Я всегда считал себя любителем приключений и уединения, но одна поездка перевернула моё представление о том, где заканчивается любопытство и начинается настоящая опасность. Этой историей я хочу поделиться, чтобы вы, собираясь в живописные и малолюдные места, десять раз подумали. Всё, что вы прочтёте ниже, — это мой личный опыт, который я пережил в августе 2021 года на острове Рок. И я не хочу, чтобы он повторился с кем-либо ещё.
Остров Рок — это государственный парк на одноимённом острове посреди озера Мичиган. Дорога туда — уже небольшое испытание. Сначала ты плывёшь на автомобильном пароме из Элисон-Бей на остров Вашингтон, потом пересекаешь его насквозь, чтобы в Джексон-Харборе пересесть на небольшой пешеходный паром, который и доставляет тебя на Рок. Машины и даже велосипеды здесь под запретом. Остров невелик, всего около 400 гектаров, но дышит такой историей, что по коже бегут мурашки.
Ещё в начале XVII века здесь жило племя Патаватоми, а рядом ютилась деревушка европейских рыбаков. Говорят, они не особо ладили, но как-то уживались. Пока Патаватоми не покинули эти земли. И почти сразу после их ухода в деревне стали происходить странные вещи: находили зарезанных животных, а их кровью были размалёваны стены домов, сгорело хранилище с провизией. Местные винили во всём новых, странных поселенцев, которых видели на острове, но так и не смогли ни с кем поговорить и никого найти. А потом всё стихло, и больше этих людей никто не видел.
В 1836 году на севере острова возвели маяк. Первый смотритель, Дэвид Корбин, человек, казалось бы, крепкий и ответственный, через несколько лет начал жаловаться на осыпающуюся штукатурку и странную жидкость, сочащуюся из стен. Гости отмечали, что он подолгу смотрел в одну точку и бормотал что-то о «других гостях». Его отправили в отпуск, подозревая, что одиночество свело его с ума. В 1852 году он умер прямо в маяке. Последующие смотрители тоже жаловались на странные видения и ускоренное разрушение постройки. В 1858 году маяк, прослуживший всего 22 года, снесли и выстроили новый, постановив, что смотрители больше не должны оставаться в одиночестве. С тех пор странности вроде бы прекратились. Лишь в 1876 году смотритель записал в журнал о двух мужчинах, пропавших во время шторма, чьи обледеневшие тела ещё месяцами видели дрейфующими в лодке — будто призраки, не находящие покоя.
В XX веке остров приобрёл Честер Тордерсон, успешный бизнесмен из Чикаго. Он построил здесь величественный каменный зал для своей коллекции книг (ходили слухи, что среди 11 000 томов были редчайшие оккультные труды), водонапорную башню и массивные деревянные ворота. Он умер в 1945 году, и некоторые шептались, что его буквально что-то напугало до смерти.
Всю эту историю я узнал уже позже, а тогда, в августе 2021-го, я с рюкзаком за спиной, полный предвкушения, ступил на землю Рок Айленда. Моё место для кемпинга находилось в полутора километрах от пристани. Я не торопился, наслаждался пейзажами. Разбив лагерь, я пошёл на пляж собирать хворост для костра.
И вот, на третьем заходе, ещё в отдалении от палатки, я услышал его. Высокий, пронзительный визг. Он донёсся из чащи. Звук был настолько чуждым этому месту, что я замер и простоял с полминуты в напряжённом ожидании. Но повтора не последовало.
Вернувшись, я занялся костром. Удалённые площадки на острове расположены далеко друг от друга, и лишь C и D находятся рядом. Пока я возился с ветками, я поднял голову и увидел вдалеке, в районе участка D, бегущего в мою сторону человека. «Странно, — мелькнула мысль, — там же нет тропы». Я решил, что, возможно, человеку нужна помощь. Когда он приблизился, я разглядел, что это, кажется, женщина в серой, мешковатой одежде. И в этот самый момент тот самый визг раздался снова — теперь позади меня и гораздо ближе. Я вздрогнул, резко обернулся, вгляделся в лес — ничего. Обернулся назад — бегущего человека тоже не было. Я застыл в полном недоумении.
Чтобы успокоиться, я убедил себя, что это просто кто-то из соседей бежал к уборной. Я развёл костёр, поужинал и решил прогуляться до площадок C и D. D оказалась пустой, а на C я нашёл милую пару лет под тридцать, которые мирно выпивали. На того «бегуна» они не были похожи. Я не стал заводить разговор о странностях, поздоровался и ушёл.
Ночь началась прекрасно: чистое небо, мириады звёзд. Я уснул почти сразу, но около половины третьего ночи меня разбудил оглушительный гром. Начался ужасный шторм. Ветер выл, палатку хлестало дождём. А когда буря стихла и перешла в мелкий дождь, визг повторился. Сначала в отдалении, потом — громче и ближе. Я знал, что на острове нет медведей или волков, но этот звук был нездешним. Он напоминал визг раненной или яростной свиньи.
А потом я услышал шаги. Что-то крупное ходило вокруг палатки. Я схватил нож и сидел, не дыша. Шаги удалились. Я уже начал успокаиваться, как прямо у стенки палатки раздался невероятно громкий, истеричный визг. Сердце упало где-то в районе пят. Холодная дрожь пробежала по спине. Собрав всю волю, я твёрдо и громко сказал: «Пошёл вон!». Больше я ничего не слышал, но уснуть не смог до самого утра.
Утром я обнаружил, что мой тяжёлый стол для пикника был перевёрнут. Ветер? Возможно. Но мне хватило. Решив, что днём будет безопаснее, я отправился в поход по главной достопримечательности — одиннадцатикилометровой тропе Тордерсона. Я осмотрел величественную водонапорную башню с камином внутри, побывал на кладбищах, где похоронены сёстры-поселенки и сам Дэвид Корбин, прошёл мимо таинственных деревянных ворот и Великого Зала.
На смотровой площадке я услышал впереди на тропе низкие, гортанные голоса, говорившие на незнакомом языке. И вдруг из глубины леса раздался громкий возглас: «О!». И оба голоса тут же ответили такими же «О! О!». Я даже улыбнулся, подумав, что это туристы дурачатся. Но, пройдя вперёд, я так никого и не встретил.
Вернувшись в лагерь усталым, но довольным, я обнаружил, что соседи уже уехали. Вечер прошёл спокойно. Я лёг спать, едва стемнело, и провалился в сон.
А через три часа проснулся от ощущения, что что-то не так. Я сел в палатке, и на меня обрушилась такая волна абсолютного, животного ужаса, какой я никогда не испытывал. Я физически чувствовал, что в палатке есть кто-то ещё. Я ощущал его яростную, кипящую ненависть ко мне. Понимал, что сейчас произойдёт что-то ужасное, и я бессилен это предотвратить. Меня била крупная дрожь. Воздух наполнился тошнотворным запахом гниющего мяса и мусора, который становился всё гуще. Я был парализован, уставившись в пустоту. И самое странное — я смирился. Мозг подсказывал, что даже смерть будет облегчением. А потом я потерял сознание.
Очнулся я утром, в неестественной позе поверх спальника. Сердце колотилось. Одной мыслью я повторял: «Это был сон. Я уезжаю. Сейчас же».
Я быстро собрал вещи и рванул к пристани. Пока ждал паром, сидел на скамейке, курил сигару и пытался прийти в себя. Ко мне подошёл мужчина, попросил огня. Мы разговорились. Он был из Мэдисона, казался приятным и адекватным. Он рассказал, что часто бывает на острове и ночует не на официальных площадках, а в лесу или на старом кладбище.
И тогда он неожиданно спросил: «Ты слышал в лесу визги?»
Я признался. Он помолчал, его лицо стало серьёзным, и абсолютно будничным тоном он произнёс: «На этом острове живёт демон».
У меня кровь стыла в жилах. Он спросил, видел ли я что-то той ночью. Я сказал «нет», но он смотрел на меня так, будто видел насквозь. Потом он сказал, что сам кое-что видел на кладбище, но объяснять не стал. Лишь посоветовал держаться подальше от тех мест. А затем произнёс две загадочные фразы: «Хранители огня».
Когда я пошёл к пристани, он крикнул мне вдогонку: «Не возвращайся сюда».
Я так и поступил. Вернувшись домой, я начал искать, что могут означать «Хранители огня». Нашёл три версии: так можно перевести название племени Патаватоми; так иногда называли смотрителей маяка; и, наконец, так именовал себя некий культ XIX века, который, по слухам, иногда посещал остров.
Я знаю, что сотни людей приезжают на Рок Айленд каждый год и прекрасно проводят время. Но мой совет, основанный на личном, необъяснимом и жутком опыте, простой и категоричный: не ездите на остров Рок. Иногда некоторые места хранят тайны, которые лучше не тревожить.