Помните группу из второй половины 60-х Tommy James & The Shondells? Так вот, у Томми Джеймса (Tommy James a.k.a. Thomas Gregory Jackson) одна из самых необычных биографий в истории рока.
Его карьера начиналась как сказка – подростковый хит, быстрый взлёт к славе, – но то, что последовало за этим, стало поучительной историей о музыке и мафии.
В недавнем интервью 78-летний Томми Джеймс рассказал, как его лейбл Roulette Records стал для него одновременно и счастливым билетом, и самой большой ловушкой.
«Мне было 16, когда я записал песню “Hanky Panky”», - рассказал Томми. – «Это был локальный релиз, просто пробный сингл. Пластинка вышла, но особого успеха не имела. Конечно, было обидно – ведь песня явно была неплохая, хитовая. Но я никогда не думал, что она вернётся ещё раз и глобально изменит мою жизнь».
Спустя три года после своего первоначального релиза трек “Hanky Panky” вновь появился на свет – но не в Мичигане, где он был записан и выпущен, а в Питтсбурге.Тамошние ди-джеи откопали старый сингл, который им понравился, и сами начали его активно раскручивать. И тут пластинка вдруг расхитовалась!
К тому времени, когда Томми приехал в Нью-Йорк, чтобы заниматься дальнейшим «большим релизом», он был, что называется, нарасхват.
«Этот трек хотели все лейблы – CBS, RCA, Atlantic», - вспоминает Томми, – «но затем один телефонный звонок изменил всё. Некто Моррис Леви (Morris Levy) из лейбла Roulette Records позвонил остальным “игрокам” и попросил их, грубо говоря, отвалить. Так я попал в “ростер” компании Roulette – с предложением, от которого я не мог отказаться».
В то время Томми не знал, что Roulette Records - это нечто большее, чем просто звукозаписывающий лейбл. Моррис Леви, основатель компании, был тесно связан с криминальной семьей Вито Дженовезе (The Vito Genovese Family). Для Томми это открытие произошло позже. «Лейбл Roulette был действующим, вполне реальным, но в то же время он был прикрытием для мафии», - продолжил рассказ Томми. – «Когда я впервые осознал это, я, честно говоря, испугался. Но в то же время лейбл давал мне полную свободу, которой я никогда бы не получил на major-лейбле. Я сам продюсировал свои пластинки, я изучал музыкальный бизнес, я мог “от вольного” экспериментировать в студии».
Эта творческая свобода определила звучание Tommy James & The Shondells.
Начиная с заразительной “Mony Mony” и заканчивая необычной “Crimson And Clover”, годы, проведённые на Roulette дали группе ряд значимых хитов. «Мы хотели, чтобы альбом с песней “Mony Mony” стал “альбомом для вечеринок”», - говорит Томми. – «Помню, как пришло название “Mony Mony”. Я как-то выглянул из окна своей квартиры и увидел вывеску – “Mutual of New York”, что сокращённо выглядело как M-O-N-Y. Думаю, это было божественное вмешательство! Правда, лейблу это название вначале показалось “слишком глупым”. Но я сказал им: “И вы после названия “Hanky Panky” (что переводится как «жульничество» или «перекосяк») ещё беспокоитесь о подобных вопросах?».
Когда в 1968 году появилась песня “Crimson And Clover”, это стало в определённой степени поворотным моментом не только для Томми, но и для поп-музыки в целом – звучание полностью соответствовало начавшимся по обе стороны Атлантики «психоделическим тенденциям» . «Вы не поверите, но это название пришло ко мне во сне», - говорит певец. – «Мы сделали черновой микс, и я отнес плёнку на радиостанцию WLS в Чикаго – так, на пробу… Но они без разрешения скопировали песню и начали проигрывать её каждые полчаса.Так демо стало окончательным вариантом; со всем несовершенством – ведь эта версия так и не была должным образом сведена».
К моменту выхода “Crimson And Clover” Томми Джеймс стал одним из самых успешных артистов в Америке. Но доход от этой звёздности и славы был далек от космического. «Получить деньги у такого лейбла, как Roulette, было не такой простой задачей», - вспоминает артист. – «По моим подсчётам, общее число проданных нами пластинок составило 110 миллионов. Мы выпустили 23 золотых сингла, но я никогда не видел ни цента гонораров в виде “механических отчислений”. Думаю, что лейбл недоплатил мне где-то 30-40 миллионов долларов – и это тех денег, не сегодняшних. Когда я спрашивал о деньгах, они отвечали: "У тебя всё хорошо, парень! Лучше иди и запиши ещё одну пластинку". И я не спорил, потому что у тех, кто спорил, не всегда был счастливый конец».
Истории, связанные с Roulette Records, впоследствии просочились в прессу, но произошло это гораздо позже, когда жуткие рассказы стали достоянием мафиозного фольклора. «Вы бы послушали эти истории – там много чего вылезло на свет», - тихо добавляет Томми. – «И о людях, которых избили и оставили умирать, и о тех, кто исчез безо всякого следа – просто был человек и нет его… Так что я быстро сообразил, что давить на руководство лейбла было опасно для жизни. Понятное дело, страх был частью всего этого».
Однако сегодня Томми Джеймс говорит о Roulette Records не только с обидой и горечью. «Без них мне бы было трудно существовать в шоу-бизнесе, они давали мне полный “карт бланш”, я всё время экспериментировал в студии», - признаётся Томми. – «Песня “Crimson And Clover” обеспечила мне вторую половину моей карьеры. Потом были песни “Sweet Cherry Wine”, “Crystal Blue Persuasion”, “Draggin’ The Line”, которые являются моим престижным наследием, я ими горжусь».
Годы спустя после того, как последний из мафиози, связанный с Roulette Records, умер в тюрьме, Джеймс, наконец-то, полностью рассказал свою историю в автобиографии 2010 года “Me, The Mob And The Music” («Я, мафия и музыка»).
«Мне пришлось откладывать выход книги долгие годы, потому что я боялся», - признаётся артист. – «Когда последний из этих парней скончался, я закончил её и передал издательству. И это стало в некотором роде очищением для меня».
Сейчас текст книги перерабатывается в сценарий телесериала. «Одного фильма было бы недостаточно», - смеётся Томми. – «Сериал будет более правильным форматом, он позволит раскрыть характеры, а также то, как страх и юмор переплетались во многих реальных ситуациях. Обещаю, там будет множество потрясающих эпизодов!».
Учитывая сказанное выше, похоже, что Томми Джеймс не преувеличивает.