В Москве великое множество театров, но ведущими, такими, о постановках которых говорят, залы которых полны, являются совсем немногие. Долгое время пальму первенства держал МХТ им. Чехова, утративший ее с уходом легендарного худрука Олега Табакова и находившийся в некотором упадке. Надежды на возрождение славы Художественного театра теперь, и небезосновательно, связывают с именем его нынешнего руководителя Константина Хабенского, сумевшего дать ему второе дыхание. Теперь на сцене МХТ снова творят именитые режиссеры и дерзкие новички, предлагая разноплановые, но заслуживающие внимания спектакли. Когда я услышала о появлении на сцене МХТ «Старшего сына» в интерпретации Андрея Калинина, то сразу взяла его на заметку, помня о вполне удачном, на мой вкус, «Человеке из Дублина» Александринского театра, а также держа в уме заявленный (но теперь пропавший из планов) будущий спектакль в Маяковке. Представьте степень моего разочарования, когда вместо необычного, ну, или хотя бы крепкого спектакля я увидела нечто, больше похожее на эскиз, пробу пера новичка, чем постановку, достойную войти в репертуар такого театра, как МХТ! Удивительно, как Константин Хабенский допустил это на сцену, а не отправил на доработку, чего «Старший сын» единственно заслуживает.
Надо признать, что «Старший сын» - вовсе не скучный спектакль, но всей своей увлекательностью он обязан исключительно качественному исходному материалу. Обычно спектакль – это видение режиссера, результат его творческого труда, однако, в «Старшем сыне» любой собственный взгляд на пьесу будто отсутствует, да что там, постановка лишена даже того, что было, очевидно, заложено еще самим Александром Вампиловым, что следует хотя бы из ее названия. «Старший сын» - это про обретение того, чего и псевдо-сын, и псевдо-отец были лишены, а именно, как минимум, отца для одного, выросшего только с матерью, и про обретение не просто сына, а именно старшего сына вторым. Не секрет, что для многих мужчин очень важно, чтобы первенец был мальчиком, и совсем не случайно, что в семье Сарафанова старшая – дочь, которой ввиду этого статуса было нелегко. Появление старшего сына может быть занятием до того пустующего, но необходимого места в этой семье. Однако, ни один из указанных акцентов спектаклем не расставлен, и, если Александр Семчев и играет сильные отцовские чувства, то лишь обычные по отношению к сыну, но не особые из-за старшинства. Что касается героя Кирилла Власова, то его мотивацией оставаться является, судя по игре, что угодно, но только не собственное желание быть сыном: совесть, жалость, даже влюбленность, что в совокупности не позволяет считать указанную тему режиссером сколько-нибудь осмысленной.
Можно пойти по верхам, и считать главной идеей «Сына» просто обретение семьи и семейного тепла. На это также работают заложенные пьесой обстоятельства: два молодых героя хотят не просто чего-то, но именно погреться. И они согреваются – от домашнего очага, от семейного тепла. Добавьте сюда факт проживания Бусыгина в общежитии – среди чужих людей, и поймете обоснованность такого стремления. Вообще, таяние льда, оттепель, надежда на лучшее – важный мотив, который должен быть раскрыт, который подчеркнут датой рождения сына – после войны, в момент большого воодушевления, подчеркнут временем действия – шестидесятые (пусть с натяжкой), самим временем года – весной, накануне лета, когда еще холодно, но вот-вот станет тепло. Почему бы не сосредоточиться на этом? Показать перемены в человеке, его отогревание, его собственный осознанный выбор – не столько уйти, сколько остаться. Но нет, это в спектакле, может, мелькает из-за сильной основы, но никакого акцента на столь очевидном не сделано.
Можно долго расписывать, что еще стоило бы добавить в спектакль, и чего в нем нет, а толку?.. «Старший сын», особенно, в первые его минуты – это лишь чтение текста по ролям, говорящие головы, где нет толком мизансцен, актеры играют в меру своего опыта и таланта, а не по установке режиссера. Если бы оформление как-то помогало в деле создания спектакля, но тоже нет… Оформлением также занимался Андрей Калинин, а зря – до Николая Рощина по уровню всесторонней художественной одаренности ему, судя по всему, далеко. Впрочем, дело не только в этом: иногда художники своими решениями способны дать подсказку режиссеру, а здесь и подсказать-то было некому. Нет идей – ни в режиссуре спектакля, ни в его оформлении. В результате не декорации, а их полное отсутствие. Нет, это не пресловутый «черный кабинет», это условные полтора стула и стол, на сцене почти ничего нет, что не обусловлено особенностями спектакля, это лишь демонстрация беспомощности и режиссера, и художника – в одном лице. Ему просто нечего сказать. Вторая беда – стилистическая невыдержанность. В начале спектакля на сцене какая-то дискотека – совершенно стандартная, но не соответствующая лаконичному оформлению. А дальше – нет контраста между холодом на улице и теплом в доме – в семье: нет разницы, одно и то же - пустота, бесконечное ничто. Думаю, можно было что-то решить светом, еще чем-то… Напрашивалось изменение в Владимире – главном герое - переход от состояния пластиковой, неживой дискотеки к жизни, к потеплению. Ничего нет. Каким был в начале – таким и остался. Можно было как-то выделить, что друг его Сильва – лишний, что он – разрушение, его отличность, но и этого нет.
Даже и актеров-то похвалить особенно не за что: трудно, наверное, работать без поставленной четко задачи. Каждый старается в меру своего таланта, так что героя Семчева, отчасти, жалко, герой Кирилла Власова вызывает смешанные эмоции, но вообще все какие-то ненастоящие, кроме, возможно, Васеньки в исполнении Максима Осинцева – еще студента Школы-студии МХАТ.
Думаю, слишком много слов о спектакле, который толком не поставлен. Какие-то наброски, но никакой собственной мысли, даже авторской мысли – просто следование пьесе почти без декораций. Ладно, такое простительно какому-нибудь театру второго ряда, но МХТ! Это же не результат лаборатории, не эскиз! Билеты не три копейки стоят! Я неприятно удивлена, я была уверена, что Андрей Калинин способен на многое, вспоминая достойную его работу в Александринке. Но, видимо, общее художественное руководство петербургским театром сильнее, чем московским, и вот результат. Печально, неожиданно и печально. Тем любопытнее посмотреть интерпретации «Старшего сына» другими: ныне пошла волна А.Вампилова, и вариантов достаточно. А я, вообще-то, еще и старый спектакль Маяковки не видела, и, честно говоря, любопытно, каков Игорь Костолевский в роли Сарафанова – такой чужеродной, на первый взгляд. Как показала практика, иногда мои любимцы вполне способны уделать более статусные театры, скажем, «Палата № 6» - хороший пример.
«Старший сын», Александр Вампилов. Режиссер и художник Андрей Калинин, художник по свету Тимур Саитов, композитор Андрей Бесогонов, хореограф Александр Лимин. Новая сцена (в данном случае, играли во Дворце на Яузе). Продолжительность 2 часа 40 минут с антрактом. Премьера состоялась 12 декабря 2024 г.
Состав: Кирилл Власов (Владимир Бусыгин); Александр Семчев (Андрей Григорьевич Сарафанов); Анна Затеева (Нина); Максим Осинцев (Васенька); Даниил Феофанов (Семен Севостьянов (Сильва); Антон Лобан (Михаил Кудимов); Юлия Витрук (Наталья Макарская); Владимир Тимофеев (сосед).