— Твоя мать звонила, сказала, что завтра переезжает к нам насовсем, и ты об этом знал целый месяц!
Лариса стояла посреди прихожей с телефоном в руке, и её пальцы дрожали от ярости. На экране всё ещё светилось имя "Валентина Петровна" и время разговора — двадцать три минуты. Двадцать три минуты унижений, завуалированных под материнскую заботу. А Максим сидел на диване, уткнувшись в планшет, и даже не поднял головы на её слова.
Три года замужества. Три года она пыталась наладить отношения со свекровью, но каждая встреча превращалась в изощрённую пытку. Валентина Петровна умела одной фразой, сказанной с милой улыбкой, разрушить любое душевное равновесие. "Ах, Лариса, какой интересный борщ у тебя получился, почти как настоящий!" или "Милая, а ты не думала записаться в спортзал? В твоём возрасте важно следить за фигурой, особенно когда муж такой видный мужчина."
— Мам позвонила? — наконец оторвался от экрана Максим, и в его голосе не было ни капли удивления. — Ну да, я хотел тебе сказать, но всё как-то времени не было.
Лариса медленно подошла к дивану. В груди всё сжималось от предательства. Не было времени. Целый месяц не было времени сказать жене, что её жизнь вот-вот превратится в кошмар.
— Времени не было? — её голос был опасно тихим. — Ты знал месяц и молчал? Понимаешь, что это значит? Твоя мать будет жить с нами! Постоянно!
Максим поморщился и отложил планшет.
— Ларис, ну что ты так драматизируешь? Мама продала свою квартиру, ей надо где-то жить. У нас три комнаты, места хватит. И потом, она же моя мать, не чужой человек.
— А я тебе кто? — Лариса села напротив него. — Почему такие решения принимаются без меня? Почему свекровь знает об этом месяц, ты знаешь месяц, и только я, дура, узнаю за день до переезда?
— Не называй её свекровью, это грубо, — нахмурился Максим. — И вообще, квартира записана на меня, я имею право приглашать свою мать.
Эти слова ударили больнее пощёчины. Квартира действительно была куплена до свадьбы на деньги его родителей, но последние три года именно Лариса вкладывала в неё всю зарплату — ремонт, мебель, технику. Она создала здесь уют, превратила пустые стены в дом. И теперь ей напоминали, что она здесь никто.
— То есть моё мнение вообще не важно? — Лариса встала. — Я просто бесплатное приложение к твоей квартире?
— Не передёргивай! — Максим тоже поднялся. — Мама пожилой человек, ей нужна забота. Ты же дома работаешь, тебе не сложно будет за ней приглядывать.
Лариса застыла. Вот оно. Весь план был продуман заранее. Она — переводчик-фрилансер, работает из дома, значит, автоматически становится сиделкой. Бесплатной прислугой для свекрови, которая и без того считала её недостойной своего драгоценного сына.
— Приглядывать? — она усмехнулась. — Твоей матери пятьдесят восемь лет, она бегает по утрам и ходит на йогу. Какой уход?
— Ну готовить, убирать... Обычные вещи. Мама привыкла к определённому уровню комфорта.
В этот момент в Ларисе что-то сломалось. Все эти годы она пыталась быть хорошей женой, хорошей невесткой, но оказалось, что она просто удобная функция в чужом доме. Бесплатная домработница с высшим образованием.
На следующее утро Валентина Петровна появилась на пороге с двумя огромными чемоданами и победной улыбкой. Максим суетился вокруг неё, заносил вещи, а Лариса стояла в стороне, наблюдая за этим спектаклем.
— Лариса, милая, — свекровь окинула её оценивающим взглядом, — ты что-то бледная. Не заболела? Надеюсь, ты приготовила завтрак? Максим говорил, что ты теперь будешь обо мне заботиться.
Слово "теперь" прозвучало как приговор. Лариса посмотрела на мужа, но тот старательно избегал её взгляда, расставляя материнские чемоданы в самой большой комнате — бывшем кабинете Ларисы.
— Валентина Петровна, завтрак на кухне. Бутерброды и кофе, — ровно ответила Лариса.
Свекровь поморщилась.
— Бутерброды? Милая, это не завтрак. Я привыкла к горячему — каша, омлет, блинчики. Максим же тебе не рассказывал, как я его кормила? Каждое утро полноценный завтрак! Именно поэтому он вырос таким здоровым и красивым.
— Мам, потом обсудите, — вмешался Максим. — Ларис, помоги вещи разобрать.
— У меня работа, — отрезала Лариса. — Срочный перевод, дедлайн сегодня.
— Работа? — фыркнула свекровь. — Ты же дома сидишь, какая это работа? Вот я в твои годы и на заводе работала, и дом содержала в идеальном порядке, и мужа с ребёнком обхаживала!
Лариса развернулась и ушла в спальню, где теперь стоял её рабочий стол, перенесённый из кабинета. Она села за ноутбук, но буквы расплывались перед глазами. В груди кипела обида, смешанная с яростью. Она слышала, как в соседней комнате свекровь командует Максимом, указывая, куда что поставить, и периодически отпуская комментарии о том, что "невестка могла бы и помочь, если бы не была такой эгоисткой".
Первая неделя совместной жизни превратилась в ад. Валентина Петровна вставала в шесть утра и начинала греметь посудой на кухне, демонстративно готовя завтрак только для себя и сына. Когда Лариса выходила попить кофе, свекровь окидывала её укоризненным взглядом.
— Опять проспала? В моё время невестки вставали раньше всех и готовили завтрак для всей семьи!
— Валентина Петровна, я ложусь в два ночи. У меня клиенты из разных часовых поясов.
— Клиенты! — свекровь театрально вздыхала. — Вот если бы у вас были дети, ты бы знала, что такое настоящая работа. А то сидишь в интернете и называешь это карьерой.
Каждый день приносил новые унижения. Валентина Петровна критиковала всё: как Лариса готовит ("В моё время невестки учились у свекровей"), как убирает ("Я бы на твоём месте мыла полы каждый день"), как одевается ("Замужней женщине не пристало ходить в джинсах дома"). Максим предпочитал не вмешиваться, отмалчивался или уходил на работу пораньше.
Переломный момент наступил через две недели. Лариса работала над важным проектом — переводом технической документации для крупной компании. Это был её шанс выйти на новый уровень, получить постоянный контракт. Она заперлась в спальне и погрузилась в работу.
Около полудня дверь распахнулась без стука. Валентина Петровна стояла на пороге с недовольным лицом.
— Лариса, сколько можно прятаться? Иди приготовь обед. Максим скоро придёт.
— Я работаю, — не поднимая головы от экрана, ответила Лариса. — На кухне есть всё необходимое.
— Работаю! — передразнила свекровь. — Сидишь в компьютере и делаешь вид, что занята. Настоящая жена должна заботиться о муже и его матери!
Лариса медленно повернулась к ней.
— Валентина Петровна, я зарабатываю деньги. Реальные деньги, которые идут в семейный бюджет. Это моя профессия, и я прошу её уважать.
Свекровь покраснела от возмущения.
— Уважать? Ты меня учить будешь? Я Максима вырастила, выучила, на ноги поставила! А ты кто такая? Невестка, которая даже борща нормального сварить не может!
— Я человек, который имеет право на личное пространство и время! — Лариса встала. — И я не ваша прислуга!
— Вот как! — свекровь всплеснула руками. — Максим! Иди сюда, посмотри, как твоя жена со мной разговаривает!
Максим появился в дверях через минуту. Он выглядел усталым и раздражённым.
— Что опять случилось?
— Твоя жена хамит мне! — Валентина Петровна прижала руку к груди. — Я просто попросила приготовить обед, а она назвала меня... даже повторить стыдно!
— Я не называла вас никак! — возмутилась Лариса. — Я просто сказала, что работаю!
Максим посмотрел на жену тяжёлым взглядом.
— Ларис, ну что тебе стоит сделать обед? Мама не привыкла готовить на нашей кухне.
— Две недели не привыкла? — Лариса не могла поверить своим ушам. — Макс, твоя мать прекрасно ориентируется на кухне, когда готовит тебе завтраки!
— Это другое! — вмешалась свекровь. — Я забочусь о сыне, потому что вижу, как ты его запустила! Похудел весь, под глазами круги!
— Может, это потому, что он сбегает на работу в семь утра и приходит в десять вечера, чтобы не слышать наших скандалов? — выпалила Лариса.
Повисла тишина. Максим побледнел, Валентина Петровна открыла рот, но слов не нашла. Первым пришёл в себя Максим.
— Знаешь что, Лариса? Если тебе так тяжело выполнять простые домашние обязанности, может, тебе стоит подумать о приоритетах? Семья должна быть на первом месте!
Это был удар в спину. Лариса смотрела на мужа и не узнавала его. Где тот человек, который три года назад говорил, что восхищается её независимостью и профессионализмом? Который гордился тем, что его жена говорит на четырёх языках и работает с международными компаниями?
— Приоритеты? — она усмехнулась. — Хорошо, я подумаю о приоритетах.
В тот вечер Лариса приняла решение. Она дождалась, пока Максим уснёт, и начала собирать вещи. Не всё — только самое необходимое и рабочий ноутбук. У неё была подруга Нина, которая сдавала квартиру-студию недалеко от центра. Лариса написала ей сообщение, и через час получила ответ — квартира свободна, можно заезжать хоть завтра.
Утром, когда Валентина Петровна гремела кастрюлями на кухне, а Максим собирался на работу, Лариса вышла из спальни с сумкой.
— Ты куда? — удивился Максим.
— Подумала о приоритетах, как ты советовал, — спокойно ответила она. — И поняла, что мой приоритет — это моё достоинство и профессиональная реализация. Я переезжаю.
— Что? — Максим выронил галстук. — Ларис, ты о чём? Из-за вчерашнего? Ну извини, погорячился!
Валентина Петровна выскочила из кухни.
— Куда это невестка собралась? К маме побежит жаловаться?
— К сожалению, моя мама умерла пять лет назад, — холодно ответила Лариса. — Иначе она бы научила меня раньше распознавать токсичных людей. Я снимаю квартиру и буду жить отдельно.
— Квартиру? На какие деньги? — фыркнула свекровь.
— На те самые деньги, которые я зарабатываю, "сидя в интернете", — Лариса направилась к двери.
Максим бросился за ней.
— Лариса, подожди! Ты не можешь вот так просто уйти! Мы же семья!
Она остановилась и повернулась к нему.
— Семья? Где была эта семья, когда твоя мать унижала меня каждый день? Где был ты, когда она называла мою работу ерундой? Семья — это поддержка и уважение, Максим. А у нас с твоей матерью — это иерархия, где я на самом дне.
— Невестка обязана уважать свекровь! — крикнула Валентина Петровна. — Это традиция!
— Традиция взаимная, — отрезала Лариса. — Свекровь тоже должна уважать невестку. Но вы с первого дня видели во мне только бесплатную прислугу для вашего сына.
Она вышла, не оглядываясь. Максим стоял в дверях, растерянный и злой. Валентина Петровна причитала за его спиной о неблагодарных невестках и том, что "в её время такого безобразия не было".
Первая неделя в съёмной квартире была странной. Тишина после постоянного шума, спокойствие после вечного напряжения. Лариса полностью погрузилась в работу, завершила большой проект и получила несколько новых заказов. Клиенты были довольны, гонорары росли. Она даже начала откладывать на собственную квартиру.
Максим звонил каждый день. Сначала требовал вернуться, потом уговаривал, затем жаловался. Оказалось, что без Ларисы дом погрузился в хаос. Валентина Петровна готовила только для себя, о сыне заботиться не спешила — "Я свой долг выполнила, когда тебя вырастила". Максим, привыкший, что о нём заботятся, не знал, что делать. Прачечная, уборка, готовка — всё это легло на его плечи.
Через месяц позвонила Валентина Петровна. Лариса чуть не выронила телефон от неожиданности.
— Лариса? Это я... свекровь твоя, — голос был непривычно тихим.
— Здравствуйте, Валентина Петровна.
— Слушай, я тут подумала... Может, ты вернёшься? Максим совсем руки опустил. Не ест нормально, квартира запущена.
— И что? — холодно спросила Лариса.
— Ну как что? Ты же жена! Должна о муже заботиться!
Лариса усмехнулась.
— Валентина Петровна, я ушла именно потому, что устала от этих "должна". Должна готовить, должна убирать, должна терпеть унижения. А что должны мне?
— Мы тебя любим! — выпалила свекровь и сама, кажется, удивилась своим словам.
— Любовь — это не слова, это поступки. Где была эта любовь, когда вы с Максимом решали мою судьбу без меня? Когда вы переехали в наш дом, даже не спросив моего мнения?
— Я... я не думала, что это так важно для тебя.
— Вот именно. Вы не думали обо мне вообще. Я была функцией, а не человеком.
Валентина Петровна молчала. Потом тихо сказала:
— Я уезжаю к сестре в другой город. Не могу больше видеть, как Максим страдает. Может, без меня вы помиритесь.
— Это решать не вам, — ответила Лариса и отключилась.
Ещё через неделю Максим пришёл к ней сам. Стоял под дверью с букетом цветов, небритый и осунувшийся.
— Можно войти?
Лариса впустила его. Квартира-студия была маленькой, но уютной. Везде царил порядок, на столе стоял ноутбук, рядом — стопка документов. Пахло кофе и её любимыми духами.
— Ты хорошо устроилась, — Максим огляделся.
— Я всегда умела устраиваться. Просто ты этого не замечал.
Он поставил цветы на стол и сел на край дивана.
— Мама уехала. Сказала, что не хочет быть причиной нашего развода.
— Мудрое решение. Жаль, что запоздалое.
— Ларис, давай начнём сначала? Я понял, как был неправ. Я не защищал тебя, не ценил. Прости меня.
Она села напротив него.
— Макс, дело не только в твоей маме. Дело в тебе. В том, что ты позволил ей унижать меня. В том, что поставил её комфорт выше моего достоинства.
— Но она моя мать!
— А я твоя жена. Была. И это должно было значить больше.
Максим опустил голову.
— Что мне сделать, чтобы ты вернулась?
Лариса долго молчала, глядя в окно. За месяц самостоятельной жизни она многое поняла. О себе, о своих силах, о том, чего она хочет от жизни.
— Знаешь, Макс, я не уверена, что хочу возвращаться. По крайней мере, не в ту жизнь. Если мы и будем вместе, то на других условиях. Равноправие, взаимное уважение, общие решения. И главное — мы с твоей матерью никогда больше не будем жить под одной крышей.
— Но если она заболеет? Состарится?
— Есть пансионаты, сиделки, младший медперсонал. Я не против помогать финансово, но жить вместе — никогда.
Максим кивнул.
— Я понимаю. Дай мне шанс всё исправить?
— Шанс я дам. Но не сразу. Мне нужно время подумать, а тебе — время доказать, что ты изменился. Начни с того, что научись жить самостоятельно. Готовить, убирать, стирать. Пойми, каково это — совмещать работу и быт.
Он встал, подошёл к ней и осторожно взял за руку.
— Я буду ждать. И буду доказывать.
Прошло три месяца. Лариса подписала контракт с международной компанией на постоянное сотрудничество. Её доходы выросли настолько, что она смогла снять двухкомнатную квартиру и обустроить полноценный кабинет. Максим звонил раз в неделю, рассказывал о своих успехах в освоении быта, присылал фотографии приготовленных блюд. Было видно, что старается.
Валентина Петровна прислала длинное письмо с извинениями. Писала, что только теперь поняла, какой ценной невесткой была Лариса. Что сама росла в патриархальной семье и не знала других моделей отношений. Просила прощения и обещала измениться.
Лариса ответила коротко: "Спасибо за письмо. Время покажет".
В один из вечеров Максим позвал её на ужин. Не в ресторан, а к себе домой — приготовить вместе. Лариса согласилась из любопытства. Квартира изменилась. Исчез хаос, появился порядок. На кухне Максим уверенно управлялся с продуктами, нарезал салат, помешивал соус на плите.
— Научился, — улыбнулась Лариса.
— Пришлось. Сначала было тяжело, но потом втянулся. Даже нравится теперь.
Они ужинали при свечах, говорили о работе, о планах, о прошлом. Максим не давил, не торопил с решением. В конце вечера Лариса сказала:
— Я подумаю о возвращении. Но есть условия.
— Любые.
— Мы подписываем брачный договор. Я становлюсь совладелицей квартиры — я вложила в неё достаточно. Домашние обязанности делим поровну. Все важные решения принимаем вместе. И твоя мать может приезжать в гости, но не больше чем на неделю и не чаще двух раз в год.
Максим кивнул.
— Согласен на всё. Главное, чтобы ты вернулась.
— И ещё. Я оставляю за собой съёмную квартиру как офис. Мне нужно рабочее пространство.
— Конечно.
Через месяц Лариса вернулась. Не в старую жизнь, а в новую. Где она была не невесткой или женой, а партнёром. Равным и уважаемым. Валентина Петровна приехала через полгода, на три дня. Вела себя подчёркнуто вежливо, помогала готовить, даже похвалила Ларисин борщ — искренне, без подвохов.
За ужином свекровь неожиданно сказала:
— Знаешь, Лариса, я многое переосмыслила. Всю жизнь учила Максима, что женщина должна служить мужчине, а оказалось, что лишила его возможности стать настоящим мужчиной. Спасибо, что открыла нам глаза.
Лариса подняла бокал.
— За прозрение. Лучше поздно, чем никогда.
Они чокнулись, и в этом жесте было больше, чем просто примирение. Это было признание — невестка заслужила уважение свекрови не покорностью, а силой. И эта сила изменила их всех.