«Мы не являемся единым народом. Мы представляем собой два народа — народ, стоящий за Свободу, и народ, стоящий за Рабство. Конфликт между этими двумя народами неизбежен» — такое утверждение было опубликовано в газете «Нью-Йорк трибюн» в 1858 г. Однако свыше 70 лет после обретения независимости эти «два народа» относительно мирно уживались в одном государстве, находили приемлемые компромиссы, успешно воевали с соседями и увеличили территорию страны в несколько раз. Рабство, как и многое другое, считалось внутренним делом отдельных штатов. Ещё в начале 1850-х гг. ничто, по мнению современников, не предвещало кровопролитной Гражданской войны, а ведь до её начала оставалось всего 10 лет.
Как в США гражданское общество заставляло государство считаться с собой
В 1831 г. французский мыслитель Алексис де Токвиль посетил США и обобщил свои наблюдения в книге «Демократия в Америке». В ней он указал главное, что отличало американскую политическую систему: это широкая сеть свободных самодеятельных общественных организаций разной направленности, выступающих посредниками между государством и отдельными людьми. Взятые все вместе, такие организации составляли гражданское общество. Организованные граждане были силой, которая заставляла считаться с собой всех — и федеральное правительство, и власти штатов, и криминал.
Приведём пример того, как сработал этот механизм в экстремальных условиях. В 1848 г. американцы нашли в только что присоединённой Калифорнии большие запасы золота. В регион устремились десятки тысяч людей с востока США, которые надеялись поправить финансовые дела. Разбогатели единицы, остальные осели в Калифорнии и стали фермерами, ремесленниками, торговцами. Вместе с собой переселенцы привезли демократические порядки: они избрали органы самоуправления и учредили суд присяжных. К сожалению, вместе с честными людьми прибыли сотни бандитов, надеявшихся обогатиться нечестным путём. Они нашли общий язык с полицией и чиновниками, которые беспрерывно повышали себе жалованье и тратили деньги штата без всякого отчёта. Судей и присяжных запугивали или подкупали. Дело дошло до того, что известные убийцы и головорезы оправдывались «за недостатком улик». Немногих честных журналистов убивали.
Честные граждане не пожелали терпеть беззаконие. Они начали создавать комитеты бдительности — словами одного американского историка, «группы ответственных граждан, объединённых постоянной организацией, объявившей своей целью защиту жизней и имущества в случаях, когда законные меры оказываются бессильными». Комитеты имели уставы, выбирали руководителей, собирали пожертвования. Каждый мужчина, вступивший в комитет, давал клятву подчиняться ему. На пожертвования приобретали оружие.
Комитеты занимались в основном розыском, поимкой и наказанием преступников. В этой работе были задействованы тысячи граждан. Бдительные арестовали сотни людей, обвинявшихся в грабежах, убийствах, поджогах, коррупции и продажном политиканстве. Из состава комитетов избирали присяжных, назначали адвокатов и обвинителей. Это был самосуд в том смысле, что он осуществлялся без участия государства; но здесь не было истеричного буйства толпы и прочих беззаконий. Одних в процессе разбирательства оправдали и освободили, других передали обычным судам, третьих изгнали за пределы штата, некоторых приговорили к публичной порке. Самых отпетых повесили. Один из членов комитета сказал: «Мы согласны на справедливый суд, лишь бы нам не мешали сразу же после него повесить преступников!»/
Власти, конечно, не могли спокойно созерцать самосуд. Однако попытки прекратить деятельность комитетов ни к чему не привели, тем более что многие чиновники были вынуждены предстать перед «бдительными» и держать ответ за свои махинации, а многие военные отказались помочь губернатору Калифорнии в его противостоянии комитетам. Суды не могли привлечь к ответственности тысячи добропорядочных граждан, они и не пытались этого сделать. Последний комитет проконтролировал честные выборы самоуправления; ставленники «бдительных» одержали на них убедительную победу. Завершение «очистительной операции» отметили торжественным парадом.
Оправдывая правомерность действий комитетов, один из их руководителей писал: «Кто установил законы и назначил их исполнителей? Народ. Кто наблюдал, что эти законы не соблюдаются, нарушаются и попираются? Народ. Кто имеет право защищать эти законы и проводить их в жизнь, если слуги народа не способны к этому? Народ». Это высказывание можно считать основой американского понимания демократии. Правда, Токвиль высказывал опасение, что в результате может установиться «тирания большинства». Но обычно давлению одних организаций противостояли другие, и в рамках демократических процедур удавалось найти компромисс.
В первой половине XIX в. демократические порядки укрепились, особенно при президентах Томасе Джефферсоне (1801–1809) и Эндрю Джексоне (1829–1837). Постепенно исчезли имущественные цензы на выборах, привычным стало свободное состязание разных политических партий. Однако демократия и права человека не распространялись на индейцев, женщин и негров-рабов. Индейцы были насильственно и с большими жертвами переселены с востока на специально выделенную им особую Индейскую территорию. Эта трагическая страница истории США получила название «Дорога слёз» — тогда от голода и болезней погибли тысячи людей. Женщины начали осознавать своё неравноправие и небезуспешно бороться против него (феминистское движение). Проблему негров-рабов мирно решить не удалось.
Чем отличались друг от друга Север и Юг США
США изначально довольно чётко разделялись на северные и южные штаты. На Севере преобладали фермерские хозяйства, в многочисленных городах население занималось ремеслом и торговлей. Среди янки — так называли северян — господствовал дух предпринимательства, острая конкуренция заставляла внедрять технические новинки, что способствовало промышленному перевороту. Янки строили каналы и железные дороги, создавали металлургические, машиностроительные и текстильные предприятия. Сюда шёл основной поток иммигрантов из Европы — нищих ирландцев, немцев, поляков, итальянцев, готовых на первых порах взяться за любую работу. Осмотревшись в новой стране и скопив денег, многие рабочие приобретали землю на Западе и становились фермерами.
На Юге основой экономики стал хлопок. Промышленный переворот превратил текстильное производство в крупную отрасль, что резко увеличило спрос на хлопок-сырец. Изобретение в конце XVIII в. новой машины для очистки хлопка сделало его производство очень выгодным и при этом технически несложным. С 1790 по 1860 г. производство хлопка на Юге выросло в 1600 раз, при этом 80% продукции шло на английские предприятия. Но крупных городов, предприятий и железных дорог на Юге в сравнении с Севером было мало.
Хлопок выращивали на больших плантациях, где работали негры-рабы, общее число которых составляло около 3,5 из 9 млн населения Юга. В то время как на Севере рабство постепенно исчезало и законодательно запрещалось, на Юге оно укреплялось. Детей рабов заставляли работать с шести лет, а к 12 годам они уже покрывали издержки на своё содержание. Плантаторы полностью распоряжались жизнью и смертью рабов, могли продавать, истязать и убивать их (последнее случалось редко, поскольку раб был ценным имуществом). Ввоз рабов с 1809 г. был запрещён, но внутренняя работорговля процветала. Некоторые штаты специализировались на разведении рабов для последующей продажи. Число рабов на Юге выросло с 760 тыс. в 1790 г. до 3,5 млн в 1860 г.
Плантация — крупная земельная собственность, на которой организовано товарное производство сельскохозяйственных продуктов, основанное на применении наёмного или рабского труда.
Основная масса рабов принадлежала 10 тыс. плантаторов — верхушке южного общества. Их жизнь в окружении прислуги поражала современников роскошью. Большинство «джонни» — белых южан — не имело рабов или владело немногими рабами: часто это были бедные родственники плантаторов, поскольку плантации обычно почти целиком переходили к старшим сыновьям. Однако и они воспринимали рабовладельческие порядки как привычные, придерживались расистских представлений о превосходстве белых, мечтали разбогатеть и обзавестись собственными плантациями на западных землях.
Иногда рабы восставали. Самое крупное восстание вспыхнуло в 1831 г. под руководством Нэта Тёрнера. На Севере возникло движение за ограничение или отмену рабства — аболиционизм (от лат. abolitio — «отмена»). Аболиционисты (Уильям Гаррисон, Фредерик Дуглас и другие) выступали против рабства из нравственных соображений, приводя доводы из Библии или аргументы либеральных мыслителей. Они помогали рабам бежать в свободные штаты и при необходимости дальше в Канаду: для этого действовала «подземная железная дорога» — специальная сеть для переброски беглых рабов. Бывшая рабыня, негритянка Гарриет Табмен, 19 раз проникала на Юг и вывела оттуда сотни рабов. Пропаганда аболиционизма на Юге была строго запрещена. Рабы бежали также в Мексику или морем на Гаити.
Аболиционизм — общественно-политическое движение, выступавшее за отмену рабства и освобождение рабов.
Долгое время политикам удавалось примирять три разные силы — плантаторов Юга, фермеров и промышленников Севера. Юг преобладал: южанами были большинство президентов и государственных секретарей США в первой половине XIX в. Нередко плантаторы и фермеры выступали вместе в составе Демократической партии, например, за низкие таможенные пошлины на импортные промышленные товары. Но был вопрос, из-за которого между ними вспыхнул смертельный конфликт.
Почему Запад поссорил Север и Юг
В первые десятилетия XIX в. территория США расширилась до Тихого океана. В 1803 г. у Франции за 15 млн долларов была куплена Луизиана — обширные земли к западу от реки Миссисипи. От Испании США добились уступки Флориды на юге, от Англии — отказа от претензий на Орегон на северо-западе. Американские поселенцы также устремились на обширную территорию Техас в составе Мексики, а когда мексиканское правительство стало их разоружать и отменило рабство, подняли восстание и провозгласили независимость (1836). Через девять лет Техас вошёл в США на правах штата, а по итогам вспыхнувшей вскоре американо-мексиканской войны 1846–1848 гг. Соединённые Штаты отобрали у Мексики Калифорнию и обширные внутренние области, известные как Новая Мексика. Окончательно граница с Мексикой установилась в 1853 г. после покупки США ещё 77 700 кв. км за 10 млн долларов («покупка Гадсдена»).
На новых землях переселенцы создавали новые штаты, при этом старались соблюдать соглашение 1820 г., по которому в Союз принимались по два штата — свободный и рабовладельческий, а рабство севернее 36° 30’ северной широты запрещалось (Миссурийский компромисс). Однако в 1850 г. Калифорния вступила в Союз как свободный штат и «залезла» южнее условной линии. По акту 1854 г. населению новых территорий разрешалось самостоятельно решать вопрос о рабстве. В Канзасе дело дошло до настоящей гражданской войны между сторонниками и противниками рабства. Многочисленные рабочие и батраки Севера требовали свободного распределения западных земель, плантаторы опасались увеличения числа свободных штатов и старались закрепить побольше земли за собой. Белые бедные южане мечтали стать хозяевами собственных плантаций на западных землях, белые бедные северяне — хозяевами своих ферм.
Аболиционисты усилили пропаганду. Для них огромное значение имел вышедший в 1852 г. роман Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», который описывал ужасы рабства.
Из романа Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» о негроловах
«Мэркс вынул из кармана засаленный бумажник, достал оттуда листок и, уставившись в него своими острыми чёрными глазками, начал читать в пол голоса:
— „Барнс, округ Шелби, негр Джим… триста долларов, доставить живым или мёртвым… Эдвардс… Дик и Люси — муж и жена, за поимку шестьсот долларов. Негритянка Полли с двумя детьми — шестьсот долларов… Столько же за одну её голову“. Я смотрю, какие у нас есть дела, сможем ли мы взяться за ваше… Локкер, — сказал он после паузы, — этими давно пора заняться. Поручим их Адамсу и Спрингеру.
— Сдерут втридорога, — ответил Том.
— Я сам с ними поговорю. Они в этом деле новички, и запрашивать им не годится. — Мэркс снова взялся за свой список. — Все три поимки лёгкие… пристрелить на месте или показать под присягой, что пристрелены, больше ничего не требуется. За такую безделицу можно посчитать подешевле. А с другими время терпит. — Он сложил бумагу. — Теперь перейдём ближе к делу. Итак, мистер Гейли, вы видели, как эта женщина перебежала через реку?
— Как вас сейчас вижу.
— И человека, который помог ей взобраться на берег? — спросил Локкер.
— Тоже видел.
— Её, по всей вероятности, где-нибудь спрятали, — сказал Мэркс. — Но где? Вот вопрос. Ну, Том, слово за тобой.
— Чего тут раздумывать? Надо сегодня же переправиться на тот берег, — ответил Том.
— Да ведь лодки-то нет, — возразил Мэркс. — Ледоход очень сильный, Том. Опасно!
— Я знать ничего не желаю! Хочешь не хочешь, а переправляться надо, — отрезал Локкер. <…>
— Здешняя хозяйка говорила, что вечером лодка будет, — какому-то человеку понадобилось на ту сторону. Нам во что бы то ни стало надо к нему пристроиться, — сказал Том.
— Собаки у вас хорошие? — спросил Гейли.
— Собаки-то замечательные, — ответил Мэркс, — да какой от них толк? Ведь у вас её вещей не осталось, на след навести нечем?
— Кое-что есть! — торжествующе заявил Гейли. — Она второпях забыла свою шаль на кровати. Шаль и капор.
— Нам везёт! — сказал Локкер. — Давай их сюда.
— Только как бы её собаки не изувечили, — спохватился Гейли.
— Гм, действительно! — сказал Маркс. — В Мобайле наши собачки чуть не загрызли одного негра. Едва успели их оттащить.
— Это не годится. Ведь такой товар за красоту и ценится.
— Правильно, — согласился Мэркс. — Да и то сказать, в северных штатах с собаками вообще делать нечего. С ними хорошо работать здесь, на плантациях, где беглому негру никто не помогает…»
Как будто в ответ на волну возмущения, вызванную романом, Верховный суд по делу Дреда Скотта (негра-раба, долго проживавшего на Севере) постановил, что рабы вообще не имеют права обращаться в судебные органы, пребывание раба на территории свободного штата в течение какого угодно времени не делает его свободным и рабовладельцы сохраняют право собственности на рабов в любом уголке США. Это создавало основу для узаконивания рабства в свободных штатах.
В 1859 г. радикальный аболиционист Джон Браун (1800–1859) попытался поднять восстание и с группой единомышленников захватил арсенал (склад оружия и боеприпасов армии США) в г. Харперс-Ферри. Он потерпел поражение, попал в плен и был казнён. Для многих сторонников отмены рабства он стал мучеником за великое дело, южане были напуганы.
В условиях острого кризиса распались или утратили влияние многие старые политические партии, зато появились новые. В 1854 г. образовалась Республиканская партия. Она объединила сторонников полной свободы предпринимательства (лозунг «Свободный труд!»), свободного распределения западных земель («Свободная земля!»), ограничения рабства («Свободные люди!») и высоких таможенных пошлин на промышленный импорт. На роль лидера партии выдвинулся Авраам Линкольн — выходец из семьи бедного фермера, с детства занятый физическим трудом, но сумевший выучиться и стать адвокатом. Он осудил Джона Брауна за экстремизм и считал, что своих целей надо добиваться демократическими средствами. В 1860 г. Линкольн стал кандидатом от республиканцев на президентских выборах и одержал на них победу. Север торжествовал, Юг стал готовиться к борьбе.
Одной из ключевых проблем, которую предстояло решить американскому обществу, был вопрос о рабстве. Различия, существовавшие между северными и южными штатами США, в середине XIX в. переросли в вооружённый конфликт — Гражданскую войну.