До наших дней дошло забавное, отчасти игривое, отчасти довольно оскорбительное письмо, которое Ирина Юсупова написала своему мужу Феликсу Юсупову в Лондон в июле 1919 года.
Это произошло после того, как в июне 1919 года Юсуповы вместе с другими беглецами из России добрались до Франции, и Феликс оставил Ирину вместе с ее отцом, Великим князем Александром Михайловичем, в курортном городе Биарриц, а сам уехал в Лондон, как он сам написал "решать квартирный вопрос".
Дело в том, что в Лондоне у Феликса Юсупова еще сохранялась арендуемая им квартира в престижном районе Найтсбридж (Феликс оплатил эту квартиру на несколько лет вперед еще до революции 1917 года), и он хотел подготовить эти холостяцкие апартаменты для семейного проживания.
Однако в Лондоне Феликс Юсупов настолько чем-то отвлекся, что совершенно забыл о просьбах своей супруги перед его отъездом в Лондон.
В результате чего Ирина Юсупова написала супругу 22 июня (5 июля) 1919 года следующее гневное письмо:
Фиканов!
Ты свинья!
Почему ты мне до сих пор не прислал те вещи, которые я тебя просила? а? Они мне нужны теперь! Понимаешь? Теперь! Именно пудру Morny! В Лондоне я могла бы сама это всё достать, а раз я тебе обо всем этом написала, это означает, что они мне нужны немедленно! В особенности пудра. У меня ее больше нет. Сейчас же вышли! Понял? Я правда на тебя сердита. Неужели это так трудно? Папиросы для Папа ты тоже не прислал, а у него их больше нет. Я просила Оди тебе сказать насчет вещей. Или он забыл, или ты окончательно потерял голову – не знаю. Одним словом, несносно! Ты, вероятно, ожидал от меня нежного письма с голубиными воркованиями, а получил это! Одним словом, никаких нежных или иных писем ты от меня больше не получишь, пока не пришлешь мне то, что я просила. Высылай немедленно пудру! Из приличия Крепко целую.
Ирина.
Сложно сказать, чего в этом письме больше - стеба или самой неистовой ярости.
Но даже если предположить, что примерно поровну, то, несмотря на некоторые насмешливые нотки, все же видно, что 24-летняя Ирина Юсупова была очень сильно разгневана.
Причем, судя по предельно резкому тону письма его супруги, эта забывчивость Феликса Юсупова продолжалась отнюдь не несколько дней (иначе Ирина просто не дошла бы до такой точки кипения) но, скорее всего, неделю или даже больше!
Кстати, обратите особое внимание на обращение Юсуповой к своему супругу - Фиканов (хотя, в первую очередь в этом письме, конечно же, бросается в глаза слово "Свинья").
Слово "Фиканы" на жаргоне институток в царской России означало крик, возглас или шум, издаваемый благородной девицей в ответ на что-то мерзкое и пугающее. Например, на таракана, мышь или крысу.
Это слово происходит от французского выражения "faire fi de", которое означает "презирать" или "не обращать внимания". Но в данном контексте оно приобрело значение панического крика или шума.
Выходит, что Ирина Юсупова, хоть и шутя, но называла своего мужа истеричкой? Или как это странное обращение еще можно трактовать?
Кстати, в своих воспоминаниях Феликс Юсупов приподнимает завесу на тем, что же так отвлекло его в столице Англии.
В первый же вечер в Лондоне Феликс услышал настойчивый стук в его номер в отеле "Ритц" (в первое время князь проживал в гостинице т.к. в его квартире еще жил субарендатор):
Я поднялся, повернул ключ, открыл дверь… и оказался нос к носу с великим князем Дмитрием. Я не видел его после дела с Распутиным, с тех пор как мы оба находились под домашним арестом в его дворце в Петербурге, и с нас не спускали глаз. Он не знал, что я в Лондоне, и я тоже ничего не знал о нем; но тут он услышал мой голос и постучал ко мне. Мы были так рады встрече, что не могли расстаться и болтали до рассвета.
Мы не расставались и в последующие несколько дней.
Если сопоставить приведенное выше гневное письмо и этот фрагмент из воспоминаний, то получится, что в то время, как оставленная во Франции Ирина с нетерпением ожидала от Феликса посылку с пудрой и папиросами, он вместе со старым другом предавался в Лондоне воспоминанием юности!