Никогда! Она всё умеет!
Матвей улыбнулся. И вдруг пришла идея — как в детстве, когда мозг внезапно находит правильное решение сложной задачи.
— Нин…
Женщина испуганно посмотрела:
— Что?
— Когда родилась Маша?
Нина медленно села:
— Зачем ты спрашиваешь?
— Нина!
Она повернулась к дочке:
— Маша, беги в магазин и купи два лимона. И что-нибудь для питья.
— Ладно, мамочка!
Как только девочка ушла, Нина сказала:
— Матвей, давай сразу решим: Маша — не твоя дочь. Ничего не нужно, у нас всё есть. Забудь.
— Что значит «забудь»? Это правда?
— Нина, ты понимаешь, что говоришь? Почему не сказала? Почему скрывала?
Матвей встал.
— Я решил сама иметь ребёнка. Ты не участвовала — поэтому не рассказывала. И уж точно не думала, что это важно для тебя.
— Значит, ты думаешь, что я не хотела бы знать, что у меня есть дочь?
Нина пожала плечами:
— Превзошла себя. Как видишь.
Матвей замолчал. Он был шокирован. Все эти годы он жил фальшивой жизнью. А настоящее счастье — было рядом. На лице девочки и женщины, которую, как казалось, он всегда любил.
— Матвей? — встревоженно позвала Нина. — Что будешь делать? Пожалуйста, не говори Маше ничего. Если уйдёшь — забудь. Ей будет больно, она начнёт ждать…
— Нет! Этого не будет!
— Понимаешь…
— Я сам ещё не знаю, что делать.
Ночью ему приснилась мать. Она улыбалась, обнимала Машу и говорила, что всегда мечтала о такой внучке.
Через три дня Матвей уезжал. Нина села за стол, слушая его:
— Я улажу дела и вернусь. Через неделю, может немного дольше. Не зря. Я хочу вернуть вас обоих. Обещаю — если не получится, Маше ничего не скажу. Но всегда буду помогать. Нина… Есть ли шанс? Шанс иметь семью, быть счастливым?
Она вытерла слезу и прошептала:
— Не знаю…
Он вернулся через три недели. Пришёл не ради себя, а ради Нины. В руках — огромные пакеты с подарками для Маши и её матери.
— Привет!
Нина шила у окна, услышала его голос и слегка улыбнулась:
— Ты пришёл…
— Я говорил, что приду. И вот…
Маша вышла из комнаты:
— Привет, дядя Матвей!
Нина встала:
— Я подумала и… Маша, хочу познакомить тебя с твоим настоящим отцом.
Матвей опустил пакеты.
— Спасибо…
Через неделю они уехали. Оба решили продать свои дома — начать жизнь с чистого листа. Маша ещё путалась в словах, иногда называя его «папой», иногда «дядей Матвеем». А он только смеялся, обнимал обеих и верил, что теперь всё будет именно так, как должно быть.